Февральский буран

Февральский буран

Роман. Перевод с башкирского Фарита Ахмадиева. Продолжение

(Продолжение. Начало в № 9, 2018)

 

* * *

Минзада покормила грудью малыша, а когда он уснул, осторожно положила его на середину перины и любовалась, как он во сне продолжал чмокать губами. Ребенку было только три месяца, но лицо его стало беленьким, бровички почернели, да и сам он подрос. Минзада тихонько поцеловала сына и взялась за шитье, разложив его на лавке. Она развернула свое изделие, которое было сшито из трех полотен: вверх – голубой, середина – зеленая, низ – белый. Это был флаг автономного Башкортостана. Минзада уже почти завершила работу, сделав окантовку полотна. Ей помогали соседки. Но придумал сшить флаг Салих. Когда они прощались, выстроив полк на склоне горы, Салих сказал:

Эх, если б у нас был флаг, чтобы нес его солдат во главе полка!

Расставшись с мужем, Минзада взялась за это дело. Самое трудное было найти ткань по цвету. Белую и зеленую ткань купила в лавке. А голубую было не найти. Тогда и подсказала соседка-учительница: «Зеленую ткань надо положить в краску для шалей, в жиденький раствор. Если добавить черное в зеленое, то получится голубое». Так и поступили, теперь Минзада уже заканчивала работу.

Вдруг на краю деревни послышались беспорядочные выстрелы. По улице проскакали конные. Минзада бросилась к окну, во дворе была хозяйка, она забежала в дом с испугом:

Стреляют, кто не знаю. Между домами носятся.

Минзада приложила палец к губам, показывая, что ребенок спит. Хозяйка замолкла. Но тут послышались шаги, и кто-то в военной форме распахнул дверь с криком:

Где эта сво..!

Минзада поняла, что солдат русский, спросила:

Кто?

Тот, который сюда забежал, – ответил солдат и стал рыскать по дому, заглядывая под лавки, за печку.

Нет здесь никого.

Ребенок проснулся от шума и заплакал. Минзада подхватила сынишку и дала ему грудь.

Солдат уставился на Минзаду с вожделением, вырвал малыша из ее рук, передал его хозяйке.

На возьми и дуй отсюда!

Старуха не понимала его. Тогда солдат вытолкал ее на улицу.

А мы с тобой любовью будем заниматься! Во какие у тебя титьки! – заявил он и разорвал платье Минзады.

Тут дверь снова открылась, и появился еще один солдат. Первый не пустил его в дом.

Не заходи, подожди за дверью, никого не пускай. Я сейчас по-быстрому. Потом тебе дам. Пользуйся сколько хочешь.

Тут сзади шелкнул затвор забытой солдатом винтовки. Он обернулся и увидел направленное на себя дуло. Минзада нажала на курок. Брат Халит научил ее стрелять. Солдат рухнул как подкошенный. На пороге возник второй солдат с винтовкой в руках. Минзада щелкнула затвором и выстрелила еще раз. Второй тоже упал.

Минзада набросила камзол на разорванное платье и выскочила на улицу. Она подбежала к старухе, державшей малыша на руках.

Бежим! – крикнула Минзада, и они через ограду побежали к лесу.

Потом в деревне утихли крики и выстрелы. Минзада попросила хозяйку.

Тетя, ты тихонько посмотри, что там. Ушли эти враги или нет?

Старуха вернулась не сразу.

Не ушли они. У нашего дома стоят – их отряд и наши деревенские. Один в фуражке орет, а хозяин лавки Шавкат переводит. Их командир требует сказать, кто убил солдат в нашем доме. Грозит, если не скажут, то сожжет деревню. Боюсь, что эти кафыры не посмотрят, что на носу зима, пожгут нас. А что людям потом делать?

Старуха укоризненно посмотрела на Минзаду, словно говорила: «Ведь это ты их убила!»

Минзада постояла и отдала сына старухе.

Стой здесь. В деревню не ходи, – сказала Минзада, а сама пошла к дому.

Минзада прибежала во двор и крикнула:

Разбегайтесь! Башкиры сюда скачут. Насипов полк идет!

Где?

Вон там за рекой.

Командир засомневался.

А ты кто такая? – спросил он.

Я вдова капитана Петрова. Он под Челябью погиб.

Жители деревни стали разбегаться с криками. Командир в фуражке скомандовал:

По коням! Уходим из деревни! Сюда насиповские идут!

Солдаты засуетились и стали уходить. Мимо проезжала телега с пулеметом.

На, получай напоследок! Чтобы было о чем вспоминать! – Пулеметчик дал очередь в сторону дома старухи. Там оставалась лишь Минзада. Пуля вошла в сердце. Минзада сползла по столбу забора и упала.

Прождав довольно долго, старуха вернулась с плачущим младенцем и дошла до дома. Она увидела остывший труп Минзады и от потрясения зарыдала.

О Аллах, за что ты насылаешь на наши головы такие мучения? Красные пришли – поубивали людей, белые пришли – опять застрелили. Где же наши защитники?..

 

* * *

Второй день Валиди находился в раздумьях, с утра до вечера искал ответ на вопрос «Что делать?». Башкиры, как и все мусульмане России, вдохновились Февральской революцией и поднялись на борьбу за самоопределение, свободу и лучшую жизнь. Казахи провозгласили Алаш-Орду республикой, башкиры – Башкортостан, жители Средней Азии – Туркестан, азербайджанцы тоже учредили свое правление. Все они ждали Учредительного собрания и признания их Россией. Но вместо всероссийского совещания пришла Октябрьская революция и погасила мечты миллионов мусульман. Республики были разогнаны, а их руководители посажены в тюрьмы. Но невозможно было спрятать за решеткой свободолюбивый дух людей. Так же, как освободили Валиди в Оренбурге, на свободу вышли и другие узники большевиков и, объявив красных врагами, стали с ними бороться.

Больше всего удивляло Валиди то, что большевики сами провозгласили декрет о самоопределении наций и сами закрыли по тюрьмам правительства народов, искренне веривших им. Этим они породили себе смертельных врагов.

Еще удивляло Валиди и других мусульман: казахов, киргизов, узбеков, азербайджанцев – то, что родственные им татары вцепились в идею монархизма. Вроде бы татары должны были бы быть впереди борьбы за свободу и равенство. Столетия они угнетались русскими, их насильно крестили, обзывали, унижали, а они покорно высказывались за единую и неделимую Россию, говорили о вреде национальных автономий. Мало того, они бились больше самих русских с нерусскими народами. Пытаясь понять их, Валиди говорил с татарскими лидерами. Они отвечали: «Зачем нам автономия? Она будет ограничивать нас в границах республики. А язык, культура, свобода вероисповедания позволяет вести работу по всей России. Иначе нас закроют в границах одной губернии». Конечно, замкнутость общества не приносит пользы. Но стремление сделать ислам равным в России христианству было большим их заблуждением.

С первых дней большевики противопоставили себя национальным окраинам и оттолкнули их к белым. Но и им они оказались не нужны. Использовав их войска и ресурсы, белые потеряли к ним интерес как к колючкам, прицепившимся к одежде. Они предложили им самим позаботиться о себе.

