Журнальный мир

Легче развязать и выиграть ядерную войну, чем вывернуть в сторону зла душу воспитанного в любви ребенка. Те родители, которые оправдывают промахи воспитания своих детей некой «окружающей средой», — попросту бесчестные люди.

1

Вообще-то, крошечный Вовка всегда был, да что уж там скромничать, до сих пор остается хозяйственным малышом. Болтик, никчемная проволочка или даже пустяковое цветное стеклышко всегда находят достойное применение в его немудреном малышовом хозяйстве. К сожалению, у Вовки мало друзей. Во-первых, он пока не ходит в детский садик, а во-вторых, его старшей сестре Оле уже целых десять лет. Олька, по мнению Вовки, уже не только взрослая, но уже совсем пожилая дама. Ну, а с младшим братом Сережей Вовка пока тоже не может найти общий язык — Сережка только учится ходить. Короче говоря, в свои неполные пять лет хозяйственный Вовка уже порядком привык к одиночеству.

Визиты в деревню к деду Вовка любит особенно сильно. Дед Миша и бабушка Валя, их большой дом и двор со всеми постройками пахнут для хозяйственного и обстоятельного Вовки как-то по-особенному приятно.

В деревне Вовка тут же находит для себя какую-нибудь работу. Малышовый труд может быть самым разным: это и выпас крошечных цыплят на лужке перед домом, и кормление мелкой рыбкой — той, которую папа каждый день приносит с рыбалки — уток и кур, или, например, сбор колорадских жуков в спичечную коробку. Но больше всего Вовке нравится кормить кроликов. «Ушастики» (как зовет их Вовка) живут в отдельном сарайчике со смешным названием «крольчатник». Сарайчик этот довольно старый и темный. Вовка может целый час, а то и все полтора просидеть возле клеток. Он просовывает пучки травинок и кусочки морковки через сетку и смотрит, как забавно кушают «ушастики».

В тот злополучный день с утра зарядил дождь. Когда он кончился, небо осталось низким, холодным и хмурым. В крольчатнике было темно. Кролики прятались в глубине клеток, жались друг к другу, и Вовка видел только большие, слипшиеся комки «ушастиков».

Именно тогда Вовка и вспомнил о коробке спичек. Позавчера он взял его у бабушки на кухне. Стоить заметить, что бабушка с пониманием отнеслась к просьбе внука, ведь коробок из-под спичек был нужен Вовке для сбора колорадских жуков. Бабушка Валя поцеловала внука в щеку, как всегда, улыбнулась ему и, прежде чем вручить пустой коробок, погладила внучка по голове.

Малыш достал уже порядком потертый спичечный коробок из кармана шортиков. Там, в коробке, лежало несколько спичек. Вовка осторожно зажег одну… Спичка осветила пространство вокруг. Стали видны кролики и клетки вокруг. Желтый огонек на спичке казался приятным, мягким и даже немножко сказочным.

Когда первая спичка догорела, Вовка механически зажег вторую… Она обожгла пальцы, потому что как раз в это время Вовка смотрел на кроликов. Малыш сильно дернул рукой, зажженная спичка улетела куда-то наверх, на крышку клеток. Вовка тотчас забыл о ней. Там, на улице, вдруг посветлело, и малышу уже не нужны были спички.

Сначала Вовка не понял, что начался пожар. Но Вовка был не только хозяйственным, но еще и мужественным малышом. Он попытался сам сбить пламя на крыше клеток своей курточкой, правда, быстро понял, что горит сухое сено и что ему не справиться с пламенем.

