Журнальный мир

* * *
Сновидение по Занусси:
Бред волшебника, свет зимы…
С китаянкой в индийской блузе
Над постелью взлетаем мы.
Пробуждение по Занусси:
Сладко в облаке тесных рук,
Наши тени висят на люстре.
На компакте бемольный звук
Тянет музыку Феррабоско,
Тянут гамбы воловий свет.
Эта ангельская повозка
Из почти неизвестных недр
К нам втащила виолу: ангел
Сдвинул крылышки, заиграл:
Эту музыку, точно нанял,
С малым космосом повязал.
Ветер в трубах, как в страшных сказках,
Пахнет голым Непалом чай.
Привидения в белых масках –
Вынут ножички и – прощай!
Это мнится? На белом свете
Зарастает зимою всё:
Серафимы и дети смерти,
В парке «чёртово колесо»,
И смирительная октава…
Январём зарастает всё:
В Польше – небо, в Крыму – агава,
Стихотворное ремесло…
Это мнится в таком раскладе –
Завихрение по Зану…
Половая, белеет кстати,
Жизнь стоящая на кону
Неизбежного… и другого…
Напишу и сумею здесь
В белой простыне спрятать слово,
Чтоб кому и зачем прочесть?
…Наваждение по Занусси,
К точке «G» приведёт вино?..
В дедморозовом захолустье
Слово вытянешь и – темно:
Так темно, перепутать впору
Всё, что запросто написал.
…Ангел взмыл в облака виолу,
Сам бессовестно запропал.

* * *
…Подкармливаю музыку стишками, в мозгах – музей от мамы до любви,
Которая краснела коготками и смешивалась с запахом айвы,
Мешалась с поцелуями до света, и жизнь пила, и пела петухом,
Стихотвореньем офицера Фета нас на заре не мучила… Кругом
Цвели цветы в роскошных опереньях: я вру сейчас, а кто не врал вчера?
Шептала ты о мыслящих растеньях, цвели мозги до самого утра.
…Подкармливаю музыку и снова бросаю взгляд в прошедшие миры:
Я – космонавт постпушкинского слова, я – огонёк постблоковской поры.
…Включаю свет… и снова выключаю, и музыка стоит над головой.
К исходу дня, к бутылочному чаю стекает жизнь рифмованной игрой.
Цветёт апрель и – вспыхивает к маю: мне с китаянкой было хорошо
Царапать ад, притискиваться к раю, шептать на ухо дьяволу: ещё…
…В мозгах – музей вчерашнего… кладовка: фрагменты, сновидения, дары,
Билет в кино, от счастья упаковка и лёгкий свет, и яркие шары…

Балканское

Вдоль набережной призраки и те,
Что быть могли бы призраками места.
Оплот того, кто спасся на кресте, –
За крепостной… Как спелая невеста
Белеет яхта, лодки, катера,
И тянет светом мусорных окраин,
Ворота в гавань музыка прожгла,
Свалившись из трактира местным раем.
И не с кем ежевичного вина
Мне накатить до первых аллегорий:
Смотреть Софоклом до хмельного дна?
Быть кораблём локальных акваторий.
Тут афинянин что-то сочинял –
Убойный трагик! Что сказать об этом?
Садовник пел и мирный грек канал
С кифарою таким же потным летом.
Я мастер фраз, в которых жизнь встаёт,
Но падает, хотя стоять должна бы…
Прибрежный мир захватывает йод,
Как мальчика анапесты и ямбы,
Как музыка, которая – вот-вот –
Могла бы стать воздушными стихами.
Всё море, как свинцовый кашалот,
Цветы и мгла, которую руками
Сорвать нельзя, и некому сказать
Спасибо за полночное объятье,
И что-то под словами понимать
В рифмующемся с небом променаде.
Уже случилась эта жизнь во мне,
В которой Серафим и дети смерти –
Перемешались в европейской мгле
И расплатились по библейской смете.

Боснийское: одиночество почтальона

Мы встретимся в Требине или Требине, где ангел почтовый завис
С молитвой боснийской о брошенном сыне, где в зелени всякий карниз
И призрак поэта шатается рядом, кивая на свой монумент.
Мы свидимся за незапамятным садом, где воздух – боснийский акцент,
И выпустим музу в боснийское небо, которое лепится за…
Пока нас ведут на верёвочке Феба и Вышний нам смотрит в глаза…
Протянет к нам руки не мёртвая Лета, а ветки душистой айвы…
Прочти многоточья, как знаки респекта, значение в них улови.
…Кофейня. Контора. Обшарпанный домик и дворик такой же, как все,
Которому нужен заботливый дворник. Фонарик в сплошной бирюзе.