И что было делать мусульманам России?

Валиди снова обдумал это и снова понял правильность своего вывода, сделанного еще до февраля 1917 года. Если тюркские народы не объединятся в борьбе, то никогда не добьются победы.

Что же делать теперь Российским мусульманам?

Тюрков много, но они сильно разобщены, как растопыренные пальцы на руке. А такие пальцы легко можно переломить по одному. А вот сжатые в единый кулак пальцы сломать нельзя. Валиди верил, что час победы пробьет, только если народы объединятся.

Ахметзаки работал в кабинете над военными делами, когда солдат-охранник и порученец доложил:

Командир, к тебе пришел генерал. Просит зайти.

Пригласи его. Зачем держишь у дверей целого генерала?

Вошел человек в форме генерала царской армии.

Господин командующий Башкирским войском, генерал Ишбулатов по вашему приказанию прибыл.

Заки поздоровался с ним двумя руками.

Здравствуй, дядя Хажиахмет. Ну зачем так официально, я же просто попросил зайти.

Все правильно, Ахметзаки, ведь я человек военный. А просьба начальника для военного – это приказ. Иначе порядка не будет в армии.

Спасибо, дядя. Каждое твое слово для меня ценно.

Генерал Ишбулатов тогда командовал отдельным башкирским корпусом. Валиди расспросил его о положении дел, а потом сказал:

Дядя Хажиахмет, я хотел с тобой поговорить еще по одной причине, – перешел к основной идее Валиди. – Недавно в Самаре и Уфе прошли совещания по вопросу объединения сил на востоке России, включая Сибирское и Самарское правительства, уральских и оренбургских казаков, нас, казахов и туркестанцев.

Да, я слышал.

Там мы – башкиры, казахи и представители Коканда – решили создать Юго-восточную мусульманскую федерацию.

Очень хорошо. Не зря говорят башкиры, что в единстве – сила.

Для укрепления и защиты этого единства мы договорились создать башкирско-казахский военный корпус. Для выполнения этого решения нам нужен ты. Во-первых, требуется подобрать пару офицеров для помощи в организации национальной армии казахов и направить их в Тургайскую область. Сам знаешь, там располагается правительство Алаш-Орды. Во-вторых, прошу тебя возглавить башкирско-казахский корпус. Конечно, у нас есть в армии офицеры молодые, но их опыта явно недостаточно. Особенно важно, чтобы корпус двух народов возглавил человек с известным именем, со званием, как твое. Кто как не генерал Ишбулатов соответствует этой должности? Что скажешь, дядя Хажиахмет?

Генерал не спешил с ответом. Потому что понимал ответственность. Нужно было взвесить все плюсы и минусы этого предложения.

Раз ты предлагаешь это дело мне, думаю, что ты уже обдумал вопрос, Ахметзаки. Конечно, я староват, чтобы бегать по организационным делам, да и свой корпус еще не укомплектован. Браться за новый было бы опрометчиво. Но как я могу отказать в твоей просьбе? У башкир ведь не принято отказывать старшим – это недопустимо.

Спасибо, дядя. Я верил, что ты согласишься.

На следующий день Валиди поехал в Самару с Ишбулатовым. Расходы по созданию башкирско-казахского корпуса брало на себя правительство Комуча, о чем договорились на прошлых заседаниях. Они поехали, чтобы ускорить решение вопроса. Поезда теперь ходили редко, шли медленно. Долгий путь отнимал много времени, но с другой стороны, в этом можно было найти положительные моменты, например, главнокомандующий не мог наговориться с командиром корпуса. Когда еще им выпадет такая возможность? Они говорили обо всем, начиная с древней истории до сегодняшнего дня. Обсуждали военную историю, нужды армии, да и анекдоты рассказывать Заки умел. Генерал Ишбулатов оказался незаурядным человеком. Он получил образование в Оренбургской кадетской школе, открытой специально для подготовки башкирских ребят. Затем уже, став офицером, Хажиахмет продолжил образование и ознакомился с трудами российских и зарубежных знатоков военного дела. Валиди не смог скрыть удивления, когда генерал блеснул знаниями по восточной истории и медицине.

Дядя Хажиахмет, ты знаком с трудами Авиценны, но еще и умеешь применять его знания в жизни?

Тут нет ничего удивительного, нужно только внимательно изучить опыт своего народа. Все знают, что после присоединения к России башкиры участвовали во всех ее войнах. При этом потери в живой силе по сравнению с другими у нас были меньше. А вот почему?

Интересно, и как это объяснить? Есть такие сведения?

Есть. И в записках военных, и в обзорах историков. Объясняется все военным опытом башкир.

Например? – Заки подпер голову рукой и слушал внимательно.

Для примера скажу о тактике башкир в бою. Они против лобовой атаки напролом, потому что это означает напрасные жертвы. Конечно, иногда приходится так делать. Но это исключение. Главное – надо измотать противника, а потом уже нанести удар. Тогда и потерь будет меньше. Кроме того, башкиры с детства приучались к лечению народными средствами. Башкиры знали все способы лечения ран. Они хорошо знали о свойствах трав и кореньев. Поэтому в русской армии много людей погибает от ранения даже в конечности, причина – заражение крови. А у башкир это редкость. Они научились прикладывать к ране червей, которые очищают ее. А чистая рана заживает быстро. И башкирский солдат снова в строю.

Это такие мелкие красные черви, которые в воде живут?

Да, именно. Значит, и ты о них знаешь.

В детстве мне показывали…

Валиди было интересно говорить с генералом. Да и дело их пошло на лад. В Самаре они побывали у члена правительства Веденяпина. Они подписали ряд документов о сотрудничестве между правительствами. Затем встретились с военным министром Галкиным.

Валиди хоть и назывался главнокомандующим Башкирской армии, хоть и носил военный френч, но не впечатлил Галкина. Тот больше обращался к генералу Ишбулатову. Если б не он, то, возможно, вопрос не решился бы так быстро. Присутствие будущего командира корпуса сыграло позитивную роль. Во всяком случае все вопросы были обсуждены и решены. Самый главный вопрос – оружие. Решили передать его новому корпусу через башкирское войско. Сыграло на руку и нахождение здесь одной из частей башкирского корпуса. Уже на следующий день башкирские солдаты должны были загрузить оружие в вагоны и перевезти в Оренбург.

Валиди и Ишбулатов отдыхали в гостинице для самарских офицеров. Но сюда заходили и другие люди. В коридоре им встретился человек в тюбетейке. Он взглянул на башкир в форме и спросил:

Ты Валиди?

Да.

Думаешь, надел военную форму и стал офицером? Армию собрал и людей убиваешь? Мобилизацию объявляешь. Ради Аллаха, брось эти дела. Пусть русские воюют. Человек должен жить мирно. Нельзя убивать людей, только Газраил может забирать жизни. Брось эти дела.

На эти слова больше Валиди рассердился Ишбулатов.

Ты кто?

Я Караев.

Ишбулатов не знал его. Валиди счел нужным представить:

Он из Казани. Абдулла. Известный актер театра.