Испугался же Вовка не огня, а того, что огонь заметили взрослые. Малыш опрометью кинулся из крольчатника, проскочил между его задней стеной и забором и спрятался в другом сарае. Вовка не знал, как называется этот, куда больший по размерам сарай, который был забит сеном под самую крышу. Фактически чердака у сарая не было, а наверху находился дощатый стеллаж, к которому вела шаткая лестница. Взбираясь наверх, Вовка больно стукнулся о перекладину лестницы коленкой. Потом он нырнул в копну сена и, едва отдышавшись, приник лицом к широкой щели…

Взрослые — все, включая маму и сестру Ольку — суетились возле горящего крольчатника. «Ушастики» уже бегали по двору… Дед Миша и отец Вовки выбрасывали из крольчатника горящие клетки.

— Вовка где?!. — громко, со страшным надрывом в голосе закричала мама.

— Нет его здесь! — отозвался из горящего крольчатника отец.

Когда отец вырвался оттуда с очередной клеткой — а взрослые, как понял Вовка, искали его даже под клетками — у него было закопченное и незнакомо злое лицо.

Вовка невольно поежился и подумал о предстоящем наказании. Малыш честно признался себе, что он заслужил что-то ужасное, еще никогда им не испытанное.

— Ищи, ищи!.. — снова страшно закричала мама.

Вовка вдруг подумал о том, что, пожалуй, его скоро и в самом деле найдут. Он оглянулся по сторонам. Его убежище показалось ему совсем ненадежным…

Вовка пополз по сену назад к лестнице. Было темно, потому что вороха сена закрывали все вокруг. Вовка снова стукнулся коленкой обо что-то и чуть не заплакал от боли. Малыш почти ничего не видел вокруг. И тогда он снова вспомнил о спичках. Вовка достал коробок из карманчика. В коробке были еще две спички…

2

Когда вспыхнул сеновал, взрослые пришли в неописуемый ужас. Отец Вовки, не раздумывая бросился в пламя. Полыхал правый верхний угол сеновала, но как бы сильно он не горел, отец смог там, наверху, обыскать, обшарить, буквально ощупать все вороха и тюки сена… Даже те, которые охватил огонь. Отцу уже помогали многочисленные соседи. Дед Миша искал внука внизу. Ему рвалась помогать бабушка, и ее оттаскивали в сторону от горящего сарая сердобольные соседки.

Мама Вовки выла в голос. Даже сестра Олька вдруг тоже заплакала, причем так, словно уже случилась какая-то непоправимая беда.

Сеновал разгорался стремительно, как костер, в который плеснули бензин.

— Да черт с ним, с этим сеном! — кричал дедушка Миша. — Где же Вовка-то?!.

И тут случилось что-то невероятное: все люди, как по команде, посмотрели на дом деда Миши… Точнее говоря, на широко распахнутую дверь, на которую раньше никто, в силу царившей суеты, не обращал внимания. Так иногда бывает: какая-то мысль или догадка вдруг приходит разом и ко всем сразу. Тем более что от сеновала тянулась веревка с сохнущими простынями, и простыни, словно нарочно, маскировали путь по двору к двери дома… Все люди уставились на дом. Из широко открытой форточки потянулась хорошо заметная струйка дыма.

Несколько человек шевельнулись: кто-то, делая шаг к дому, кто-то только собираясь его сделать.

Но дедушка Миша громко крикнул:

— Стоять всем!

Народ замер.

Громкий, командный голос деда, которого в селе все уважительно называют Воякой, легко производит должное впечатление на любого человека. Впрочем, сам дед говорит, что он «интеллигентный и очень добрый человек», а вот всем остальным, по его утверждению, явно не хватает армейской дисциплины.

Дедушка Миша частенько водил Вовку в церковь. Вовке нравится слушать хор, в котором поет его дед. Малыша, правда, иногда клонит в сон, но Вовка честно борется с ним, а когда становится совсем невмоготу, он смотрит на лицо деда… Это лицо всегда видится ему светлым, даже величественным, и Вовка уже не раз думал о том, что Бог, наверное, есть… И Он, Бог, конечно же, очень похож на его деда.

— Стоять! — сурово повторил народу дедушка Миша.

