Áльфред Нóйес (1880–1958)

Áльфред Нóйес (1880–1958)

Переводы

Молитва на войне

 

Война многое изменит в искусстве и в жизни, и есть надежда, что изменятся и наши представления о том, что входит и что не входит в сферу «интеллектуального».

 

Через моря пути Твои ведут.

Смиренно опуская очи долу,

Вчерашние отступники придут

Сегодня ночью к Твоему Престолу.

 

Вчера здесь мир столпы свои творил,

Софисты зарабатывали имя,

Антихрист мелкотравчатый царил, –

Сегодня ночь опустится над ними.

 

Дурак вещал… Безмозглые скоты,

Как мы, за ним ходившие гурьбою,

Мы, верившие в то, что умер Ты,

Осмелимся предстать перед Тобою?

 

Как нам теперь под руку встать Твою,

Считавшим, что слаба Твоя десница?

Сбери по свету прежнюю семью

И снова научи людей молиться!

 

И снова вкруг святынь – чего мы ждём? –

Попробуем сплотиться напоследок.

Тебя провозгласив своим Вождём,

Меч Истины вздымал наш славный предок!

 

И пусть молитва, неизречена,

Из тьмы во тьму придёт, как эстафета.

Пока вокруг ночная пелена,

Душа Твоим присутствием согрета.

 

 

Прожектора

 

Политическая нравственность отличается от личной, индивидуальной, потому что нет власти превыше Государства.

Генерал фон Бернарди

 

Идут по морю крейсера,

И, охраняя берега,

Здесь шарятся прожектора

В бессонных поисках врага.

Ударит вал – и был таков;

Ни света нет, ни моряков.

 

И суша здесь перед бедой

Насторожилась и молчит,

Лишь гулко-гулко над водой

Полночный колокол звучит,

И шарятся прожектора

Всю ночь до раннего утра.

 

И те, кто, как казалось нам,

Давно уж спит последним сном,

Нас призывают по ночам,

Нас призывают белым днём:

«Врага и в собственной душе

Ищи и будь настороже!»

 

Узлом гордыню завяжи,

Молитву действием упрочь,

Наследством дедов дорожи,

Надменной шуткой не порочь

И в ходкий, бросовый товар

Не превращай свой Божий дар.

 

И пусть заоблачных высот

Не достигает луч земной,

Но Англичанин в бой идёт

За то, что вечно под луной:

За Справедливость и Закон

Для всех народов и времён!

 

За ту идею всех идей,

Что водит звёздный мириад

И что к Свободе нас, людей,

Ведёт сквозь тысячи преград,

Что сквозь Хаос любой народ

К Престолу Божьему ведёт!

 

Над Государством – эта Власть.

Огонь алтарный возрождён,

И ей уже вовек не пасть,

И от блужданий ограждён,

Кто к Вечной Цели вместе с ней

Идёт сквозь сумрак наших дней!

 

 

Преуспевший

(Что сказали Духи)

 

Конечно, ты болел сильнее всех

Болевших золотою лихорадкой,

Но именно теперь, когда успех

Пришёл к тебе и держит мёртвой хваткой,

 

Не странно ли, что именно теперь

Ты ценишь то, что прежде в грош не ставил:

Тот скромный дом, где ты любим, поверь,

И принят без условностей и правил?

 

Ты царствовал, и ты всегда был прав

На поле, где разбрасывал ты зёрна,

И в море, что, смиряя грозный нрав,

К тебе, владыка, ластилось покорно.

 

И ты вернуть всё это как-нибудь

Хотел бы, друг, за звонкую монету?

Нет, миленький, и думать позабудь:

Цены на это не было и нету!

 

Удачи ради этим пренебрёг.

(А молодость, надежды – ворох бредней?)

Мужайся! Преступив земной порог,

Ты это всё увидишь в миг последний…

 

 

Загадки Мéрлина

 

По морю, по синему морю,

Я плыл, одинёшенек плыл.

А чей это, чей это шёпот? –

Ме́рлин меня спросил.

То волны вздыхают, Ме́рлин, –

Сказал я. Но хмыкнул тот:

То на твоей могиле,

Дружище, трава растёт.

 

На кладбище был я. Мерлин

Ко мне обратился вдруг:

А ну-ка, ответь, дружище,

Это вот – что за звук?

Растут зелёные травы, –

Ему я сказал с тоской.

Нет, – возразил мне Мерлин, –

То шепчет вал морской.

 

Был вечер. Я двинул к дому.

– А это – что за пурпур? –

Спросил меня Мерлин. – Это –

Закат, – я ответил, хмур.

Закат, – согласился Мерлин, –

Но – на Востоке. И вот

Запомни ещё, дружище:

На Западе это – восход!

 

 

Что сказал дедушка

Послание недалёкого старого джентльмена

молодому актёру, продвинутому интеллектуалу

и сугубому реалисту

 

Ты всё скорбишь о малых сих?

Ах, любишь виды поцветастей!

Ну что артисту до чужих

Извечных бедствий и несчастий!

 

Вот пастуха играешь ты,

Где за кулисой блеют овцы,

А в жизни для тебя скоты –

Обыкновенные торговцы.

 

Не любишь клерка? Да, он сер,

Но гимн – пропел. И как старался!

Что? Вам бедняк не нравен, сэр?

Так ты, выходит, притворялся?

 

Когда ты, псевдодемократ,

Язвишь над этим нищим тори,

Что флагу поклониться рад

При снятом головном уборе,

 

Хочу напомнить, мой Улисс,

Что, тем же чувством одержимы,

За флаг дерутся и дрались

Республиканские режимы.

 

Ах, для тебя он слишком прост!

Но в мире, для него жестоком,

Взглянув на небо, сколько звёзд

Увидит он усталым оком!

 

Он прост, как правда. Помозгуй,

Какой другой здесь правды надо?

Пойми, салонный чистоплюй,

Он начал вкалывать сызмлада!

 

Он – не боец? Так поспеши

Своим путём, своей дорогой

И Государство сокруши,

Но бедных слуг его – не трогай!

 

Ты шутишь, парень, свысока

Глумясь над их сестрой и братом,

А сам играешь бедняка

В снобистской пьесе демократам!

 

Ты утверждаешь, что жива

В тебе любовь к простым людишкам,

Но ты не любишь буржуа:

Увы, он прост – и даже слишком!

 

Ты на него готов рычать,

Ты просто ненависть голубишь.

Прикажешь людям одичать

И ты, быть может, их полюбишь?

 

Завёл роскошный особняк?

Изображаешь в центре зала

В кругу таких же вот кривляк

Фрондёра-интеллектуала?

 

Вы – снобы все! А ты хотел,

Чтоб я сказал «викторианцы»?

Но этот термин устарел,

А «снобы» – мягче, чем «поганцы»!

 

Нет, я не выжил из ума,

Хотя не ведал школ и школок.

Я напахался – и весьма,

И путь мой жизненный был долог.

 

Да, я Виктории служил,

Читал я Стриндберга – и в муке

Себе дорогу проложил,

Трудя мозги, мозоля руки.

 

По воскресеньям песни петь

Любил, не мот и не бездельник,

И смог я в жизни преуспеть,

Встречая песней понедельник.

 

А сноба, – что его свербит,

Что бал дурной он всюду правит?

Он в книге матери грубит,

Он в пьесе в грош её не ставит.

 

Пускай торийские уста

Ещё позорят край наш отчий,

Я видел подвиги Христа,

Что повторил простой рабочий.

 

И кайзер был «социалист»,

Да вот… Пересчитал ступени.

Кончай гримасничать, артист,

И поумней – хотя б на пенни!