Из Ваисовых? – спросил Ишбулатов.

Нет.

Ваисовых мы знаем, – Ишбулатов говорил громко. – Они агитируют против военных среди татар и чувашей. И те отказываются идти в армию. А кто будет защищать вашу землю и ваши жизни? Русские? За такие разговоры я бы тебя посадил под замок, будь ты военным.

Больше не смейте болтать эту глупость, – сказал Валиди Караеву. – Можете идти.

Караев молча удалился.

Ишбулатов не сразу успокоился.

Татарские офицеры в большинстве своем против создания национальной армии. Они утверждают, что политика государства, национальная экономика – это не дело татар и башкир, их якобы нужно оставить русским, – возмущался генерал.

Не совсем так, дядя Хажиахмет, – Валиди утешал генерала. – Вот призванные по нашей мобилизации татары служат наравне с башкирами.

Видать, у этого народа нет еще единства. В будущем, возможно, оно появится.

Эта мысль получила подтверждение через несколько дней. Башкирское войско после хорошей подготовки атаковало Орск и выбило красных из города. На улице во время боя башкирских солдат встретила группа мужчин и женщин с башкирским флагом в руках.

Здравствуйте, братья! – кричали они на татарском языке. – Вы наша надежда. Возьмите нас в свою армию!

Таким образом, татары влились в национально-освободительную войну. Валиди обрадовался, наконец-то его помыслы стали сбываться.

Взятие Орска помогло в продвижении дел по казахам. Генерал Ишбулатов ускорил создание корпуса. Под его началом в корпусе стали служить не только башкиры и казахи, но и татары, мишари, чуваши. Красные отошли в Актубу. Валиди радовался, что скоро и оттуда прогонят большевиков, открыв дорогу на Ташкент.

В эти дни Валиди спешно создавал «Свободную социалистическую партию». В ней он хотел собрать передовых людей разных национальностей, чтобы вместе вырабатывать решения и воплощать их в жизнь. Такая партия могла вести работу по освобождению наций не только внутри российских территорий, но и за ее пределами. Валиди собрал сподвижников для ускорения работы. В Туркестане уже были первичные организации этой партии. Было решено создать такие первичные организации среди башкир, татар, казахов.

 

* * *

Нурсалих не знал о трагедии, произошедшей с женой. А если бы и узнал, то не смог бы бросить воюющий полк. Если каждый солдат стал бы проситься домой по семейным делам, то что за войско получилось бы? Заки Валиди стремился сохранить дисциплину в войсках при самых тяжелых условиях, приказывал оберегать боевой дух солдат. Сам он часто бывал в частях, интересовался вооружением, здоровьем солдат, спрашивал с командиров за все. Но война еще тянулась, положение не становилось легче.

Валиди получил конверт с сургучной печатью. Заки сразу понял, что это. Наверняка это был приказ от Колчака или его штаба. Они так запечатывали почту. Валиди пробежал глазами текст, а потом стал медленно вчитываться в него.

 

21 Октября 1918 года

1. Оренбург, председателю Башкирского правительства Бикбову; копия председателю Башкирского военного Совета Валидову; копия – Челябинск, генералу Сыровойю; Оренбург, атаману Дутову; управляющему Уфимским военным ведомством Галкину.

13, Омск, 16 октября

По причине недостатка финансовых средств проведение мобилизации остановлено. Дивизии, сформированные из башкир, переходят в русские части. Мобилизация башкир входит в общий план мобилизации. Все данные собираются у атамана Дутова. Прекращается кредитование Башкирского Военного Совета и штаба башкирского корпуса.

32-й Наштаверх генерал-лейтенант Розанов.

Верно: Генерального штаба полковник Леонов.

1. Оренбург, атаману Дутову.

Копия: Оренбург, представителю Военного отдела Башкирского правительства; Челябинск, начальнику штаба фронта генералу Дидериксу.

Омск. 19 октября

В Оренбургском округе все вопросы по созданию, комплектации и обучению частей Первой Башкирской дивизии возлагаются на командарма генерал-лейтенанта Дутова. Выполняющие оперативные задачи в армии генерала Чачека полки первой башкирской дивизии в зависимости от обстоятельств переходят под командование главкома генерала Сырового и атамана Дутова. По финансовым причинам формирование 2-й башкирской дивизии приостановлено.

102

Наштаверх генерал-лейтенант Розанов.

Верно: Генкварверх полковник Леонов.

По указанному выше распоряжению все начальники башкирского войска 13 кантонных управлений, управление Башкирского войска, Башкирский военный совет, штаб отдельного корпуса, 2-я башкирская стрелковая дивизия упраздняются.

Все вопросы по созданию, комплектации и обучению, а также командование башкирскими частями возлагается на командующего генерала Дутова. Названные выше башкирские учреждения передают деловые бумаги, имущество, обслуживающий состав, также типографию башкирского войска в распоряжении генерала Дутова.

Все деловые бумаги башкирских военных учреждений передаются для уничтожения временно исполняющему должность начальника управления Башкирским войском полковнику Янишевскому.

 

Валиди внимательно прочел бумаги и, положив руки на коленки, затих. «Вот и случилось, – подумал он. – Пришел этот день. Ни Дутову, ни Колчаку веры нет. Они решили нас использовать и, разжевав, выплюнуть, как жвачку. Валиди предполагал такой исход. Так и случилось. Разве можно было всерьез ждать чего-то другого от атамана и адмирала, возомнивших себя самыми умными, самыми деловыми, самыми героическими? Разве можно было надеяться, что они пекутся об интересах башкир? Называя себя правителями России, разве они согласились бы дать башкирам автономию? В них еще с царских времен вбито понятие о единой и неделимой. Конечно, белые не могли стерпеть, что посреди страны строится самостоятельный Башкортостан. Яд шовинизма пропитал их насквозь.

Валиди понялэто еще с первой встречи с Дутовым, что с белыми дружба будет до поры до времени. Тогда Дутову нужны были башкирские части, чтобы залатать дыры на фронте. И одновременно для того, чтобы обескровить башкир. Валиди понимал это, но другой возможности вооружить войско и снабдить его необходимым тогда не было.

Теперь башкиры были не нужны. Все соглашения были сведены к нулю. Точнее, белым уже не нужно было маскировать истинные намерения. Колчак был категорически против новых государств на территории России. Он говорил Дутову и генералам Комуча о необходимости прекратить игру в кошки-мышки с башкирами и другими народами. Они возражали. Тогда он издал этот приказ. Мало того. Через несколько дней Колчак объявил себя единственным верховным правителем Сибири. А заодно упразднил все возникшие ранее правительства, включая Казачье, Комуч, Казахское, Башкирское, Туркестанское, Сибирское.

Валиди долго размышлял. В этот момент почему-то никто не отвлекал его, как обычно, по разным вопросам.

Наш народ многие века жил на землях от Черного моря и Кавказских гор, от Аральского и Каспийского морей до Урала с Ледовитым океаном и был хозяином в своих государствах. Это были могучие каганаты и ханства. Народ проявлял мужество и героизм при их защите.

