Журнальный мир

* * *

Как мутной нахлебаешься воды —

Не хочешь, а приходится напиться

Такой войны, и смерти, и беды.

Ни журавля на небе, ни синицы.

Да, жизнь прожить — не поле перейти.

Научишься молиться к тридцати.

Вот выдохнула, вот произнесла —

Словам, как птицам, не было числа.

А помнишь, майским вечером в испуге, —

Сквозь сладкий дым черёмухи в цвету,

Как мотыльки врезались на лету

В фонарный столб, единственный в округе.

Не бойся, моя милая, живи,

Сей мудрость и расти плоды любви,

Посмеиваясь медленно при этом.

Большое счастье скрыто в мелочах,

Которые так сложно замечать

Несчастным и отчаянным поэтам.

Года идут, черёмуха цветёт,

И тонет майский день в вечернем зное.

А счастье всё нас ищет и зовёт —

Простое, беззаветное, земное.

И фонари горят как маяки.

И жадно рвутся к свету мотыльки.

* * *

Не говори мне больше, что я сильна.

Я больна, я одна, я натянута как струна.

Ещё слово — и мелкой дрожи не скрыть рукам.

Раньше было сердце — испуганный воробей,

Не убей ненароком. Сегодня же, как ни бей —

Только искры летят от камня.

Не осуждай меня. Больше так не могу.

Я не лгу, я во сне вижу Дон, а на берегу

Ты несёшь мне горсть земляники в своей панаме.

Ты смеёшься моим проблемам, глаза хитры.

Мне не скрыть своего обожания, как не скрыть

Электричества между нами.

Не оставляй меня. Мне не найти приют

В корабле этой жизни, в пасти его кают,

Где гниют недолюди, вжавшись плечом в плечо.

В день, когда я вот так раздавлена и слаба,

И груба от бессилья, и дело моё — труба,

Приходи помолчать. Не спрашивай ни о чём.

* * *

Этот луг и река, эти полусухие травы,

Этот светлый, немой, нечеловечий мир.

Кто решил вдруг за нас с тобою, что мы не вправе

Появиться на свет и умереть детьми?

Что мы обречены возвращаться из лета в зиму,

Врать и жить по уму, на проценты от всех продаж.

Всё — ошибка и ложь. Даже думать невыносимо,

Что настанет тот день, когда ты меня предашь.

Это небо разлито в нас, этот ветер с нами

Будет биться и петь, утихнет лишь поутру.

Можно вечно смотреть на то, как ты вновь губами

Зажимаешь травинку, дрожащую на ветру.

Этот мир оглушает и манит. Всё это слишком,

Не сорваться бы в эту звенящую высоту.

Только ты поёшь и целуешься, как мальчишка,

Так, что после терпкий привкус травы во рту.

_{Встреча}

И такие все удивительные, живые.

И для каждого в сердце выставлена печать.

И ты смотришь на них, как смотрят сторожевые

Псы на сокровища, что велено защищать.

Как они умудряются пёстрой, неровной стаей

Жить по зову сердец, везде создавать уют.

Как тебе не хватает их. Как тебя не хватает

В Доме — единственном, где тебя вечно ждут.

Девочки выросли быстро из детских платьиц,

Мальчики шумны и широки в плечах.

Хочешь поймать их, к каждому лбом прижаться.

Звонкие, дерзкие — лучше не приручать.

Так и стоишь, а счастье вокруг порхает.

Для поцелуев на всех не хватает щёк.

Так и стоишь, вдыхая и выдыхая

Запах сада, и Дома, и детства, ещё, ещё.

* * *

Суета и бег — вот вся жизнь. Больше нет терпения.

Не могу эту боль в бедном сердце носить и хранить ни дня.

Только будто не слышно ни звука в небесных прериях.

Только будто не хочешь остановить меня.

Видно, так суждено — скитаясь, сменять обители,

День за днём, год за годом вперёд идти робкой поступью.

Лишь позволь мне остаться обычным смиренным жителем

Необъятных Твоих чертогов, Господи.

* * *

Я и есть вся планета. Теперь ни к чему ответ,

Кто был трус, кто герой. Кто гений, а кто болван.

Подорвали и стихли. Вселенная гасит свет.

Нет ни звуков, ни красок, ни чувств. Ничего нет.

Лишь Тобой до краёв заполненный котлован.

* * *

Это ещё не вдох, но уже не боль.

Чувства высокие тоже становятся низшими.

Мы дорожим своими словами и нишами

И не рискуем быть до конца собой.

Если слова — валюта, Боже, какие мы нищие.

Это ещё не сон, но уже не явь.

Вбито в сознание детское постулатом:

Только один из нас может стать крылатым.

Это ещё не ты, но уже не я.

Если молчание — золото, Боже, как мы богаты.

* * *

Как сходит июльский загар за осень

И кожа делается свежа,

Как будто не было лета вовсе

И ты на пляже и не лежал, —

Давай возьмём всё старьё и сбросим

С балкона пятого этажа.

Возьмём и будем бросать до вечера

Столы, диваны, картины, кресла.

Как можно быть таким изувеченным,

Что трудно себя даже сдвинуть с места.

Не знаю, станет ли нам чуть легче,

Но будет весело. Честно.

* * *

Расскажи мне, как можно остаться самой собой.

Я оставила гул Москвы и морской прибой

И вернулась к истокам пустой и осоловевшей.

Май махал мне вослед цветущей в садах черешней.

Папа встретил меня на вокзале, совсем седой.

Расскажи мне, как можно не помнить весов и мер,

Как смириться и жить по веленью небесных сфер,

Как ни боли, ни зла, ни времени не бояться.

Моей младшей сестре, не заметишь, как стукнет двадцать.

Я во всём такой дурной для нее пример.

Расскажи ей о том, что можно не уезжать,

Что быть можно счастливой, если рядом отец и мать,

Что чужой порог далёк, и высок, и крут,

Что нигде, кроме дома, не любят нас и не ждут.

Двум домам, как двум родинам, не бывать.

Расскажи ей, что год скитаний идет за три,

Что не стоит играть даже за ценный приз,

Что бывает не важно, прав ты или не прав ты.

Дай везенья и сил напрямую дойти до правды,

Что на самом деле сияет у нас внутри.

* * *

А год промчался, и не упомнить,

Как брали трудные рубежи,

Как утром, вновь уходя из дома,

Считали тёмные этажи,

Как близкие люди по телефону

Давали советы, учили жить.

Я злее той, что была вначале,

Чьи взгляды робки, шаги легки.

Прости мне, Боже, мои печали,

Мои обиды, мои смешки.

Ведь, что они бы ни означали,

Всё по веленью Твоей руки.

Душа смиряется и не ропщет,

Не ищет выгод, не помнит зла.

И, повинуясь, идет на ощупь,

Куда бы жизнь её ни вела.

Учись быть чище, учись быть проще.

Учись отвечать за свои дела.

Учись стучаться в любые двери,

Пока есть силы, пока ты жив.

Как мы бы ни плакали, ни зверели,

Ни врали близким, ни рвали жил —

Получит каждый из нас по вере

И ровно то, что он заслужил.