Зачем это вижу? Откуда всё знаю? От Дучича*? От Самого?
На лютне боснийской втихую играю не музыку, не колдовство…
Мы встретимся в Требине или Требине, где ангел почтовый завис
С молитвой боснийской о брошенном сыне, где в сумерках каждый карниз,
Где мы голубиную почту отметим: строенье австрийских веков,
Простой эсэмэской любимым ответим в саду, где орда светлячков.
…Я сам почтальон одиночества, в город смотрящий, равно в естество,
Из дальней страны, чья отметина – холод, где муза приходит в пальто.
Мы встретимся только в метафоре Бога? В платановом летнем кафе?
Под занавес речи иллюзий не много, не больше, чем страсти в строфе.

---------

* Йован Дучич (1971–1943) – сербский боснийский поэт, родился в Требине.

Северные ворота

Щекастый гномик музыку корпит:
У дудочки бамбуковой везенье…
Какой опять невидимый пиит
Вышёптывает мне стихотворенье?
В четвёртый раз затягивает снег,
С подземным сочинителем не споря, –
Который где? Который – саундтрек
Фантазий холоднеющего моря?
В четвёртый раз заваливает снег,
По буквочке становится счастливо:
Я слышу твой с иголочками смех,
Я вижу свет… Я вру неторопливо…
В четвёртый раз у Северных Ворот
Маяк захвачен действием небесным,
Приговорён буксирный пароход
Бессмертием? – безмолвием воскресным.
В четвёртый раз шарманку крутит снег,
Расплещем жизнь в слабеющее небо,
Я слышу твой с изюминкою смех
У маяка, смотрящего налево.
…Текут слова, за музыкой плывут
Смятением приправленные крыши,
Неместный ангел? Гномиков приют?
Светильник зажигает кто-то выше…

Рядом с рекою

Воздушным Синьяком пейзажи везде текут, зеленеют и даже
Смеются, как дети, спускаясь к воде, чьи дали, как будто миражи.
Там парус и порт, и бутылочный рай от кисточек Поля Синьяка,
Да плещется синий, да солнышко-Ра, да Сущего сохнет рубаха.
Там тянут улов рыбаки в свитерах, в залатанных джинсах и кедах,
И Господь удачи у них на губах дымится в простых сигаретах.
Зелёным Синьяком пейзажи… Кому послание скинуть об этом?
И впасть, как в вино, в золотистую тьму заштатным до боли поэтом?
И в цвет панагии окрашен закат, разъятый мирами на части,
Под вирусом Африки птицы летят, чтоб крикнуть по птичьему «здрасти».
Монархи миров марсианских спешат в тарелках невидимых нами,
И скользкие аспиды небо когтят, и бьются в престолы хвостами…
…Там Бог семимильный листает словарь: висят на верёвочке души
И рыцарь поёт про Священный Грааль, по небу идя, как по суше…

* * *
…Молчит июль, но – раскрывает рот
Делирий ночи: чудищем неясным
Промеж ушию рог имать* встаёт
Над почерневшим и холмообразным
Болотным местом. Лето северян –
Зверей, людей и далее по списку…
Течёт с востока пепельный туман,
Приписанный к пожизненному сыску
Наркушник с трубкой вылупился и…
Не понимая музу подсознанья,
Кому сказать вполголоса – «свои»?
Как будто в ожидании свиданья.
Стучится кто? – Костлявая с косой?
Скелет из шкафа вывалился бодро:
Костями машет, как дурак метлой;
Цирк Ирода? Скорее цирк урода,
Селены цирк желтеющей окрест…
Который час? Четыре или больше?
…Бормочет призрак старый анапест
И птичий дольник понимаешь тоньше…
И видится: в болотистых местах
Деревья переходят вброд поляну
В пудовых старомодных сапогах,
Как буйволы горячую саванну…
И робко входит мокрая заря,
И лепится на скотч руками Бога.
Разводит нюни Нюкта… Сектора
Нечистых сил скрываются…Сорока
Вчерашнее приносит на хвосте:
Кто на болота отправляет вести?
Стреляйте, Холмс, мы будем на щите!
Эй, Бэрримор, – накройте стол в поместье.