Но любое государство, возглавляемое одной династией, в какой-то момент начинает приходить в упадок, подобно тому, как рыба гниет с головы. В такое время это государство гибнет, завоевывается соседним, большое государство распадается на мелкие. А былое величие остается только в истории. Таких примеров много. Все народы пережили такое. Древний Египет, Древний Рим, Великобритания, Испания, Франция, Россия. Валиди вспомнил древние государства Дешти-Кипчак, Золотую Орду.

Это теперь история. Но что делать сегодня башкирскому народу? Он, помня о прошлом величии, столетиями вел войну, не соглашаясь на навязываемое ему положение. Но это борьба только истощала обе стороны.

Есть такая легенда. Были два героя: Камыр-батыр и Таш-батыр. Камыр-батыр мог одним ударом вогнать гору в землю, а на этом месте образовывалась бездна. Таш-батыр по сравнению с ним был ребенком. Был у него на побегушках. Но люди стали роптать, что Камыр-батыр во время битвы с врагами производит слишком большие разрушения в стране. Он задумался и спросил совета у Таш-батыра. Тот посоветовал связать ему руки и ноги спутать, как коню. Тогда, мол, не сможет сильно размахивать руками и сотрясать землю прыжками. Камыр-батыр согласился. А Таш-батыр связал его и толкнул в спину. Стал голову упавшего Камыр-батыра вбивать в землю. Тот взмолился, обещал, что больше не будет обижать Таш-батыра. А тот сказал, что отпустит Камыр-батыра, но при условии, что теперь Камыр-батыр будет ему прислуживать. Что делать? Согласился Камыр-батыр и с тех пор ослабел, потерял силу.

Так и сильный, гордый народ по неосторожности и беспечности оказался во власти коварного соседа.

Сегодня Россия – между двух злобных волков. Один волк – белый, другой – красный. Оба хотят разорвать башкир. Спасаясь из пасти одного хищника, они попали в лапы другого. Спереди – пропасть, сзади пожар, с двух сторон волки зубастые. Куда идти теперь башкиру?

Этот вопрос не давал покоя Валиди. Не находил он ответа и мучился от безысходности.

 

* * *

В один из дней, когда был буран, в штаб полка Насипа ввели человека в старом тулупе. Командира не было, но Салих был здесь.

Вот тут один спрашивает командира Насипа или Нурсалиха-эфенди.

Салих поднял глаза и узнал в человеке Насретдина. Салих опешил от такого сюрприза.

Не ожидал меня увидеть? – усмехнулся Насретдин.

Не ожидал… Думал, если в бою повстречаю, то башку тебе саблей разрублю или пулей прикончу.

За что так?

Я считал тебя другом, а вы наших в тюрьму заперли. Что я должен думать?

Вина не на мне, на вас самих.

Вот так началась встреча давних друзей, ставших врагами.

И что, прикажешь меня вывести и расстрелять? Или, может, я присяду? Не бойся, я без оружия.

Тебя я в жизни не боялся.

Салих отправил солдата разыскать Насипа. А сам все высказывал претензии. Салих думал, что Насип придет в бешенство, увидев Насретдина. Но тот лишь улыбнулся как долгожданному гостю.

Никак пришел на нашей стороне воевать? Я слышал, что ты командир на той стороне.

Я могу воевать с вами вместе, только если перейдете на нашу сторону.

Этого, братишка, не будет.

А я ведь не шучу. Я пришел от имени штаба дивизии с предложением сложить оружие и перейти к красным. Не здесь ваше место, а там. Зачем вам воевать за баев и эксплуататоров? Или у вас много золота и скота?

У нас есть Башкортостан. Вот почему мы здесь. А Советы нас не хотят признавать.

Неправда. Манатов почти договорился об автономии, а вы все испортили, перейдя к белым.

Манатов продался.

Манатов, уже когда учился в Швеции, был в рядах большевиков. И сейчас там.

Салих выпучил глаза от гнева:

Ты пришел нас обвинять? Или какое еще поручение тебе дали? Говори.

Я свое слово сказал. Еще раз повторю: воевать за белых – большая ошибка. Переходите к красным. Мы знаем, что Заки Валиди уже склонился к этой мысли. Если перейдете добровольно, то ни командирам, ни солдатам ничего не будет. Советская власть и Красная армия вас простят. Подумайте, против кого вы воюете. Среди красных полно бедняков из башкир и татар. Вы стреляете в своих братьев.

Эту речь ты сам придумал? Или?.. – Салих усмехнулся.

Я уже сказал, я пришел по приказу командования. Мы хорошо знаем ваше положение. Боеприпасов у вас мало. Провизии почти нет, обмундирования тоже. Дутовцы над вами издеваются. А вы все это терпите и, склонив головы, им пятки лижите. Ни Дутов, ни Колчак никогда не признают Башкортостан. Они хотят восстановить царский трон и сами туда забраться. А вы подпираете его. Разве не ясно? Или мало нас, башкир, угнетали цари? Еще захотели царя?

Салих и Насип промолчали. Ведь они уже хорошо понимали правоту его слов. Как не дождались милости от Временного правительства, так и не ждали они добра от Колчака и Дутова.

Если красные такие хорошие, то почему не хотят признать Башкирскую Республику? – спросил Салих.

Это не правда, что не хотят признавать. Вы знаете, что Совет народных комиссаров создал комиссариат по делам мусульман. Манатов там работает. Там и обсуждают положение татар, башкир и других мусульман, готовят проекты по организации автономий. В газете печатали о Татаро-Башкирской республике.

Татаро-Башкирская республика – это как положить две бараньи головы в казан без воды и ждать похлебки. В Оренбурге кто арестовывал Башкирское правительство? Татарский мусульманский комитет и большевики. А ты теперь приглашаешь нас с ними обниматься?

Я верю, что башкиры завоюют автономию, но это будет Советская автономия. Рабочим, крестьянам, солдатам из башкир не нужна буржуазная автономия во главе с баями, торгашами и муллами-прохиндеями.

Зачем тогда в Башкирском революционном Совете вы держите Култана? Разве он не купец, не торгаш? – спросил Салих.

Какой же он торговец? Его отец – торговец. А Култан все свои деньги отдал Советской власти. И его больше ничего не связывает с эксплуататорами.

Ай-хай, кого-кого, а Култана я знаю как облупленного. Ему верить нельзя.

Время покажет. Пока он работает хорошо. Газета выходит, он там стихи печатает во славу Красной армии.

Печатать может… У него всегда был нос по ветру.

Ладно, оставим его в покое. Советская власть – это не только Култан… Какой ответ вы даете о сложении оружия?

Ты пришел с полномочиями?

Да.

Твое счастье. Послов не убиваем.

Насип не вмешивался в разговор.

Погоди, Салих. Не горячись. Найдется и без нас тот, кто поставит Насретдина к стенке. Не забывай, что вы дружили, – прервал он Салиха.