Он неторопливо подошел к колодцу и взял полное ведро воды. Потом дед вошел в широко раскрытую дверь дома…

3

…Через пару минут дед Миша вынес Вовку на руках и отшвырнул в сторону пустое ведро.

Дед поставил Вовку на землю и предостерегающе строго посмотрел на народ вокруг. Никто не шевельнулся, то есть не попытался приблизиться к нему, в том числе и мама Вовки.

Дед Миша присел на табуретку.

— Так, внучок, — дед погладил внука по голове и ласково улыбнулся ему. — Скажи мне, только честно, тебе спички нравятся?

Вовка отрицательно покачал головой. Малыш сделал это так уверенно, что никто из людей вокруг не усомнился в том, что Вовка говорит правду.

— Так-так… А огонь ты сильно любишь? — задал очередной вопрос дед Миша.

Вовка кивнул, но уже не так решительно. Да, огонь ему, как и любому хозяйственному малышу, был по душе.

— А какой огонь?

Вовка объяснил, что ему нравится, к примеру, смотреть на огонь в печке.

— А если огонь без печки… — начал было дед и, словно чего-то испугавшись, замолчал.

Вовка пожал плечами. Да, он любил и по-прежнему любит печь картошку в золе костра. Но Вовке это интересно делать только вместе с папой или дедушкой.

Дед Миша задал еще несколько вопросов. Например, почему загорелись дрова перед печкой на кухне. Малыш без запинки ответил, что они уже горели, когда он вошел туда. Дед строго посмотрел на бабушку, и все вдруг поняли, что та просто забыла или просто плохо закрыла дверцу печи, когда услышала крик «пожар».

— Слава тебе, Господи! — бабушка подняла глаза к хмурому небу и широко перекрестилась. — Это я просто дура такая!..

Потом Вовка пояснил деду, почему он зажигал спички в крольчатнике — было темно. В крольчатнике он не видел «ушастиков», а в сарае с сеном он разбил коленку. И, кстати говоря, у Вовки не было фонарика.

Дед Миша понимающе кивнул. Он выпрямился, немного о чем-то подумал и поманил пальцем отца Вовки.

— Поди-ка сюда, педагог…

Незнакомое Вовке слово «педагог» было произнесено дедом Мишей с большой долей иронии.

Отец Вовки сделал пару шагов вперед, как солдат из строя, и замер. При этом он вдруг принялся рассматривать облака, словно по примеру бабушки собрался перекреститься, но не решался сделать это под суровым взглядом деда.

— У тебя Вовка фонарик просил? — строго спросил дед.

— Ну, просил… — неохотно ответил отец.

— А ты что?

Отец промолчал. Вовка вдруг подумал о том, что фонарик и в самом деле был бы очень нужной вещью в его малышовом хозяйстве. А какими красивыми — просто-таки удивительно красивыми — бывают эти фонарики!..

— Всё, — объявил народу дед и чуть подтолкнул Вовку к матери. — Коленку ему перевяжите, воспитатели… Ребенка без фонарика оставили. Ремня на вас нет!

Через пару секунд Вовка вдруг услышал за спиной сильный звук шлепка. Когда он оглянулся, его отец чесал затылок, а дедушка Миша опускал руку.

— Я тебе фонарик купил, когда тебе двух лет не было, — сказал отцу дедушка. — А ты что с малышом вытворяешь, балбес?!

4

Вот так Вовке купили сразу целых три разных фонарика, очень красивых и очень даже занимательных. Правда, хозяйственному малышу дали только два. А третий отец спрятал в машине.

«Мало ли что?.. — поглаживая свой затылок и улыбаясь, пояснил отец маме. — А вдруг, когда мы в деревню поедем, Вовка свои фонарики дома забудет?»

Так что о третьем фонарике — желтеньком таком, с синей кнопкой — Вовка пока ничего не знает. Вот вам и вся педагогика, граждане, и не в фонариках, разумеется, дело…