---------

* Азбуковник: единорог.

Курящая опий

…И Геката течёт, как течёт за стеною река,
И стоит старый Бог, как на рынке чудес, одинокий.
И курящая опий, поймавшая дурь четверга,
Обивает опять Туркестана чужие пороги,
Либо – Индии, что выползает удавом в мозгах,
И слоновый божок открывает дворцы Ришикеша,
И молитву несёт в «океане сансары» монах…
Поощряет дымки постаревший на трубку Ганеша.

Это Киплинг-сагиб? Это – Азия. Будда и бред…
Раскурившая жизнь видит, как на подушке драконы
Оживают, и вот – погибает от первого смерд,
И летает огонь, и химеры заходят в притоны,
И печальный дракон превращается в Красного, и
Принимает его раскурившая опий, как славу…
Я зачем говорю? Я в какие вливаюсь круги? –
Сколько рупий в аду за бомбейскую платят кенафу?

Сколько жёлтых богов окружает курящую, чтоб
Караваны в окне намозолили тропы созвездий,
И стебётся луна (по окраске багровый пироп),
Понимая сюжет, точно танец нешуточной мести.
И курящая смерть говорит о счастливом, и свет
Приглушается и – скачет всадник на лошади-смерти,
И нежнейшая мгла наступает на жёлтый сюжет,
И темнеет в мозгах, и рыдают от хохота черти.

* * *
Ступает Никта. Некто держит мир.
Озёрный парк в полночное отплыл…
…Бредут шуты и сны Иеронима:
Знакомый в красном, в синем интроверт,
На колесе из пекла катит смерд,
Присел закат на крыше анонима.

Сказания библейские в кустах
Тёмно-зелёных, тянет когти Страх,
В пахучей мгле забудешь имя девы
С которой жил на крепких берегах,
Ловил снега, кутил на облаках,
Как сын Адама, попадался в дебри:

То – Змий меня, то – местный василиск
Читать учили бестиарий. Диск,
Желтеющий вверху, до йоты в теме.
Великий бес над нами молча ржёт,
Листает бред да кушает компот
Из сухофруктов: старый мерин в теле!

Ступает Никта. Некто держит мир.
Художник свет лютнисту потушил,
Пророчества в подушку сунул детям.
Что бросит нам? Что высмотреть пора? –
Алхимия морочит до утра…
По курсу мифологий и приметам –

Кому – лафа, кому – нескучный ад,
Жужжащий мухой и встающий над…
…Как по приказу души танцевали,
Впуская то, что днём бы никогда…
Кричат зверьём в потёмках поезда,
И мы зверей, как музыку, прощали.

Островное: 2001

Большие тыквы, маленькие листья,
Прибился остров к осени такой,
И пишутся соломенные письма,
И тянется закатной желтизной
Холстина высей, растекаясь кругом,
Дырявый лес прихватывает за…
Два ангела скользят за виадуком,
Змеистый поезд выпучил глаза.

Под башмаками оживает тропка,
(Я местный сочинитель и ещё…)
Пойду налево – золотится сопка,
Пойду направо – тоже хорошо,

Ведь рядом фиолетовое море
И ороки угодья сторожат…
…Корсаковский маяк в большом дозоре,
В безумье мира чаечки кричат.

Мякинино: белый мост

Мой дар убог, и голос мой не громок…
Евгений Баратынский

Мой голос так себе, мой дар убог: навряд ли это может называться
Талантом. Сочинил немного строк, которые кому-нибудь приснятся
По случаю? По музыке души? Я ставлю вопросительные знаки,
Как в космосе плыву себе в тиши… Живу себе. Рисую на бумаге
Кириллицу, которую давно нам выдумали умные мужчины:
Смотрю в окно, равно гляжу кино, там белый мост, там огненные джинны
Рекламы, охмурительный яхт-клуб, Москва-река и ширится, и длится,
Текучий мир в любом раскладе люб, там море пароходу «Крокус» снится…
Мой голос так… Две рифмочки, глагол, конечно, прилагательных немного,
Как Рейн учил! Борисович вколол наркотики от греческого бога.
Но что-то, как сновидец, знаю я… Смеркается. Туманится. Я вижу
То сновиденье бога-муравья, то парадиза призрачную крышу,
То некого приятеля, ему мой голос так себе сгодится крайне,
Я это понимаю по всему: в Мякинино, в Дамаске, в Самарканде…