Друг называется, – пробурчал Салих. – Друг, который засунул в тюрьму…

Насретдин не ответил, склонил голову. Когда решили арестовать Башкирское правительство в Оренбурге, душа его противилась этому. Но товарищи говорили, что нельзя оставлять на свободе контрреволюционное правительство. Может, не нужно было брать всех скопом, а решать вопрос по каждому отдельно? А так сгребли всех. Насретдин не мог ничего сделать тогда.

Насип продолжил:

О сдаче мы должны подумать, Насретдин. Сразу мы ответа не дадим. Но вот что я предлагаю. Вы не атакуйте наш полк, а мы обещаем не идти на вас. Если дутовцев отгоните, то и мы отступим. Если нет, то и мы на месте останемся. Иначе наши солдаты гибнут в каждом бою, как мухи от осеннего холода. Так ведь, Салих?

Насип обращался к Насретдину, а сам проверял, что скажет на это Салих. Ведь в такой ситуации надо быть едиными. Если красные согласятся, то без Салиха дело не сделать.

Если дутовцы почуют подвох? – задумался Насретдин. – Они тогда вас просто перебросят в другое место.

Мы постараемся, чтобы не прознали. – Насип снова посмотрел на Салиха, ожидая его согласия. Судьба полка зависела теперь от него.

Да, башкир надо сберечь. Их и так много полегло, – согласился Салих.

Хорошо. – Насретдин поднялся с места. – Наши товарищи, думаю, согласятся с вашим предложением. Если перестанете стрелять, то и до мира недалеко.

Насретдина потихоньку провели обратно.

С этого дня красные перестали атаковать их позиции. Зато крепко досталось дутовцам. Они день за днем отступали к Уралу. Второй полк тоже отступал за ними, оставляя деревню за деревней.

Конечно, дутовцы, если и не прознали про сговор красных с башкирами, то все равно заметили перемену. В штабе ругали Насипа, обвиняли, вызывали командиров эскадронов. Но без толку. Затем решили разделить полк на части и разбросать по дутовским полкам. В штабе отдали Насипу такой приказ. Только он его не выполнил.

 

 

МОСКВА

 

Междоусобица среди белых затянулась и усилилась. Адмирал Колчак, опираясь на интервентов из Франции, Англии и США, которые ввели войска на территорию России якобы для наведения порядка, провозгласил себя верховным правителем Сибири. И первым делом разогнал бывших союзников – правительства Комуча, Башкортостана, Оренбурга, Алаш-Орды, Урала, объявив об их роспуске. Оставшись без правительств, население этих земель, городов и сел должно было отвернуться от прежней власти и присягнуть Колчаку. А войска, собранные прежними правительствами, должны были перейти под командование Колчака. Русский человек веками приучен был раболепствовать перед царем. Царское слово – закон. Но когда не осталось никого от царской династии, господин диктатор решил установить новую монархию, считая, что тогда во главе с ним наступит в стране порядок.

Легко было разогнать и распустить прежние правительства, но оказалось трудным взять бразды правления в свои руки. Башкирское правительство не сочло возможным бросить народ на произвол судьбы и не подчинилось требованию роспуска. Об этом члены правительства договорились на заседании и не распустили учреждения на местах, войска также оставили в своем подчинении.

Сталин, стоя у карты, комментировал Ленину положение на фронте:

Четыреста, нет, почти пятьсот верст фронта против нас держит одно Башкирское войско.

И откуда и докуда тянутся эти пятьсот верст?

У нас собраны крупные силы в Актубе. На северо-востоке против них стоят башкиры. Раньше здесь были сильные части Комуча и Оренбургских казаков, но после приказа Колчака они разбрелись по домам. Потому что и мобилизованы были с этих мест. Многие недолюбливают Дутова за старорежимные замашки. Его только и взял под крыло Колчак.

Хорошо, один край башкирского фронта в Актубе. А где второй?

Второй конец в районе Челябинска, в километрах ста от города.

Ульянов взял линейку и сам померил расстояние на карте.

Я не картограф, конечно. Но и с юридическим образованием вижу, что здесь не пятьсот верст. Если промерить даже по прямой через горы и реки, то здесь тысяча верст. Откуда же у башкир такая армия, чтобы держать фронт?

Для двух миллионов башкир собрать армию в десять тысяч солдат нетрудно. Говорят, они хорошие воины. Мне Манатов рассказал, что достаточно было клича их хана или полководца, как войско собиралось с полным вооружением. Подумать только, год назад у них не было даже одного взвода. А теперь…

Вдобавок дерутся крепко. – Ленин был наслышан о башкирской армии.

Почему так думаете?

Это же присуще всем народам. Война ведь делится на два вида – справедливую и несправедливую. Если человек воюет за свою землю, воду, за отца и мать, за родственников, то это справедливая война. Ведь он защищает своих, а значит, борется за справедливость. А те, кто сражается против него, – ведут несправедливую войну, ведь они хотят захватить его землю, воду, хотят сделать его родных рабами. Они ведут войну поработительскую. Поэтому ведущий справедливую войну бывает храбр. Он защищает свой мир. А если не станет защищать, то все потеряет. Не будет земли, чтобы прокормиться, не будет жены, чтобы удовлетворить свои потребности, не будет детей, которые продолжат род. А если этого не будет, то какой смысл ему жить? Вот почему защитник родины бывает отважен. А захватчику героизм не нужен. Он пришел за добычей. А получив в руки свою долю, грабитель не станет рисковать жизнью. Иначе зачем ему, мертвому, богатство? Поэтому тот, кто дорожит только собственной жизнью, тот не будет геройствовать. Башкиры воюют на своей земле, за свою родину, за свои семьи. Поэтому совершенно ясно, что дерутся они храбро.

Вы хотите сказать, что победить башкир будет сложно?

Да. Я знаком с трудами Карамзина по истории. О башкирах там написаны удивительные вещи. Самодержавие не смогло до конца покорить этот народ. Они восставали, эти восстания жестоко подавлялись, казалось бы, все, башкиры сдались, ан нет: через какое-то время они садятся на коня и берутся за оружие.

Если наши войска не смогут с ними справиться, то нужно найти другой способ.

Я тоже так думаю. А как дела вокруг Башкирии?

Самара скоро перейдет в наши руки. После роспуска правительства Комуча в городе нет сил для сопротивления. Да и в Уфе то же самое. Уфимскую директорию Колчак тоже закрыл. Настроение чехов, удерживающих Челябинск, тоже упало.

Они осознали, что ведут несправедливую войну?

Именно так. Чехи хотят вернуться домой живыми и здоровыми, а не воевать за белых. Зачем им проливать кровь, если белые ссорятся между собой и толком не воюют?

Значит, города вокруг башкир скоро перейдут в наши руки. А они останутся в горах и лесах, по своим деревням.

Да.

А если так, то почему не оставить их и не обойти Башкирию? Чем тратить силы на войну с ними, лучше окружить и выждать?

А отвоевав другие территории, вернуться и разбить?

Да. Я поговорю с командующим Троцким. Насколько наша идея соответствует реалиям войны?

 

 

В БАШКОРТОСТАНЕ

 

Был божественно красивый день. Солнечный и безветренный. На крышах домов, на деревьях белел снег. И тишина кругом, разве что изредка послышится далекий собачий лай. Можно подумать, что и войны нет, что люди давно помирились, а все старые обиды занесло снегом.

К дому, где ночевал Заки Валиди, подскакал посыльный. Он спрыгнул с коня и хотел вбежать во двор, но его остановил часовой у калитки.

Стой, куда идешь? Ты кто?

Сам не видишь? Я посыльный. Надо передать командующему. Он здесь?

Скажи пароль, тогда поговоришь.

Сосна.

Осина. Ладно. Проходи. Командующий дома.

Посыльный вошел в дом. Валиди что-то писал возле окна.

Сардар1-туган, велели тебе передать.

Здравствуй, братишка. У нас принято сначала здороваться.

Здравствуй… – посыльный смутился и склонил голову.

Ладно, видать спешил очень. Говори, что там велели передать?

Командир полка из соседней деревни.

Что сказал?

Сказал, что приехали какие-то Чернов и Вилденябен. Тебя спрашивают.

Может, Вединяпин?

Вроде бы.

Откуда они взялись?

Не сказал, кони у них усталые были. Видимо, приехали издалека.

А ты наблюдательный, парень. Скачи, скажи: пусть командир полка на своих лошадях привезет их сюда.

Слушаюсь! – Посыльный выскочил на улицу.

Валиди распорядился сварить обед для гостей и добавил:

А пока поставьте самовар. Гости издалека едут, замерзли, небось.

Вскоре к дому подъехали сани в сопровождении двух всадников. Из саней вышли двое в тулупах. Валиди вышел им навстречу в короткой шубе и каракулевой шапке.

Добро пожаловать, дорогие гости!

Прибывшие поздоровались с ним, обнялись как старые знакомые и прошли в дом.

В доме гости скинули тулупы, и Валиди пожал им руки.

Дай еще раз посмотрю, неужели это вы?

Перед ним и вправду были старые знакомые. Это были министр сельского хозяйства Временного правительства Чернов и заместитель председателя правительства Комуча Веденяпин.

Какими ветрами вас занесло сюда, в горы? – удивился Валиди.

Хорошо хоть горы есть, а в горах вы. Иначе замерзли бы тут. Куда деваться, если свои гонят. Прячемся от русского брата в горах, ищем укрытия у башкир. – Веденяпин ответил полушутя, но вид у него был серьезный. – Бежим от Колчака, приказавшего нас расстрелять. Хоть и не слышали от него доброго слова, но о его крутом нраве знаем. Если нас сцапает, то, как пить дать, расстреляет.

Ба, разве он не поклялся воевать с красными до победы? А вы, как мне известно, на стороне белых? Почему тогда он на вас ополчился? – Валиди спросил как наивный человек.

Не может побороть ненависть. Сибирских просторов ему мало. Всю Россию под себя одного подгрести хочет. Вот потому-то он готов уничтожить и красных, и белых.

Господин Чернов, так вы после правительства Керенского оказались на Урале?

Да, меня пригласили в правительство Урала. А теперь никому не нужен, везде лишний.

Гости, прошу с дороги согреться чаем, а там уже обед будет готов. Пока не поешь, пока желудок не насытишь, голова не заработает, говорят башкиры.

Старые знакомые разговорились. Со времен февральской революции прошло столько событий, что им казалось, что прошло не два года, а целых двадцать лет. Они вспомнили прошлые годы и сделали прогнозы на будущее. Когда наступил вечер, Валиди предложил гостям:

В сорока километрах в одной деревне меня ждут Вадим Чайкин и Мустафа Чокаев. Они останавливались у меня по дороге из Туркестана в Москву. Предлагаю съездить к ним и обсудить все вместе.

Да уж, – удивился Чернов. – Ты сделал Башкортостан центром России. Все спешат тебя увидеть, посоветоваться.

Валиди ответил:

Рыба ищет где глубже, а человек – где лучше.

Чокая и Чайкина мы не видели с 17-го. Давай с ними встретимся, – согласились гости.

Наутро они двинулись в село Ермолаевку. Чокай с Чайкиным удивились, увидев приезжих, потом посмеялись.

Скоро штаб Валиди станет международной столицей, – говорили они.

Впрочем, они были недалеки от истины. Через три дня здесь собрались представители трех правительств. А до этого Валиди пригласил гостей на прощальный ужин. Господа смеялись, шутили, но в глазах была грусть. Хозяин сказал:

Никто не знает, что уготовил нам Всевышний в будущем. Но у каждого есть свое желание. Я бы посоветовал Чернову и Веденяпину уходить в Европу через Астрахань. Потому что по суше есть вероятность попасть в руки красных или белых, а то и германцев. А здесь полпути мы можем их сопроводить. А дальше не так опасно. А направляющимся в Москву пожелаю не попадаться в лапы белых. Мы же связаны с этой землей своими пуповинами и костьми предков. Здесь наш народ, и мы с ним останемся. А Колчаку мы не будем подчиняться. Здесь построим свою республику и станем жить самостоятельно.

Заки-эфенди, ваше пожелание патриотично. Только красные и белые не успокоятся, пока не проглотят вас голодные волки. С двух сторон – диктатура. Придется с кем-то договариваться. Вы мудрый, боевой, единый народ. Но находитесь между двух огней. Поэтому нужно заранее все предусмотреть.

Гости разошлись. Советы, конечно, они хорошие дали. Но что делать конкретно? Если бы знали ответы, то сами бы сейчас не бежали без оглядки из страны. Но одно было очевидным: белым доверять нельзя.

Что делать башкирам? Как причитала та старуха в Кунакбае: красные придут – грабят, убивают, белые придут – режут, жгут. Куда спрятать свою голову?

 

* * *

Валиди и его сторонники какое-то время были на распутье, не зная, куда им теперь двигаться. В этот момент из Оренбурга пришло известие от оставленного отряда. Их командир написал, что из Ташкента с поездом пришла почта от его сторонников. Написанные в разное время и разными людьми эти послания несли новость о том, что в Афганистане началась освободительная война против англичан, которую сильно поддержали оружием красные. Тюрки из Ташкента и Бухары писали о том, что они встали на сторону красных против англичан, об этом же написали и азербайджанцы.

Дни были короткие. В один из вечеров на ужин собрались командиры и члены правительства Башкортостана. Валиди попросил Нурсалиха:

Братец, у тебя сильный голос, а у меня горло прихватило, прошу, зачитай вот эти письма.

Салих не отказался и прочел четыре письма. Затем вопросительно посмотрел на Валиди. Не успел тот сделать разъяснения, как вошел часовой.

Сардар-туган, прибыл посыльный. Говорит, что срочно. Впустить?

Конечно, пусть зайдет.

Посыльный зашел и расстегнул бешмет, вынул какой-то сверток и передал Валиди. Там была записка. Заки прочел и сказал:

Граждане, мне нужно срочно отбыть в Тавлыкай. Пусть запрягут для меня сани и поднимут охрану. А вы пока обсудите письма.

Валиди быстро вышел и уехал. Оставшиеся ломали головы, что могло там случиться. Заки всю ночь ехал по заснеженному пути, преодолев сто километров. Его встретила охрана и проводила в дом в центре деревни. Там, возле печи, сидел командир полка. Он поздоровался с Валиди.

Ты приказал перехватить почту белых. Так вот, твой приказ выполненен.

Как это удалось? От кого письмо?

Когда красные заняли Уфу, связь белых пошла через нас. Из Омска в Оренбург повезли почту. У нас попросили коней и охрану. Мы согласились. Только пообещали дать утром, ведь на дороге метель. Полковника с портфелем напоили и спать уложили. А вот и портфель его.

Командир вытащил кожаный портфель. Валиди подсел к столу, где горела лампа. Он аккуратно вскрыл конверты и прочел послания. Комполка потом снова положил письма в конверты и запечатал сургучом. Самое главное послание было от адмирала Колчака генералу Дутову.

В приказе Колчака говорилось: разогнать автономии Башкортостана, Алаш-Орды, Туркестана, распустить их войска, а Валиди и других членов правительства предать военному суду и расстрелять.

Портфель убрали на место. Валиди вернулся в Ермолаевку. Обратно он ехал не так быстро. По пути проверил настроение солдат и офицеров, поинтересовался, чем дышат, о чем думают. Валиди заночевал в одной из кипчакских деревень. Когда он поужинал и приготовился ко сну, то его побеспокоил Ильяс:

Ахметзаки, там пришел человек, местный. На улице ждет. Просится к тебе, дело, говорит, важное у него.

Пусть зайдет.

Старик зашел и поздоровался, прочел молитву и снял верхнюю одежду. Потом стал рассказывать:

В твоем войске от нашей деревни служит тридцать два человека. Мне Бог не дал сыновей, поэтому я ничем не смог помочь войску. И мне тяжело от этого и неудобно перед родственниками. Я стал думать, чем же я смогу вам помочь, и вспомнил одну тайну. Мне рассказал ее мой дед. А ему поведал его дед. Поэтому о ней ещё никто не знает.

Валиди с интересом слушал старика:

Рядом с деревней есть гора, а там – пещера. Еще до появления нашего Чингисхана наши кипчаки ходили в набег на Новгород. Там взяли богатую добычу и поделили ее меж собой. А часть добра спрятали в пещере и закрыли камнем. Решили оставить на всякий случай, если вдруг настанут трудные времена. А тайну хранили. И вот я открыл ее тебе. Знаю, что нужны средства на содержание армии.

А что там есть? Тебе известно? Никто больше не знает?

Что там, неизвестно. Я был в пещере. Только не подходил к тому камню, чтобы не оставлять следов.

Спасибо, дедушка. Мы попробуем найти эти богатства. Только завтра. Пока никому не говори об этом, я скоро вернусь или пришлю людей.

Заки был рад проявлению заботы от простых людей, был горд за свой народ, жертвующий самым дорогим ради свободы. Как можно доверить таких честных людей каким-то политическим проходимцам?

На следующий день он приехал в Красную Мечеть. Дутов вызвал Валиди по телеграфу. В кантонных центрах появились телеграфные аппараты. Валиди не пришлось куда-то ехать.

Дутов был у аппарата.

Уважаемый Ахметзаки Ахметшахович! – начал он. – Хорошего вам дня. Мы знаем о вашей героической борьбе против красных чертей. Я хочу сообщить об этом адмиралу Колчаку. Считаю, что вы достойны наивысшей награды. Представлю вас к ордену Святой Анны. – Дутов был крайне любезен. – Нам нужно встретиться и обсудить важный вопрос. Прошу вас прибыть в Оренбург вместе с председателем правительства Юнысом Бикбовым.

Это двуличие Дутова вывело Валиди из себя. Генерал не догадывался, что приказ Колчака о расстреле им известен. Вот и старался атаман, как черт, чтобы заманить Валидова в капкан.

Как разговариваешь, бесстыдный субъект? – возмутился Валиди. – Кого хочешь схватить, кого обманываешь?

На этом разговор прервался. Валиди понял, что белые открыли охоту на Башкирское правительство. Теперь будут ставить ловушки на его пути.

В Ермолаевке, в штабе Валиди, ожидали люди из Алаш-Орды – Азимбек Беримжанов и Мухтар Ауазов, с ними несколько человек.

Ассалямагалейкум, братья, – поздоровался Валиди с прибывшими.

Вагалейкумсалям, полководец.

Прошу всех к столу.

Спасибо, Ахметзаки-туган. Мы со вчерашнего дня ждем тебя. Знаем, что у тебя много хлопот. Но постараемся не занять много времени. Перейдем к делу.

Хорошо.

Ты ждал приезда главы правительства Алаш-Орды и командующего армии.

Да, мы вместе с Туркестаном хотели обсудить срочные дела.

Но ситуация поменялась. Белые, а точнее – колчаковцы, стали уничтожать наши правительственные учреждения. На вас они пока не решились напасть, ведь у вас есть армия. А мы не успели собрать войско. Поэтому мы, оказавшись среди двух зол, решили выбрать меньшее. Некоторые наши области уже признали власть красных. Теперь мы склонились к мысли полностью перейти к большевикам. Вот пришли узнать твое мнение.

Вот как… ваш вопрос серьезный и сложный. Сам я один не смогу на него ответить. Эти вопросы касаются всего народа, поэтому надо спросить у народных представителей. А вы подождите, пока мы посовещаемся. Если торопитесь, то поезжайте. Мы сообщим наше решение.

Мы подождем, ведь для этого и приехали.

Воля ваша.

Валиди переговорил с председателем правительства Юнысом Бикбовым, и они назначали заседание правительства.

Многие члены правительства были в Ермолаевке. Трое были в дальних деревнях. Бикбов начал заседание.

На повестку дня ставится один вопрос: ввиду резких изменений в политической и военной областях определить наши дальнейшие действия. Слово предоставляется начальнику военного отдела Ахметзаки Валиди.

Братья, положение наше резко изменилось, и обстановка усложнилась, – начал Валиди. – В феврале прошлого года произошла революция, которая имела цель освободить человека и дать ему права. Разные партии, в том числе кадеты и социалисты, считали главным препятствием на пути свободы самодержавие и свергли его. Но потом они не смогли ничего предпринять для народа. Это породило недовольство Временным правительством. Большевики ловко воспользовались этим и совершили новую революцию. В результате Временное правительство пало, и большевики стали устанавливать свою власть. Сначала кадеты, социалисты, другие партии надеялись, что рабоче-крестьянская власть не продержится и двух недель и сама распадется. Но они ошиблись. Большевики начали устраивать свои порядки с помощью террора. Террор нравится толпе. Ведь он делит людей на две части: на правых и виноватых. Кто неправ – того уничтожают. В обществе у каждого человека есть свои, которые правы, и враги – которые не правы. Большевики использовали эту коварную штуку и развязали террор по всей стране. Они призывали уничтожить всех капиталистов и фабрикантов, всех помещиков и баев. Конечно, в ответ на это поднялась другая сила и началась гражданская война. Она идет по всей стране. В первую очередь ее жертвами стали Временное правительство, затем царская семья, которую расстреляли большевики. Но этого им мало, и они стали искать врагов в каждом городе и в каждой деревне. Как я сказал, террор нравится многим, потому что делит общество на две части, ведет к истреблению врагов. Большевики, подняв террор как государственную политику, не ограничиваются Россией, а готовы перенести его в другие страны. Поэтому Антанта решила обуздать пламя этого террора в самой России и стала оказывать помощь белым. Америка, Англия, Франция с разных сторон пошли в наступление против большевиков. Конечно, они предпочитают помогать оружием и техникой, нежели солдатами и офицерами.

Валиди наблюдал, какое впечатление производят его слова на членов правительства. Сначала они были внимательны, но потом их взгляды забегали. Поэтому он задал вопрос:

Кто же больше всех использовал поддержку Антанты?

Но члены правительства не могли ответить на вопрос. Они переглядывались. Валиди продолжил:

Коран учит мусульман обуздывать свои желания, чтобы не поддаться черту. Это важно и для пастуха, и для хана. Христиане тоже знают эту истину. Но они утверждают, что их правитель – помазанник Бога. С тех пор как скинули царя, в России появились такие люди, которые стали считать себя помазанниками Бога. И среди них – Колчак. Он объявил себя верховным правителем и велит всем повиноваться ему. Он решил вернуть царский режим на просторах от Урала до Дальнего Востока и готов провозгласить царем себя.

Значит, и на это у него есть поддержка Антанты? – спросил Мрясов.

В точку попал. Получив поддержку Антанты, Колчак возомнил себя выше других и белее всех белых и распустил все правительства, объявившие автономию, приказал арестовать их.

Кроме Дутова.

Да, Дутов теперь его подручный.

И чего добивается Колчак? – спросил Мрясов.

Он думает, что с этого момента возникнет Сибирское царство, все будут подчиняться Колчаку и перебьют красных, затем построят цветущее нерушимое государство во главе с царем Колчаком.

И среди царей бывают мечтатели, – не выдержал Ишбулатов.

А почему ты решил, что он мечтатель, дядя Хажиахмет?

А кто, если не мечтатель. Во-первых, подчинились ли ему все эти правительства? Очень сомневаюсь. По-моему, казаки, туркестанцы, казахи, тем более башкиры не собираются входить в состав Сибирского правительства.

А кто интересуется их мнением? Колчак уже объявил свою волю, разве этого не достаточно? – Валиди усмехнулся.

Не достаточно, – ответил Мрясов. – Еще до революции, может, и хватило бы, а сейчас после двух революций, когда народ увидел, что можно жить и без царского указа, да и без самого царя, – это вряд ли. Тем более башкиры и раньше царя не сильно жаловали, а теперь какого-то самозванца Колчака и слушать не станут.

Валиди словно только ждал этих слов:

Вы все согласны с Мрясовым?

Согласны.

Не нужен нам царь Колчак.

Бикбов, – Валиди обратился к председателю правительства, – пора ставить на голосование.

Формулировка?

Кто считает невозможным подчиниться Колчаку.

А-а. Давай вопрос зададим по-другому. Кто не согласен с приказом адмирала Колчака о роспуске Башкирского правительства, прошу голосовать.

Все участники совещания проголосовали единодушно.

Значит, мы отказались подчиняться правительству Колчака.

Да. И в этом вопросе мы не одиноки. – Валиди решил подвести итоги. – Здесь побывали представили Туркестана, они такого же мнения. Азербайджанцы, украинцы и караимы в Крыму тоже так считают. После победы над интервентами они хотят освободиться от правителей России.

Эх, если бы мы все объединились…

Хорошо сказано. Если даст Аллах, то все тюрки, не только они, а все угнетенные народы России когда-нибудь объединятся. – Валиди не скрывал своей мечты, но не впадал в иллюзии. – Но, граждане, есть еще один большой вопрос для нас.

Какой?

Вы знаете, вокруг нас красные сильно прижали белых. Снова большевики завладели Казанью и Уфой, движутся к Челябинску. С тех пор как правительства и войска Комуча и казаков распущены, мы одни держим фронт от Оренбурга до Уфы.

Как долго мы продержимся?

Красные должны сначала собрать против нас силы, прежде чем начнут наступление. Об этом говорят и пленные, и в нашем штабе так считают. Значит, можно предположить, что пройдут не только недели, но и месяцы.

Хвала Аллаху…

Как я и говорил, в Туркестане, в Азербайджане и других местах наши братья остановили активные действия против красных. То же самое у казахов. Из Алаш-Орды прибыли представители. Они решили перейти на сторону красных. И нам тоже предлагают этот путь. Они ждут ответа. Что мы ответим казахам? На самом деле мы пригласили вас именно для решения этого вопроса.

Все притихли.

С тех пор как провозгласили автономию Башкортостана, на заседаниях правительства были разные ситуации. Кричали, спорили, состязались в красноречии, перебивали друг друга, но, чтобы стояла такая тишина… – такого еще не было.

Тишина наступает перед раскатом грома, когда душа покидает тело.

Валиди прокашлялся, все присутствующие тоже поняли, что нельзя дольше тянуть молчание.

Мой дед Хабибназар не любил вот такую тишину. Чтобы принять решение, нужно высказаться, только в споре рождается истина. Не молчите, говорите.

Большевики – новое явление в России. Но они показали себя только с отрицательной стороны. Революцию они произвели со стрельбой, власть везде захватили насильно, через многочисленные жертвы. Мы, мусульмане, знаем, что пролитая кровь не приносит никогда счастья. Сейчас перед нами стоят большевики с красными от крови руками, сзади – белые, предавшие нас. Нам придется выбирать, с кем идти дальше. Другого пути нет.

Да, нам придется встать на одну из сторон. Другой возможности нет, – Мрясов, как всегда, говорил неторопливо. – Давайте подсчитаем, какие есть положительные или отрицательные стороны у красных и белых.

Белые нас обманули и требуют разогнать и правительство, и армию. Хотят нас стереть с лица земли, чего и царю не удалось сделать.

От красных мы большой ненависти не ощутили…

Хы, – Заки не смог дождаться окончания его мысли. – Ты забыл, как едва спас свою голову, сбежав из их тюрьмы?

Не забыл. Но красные не объявили нас своими врагами в открытую.

Как знать, – не смог промолчать Салих, – кто лучше – явный враг или тайный, который нанесет удар сзади в спину.

Оба плохи, – генерал Ишбулатов взял слово. – Давайте оценим военную обстановку. Белые стоят на северо-востоке. Если присоединимся к большевикам, то, собрав силы в истоках Идели, пропустим красных на юго-западе и сможем открыть фронт против белых. Если останемся с белыми, то останемся в прежнем положении с фронтом в четыреста верст и без всякой поддержки, а значит, красные смогут нанести нам поражение с большими жертвами.

Но для чего эти жертвы? Чтобы принести победу Колчаку, который нас хочет уничтожить?

Братья, – Валиди вскочил с места, затем опять сел, – не будем спорить, кто из них лучше или хуже. Просто вспомним один момент. Это отношение красных и белых к национальному вопросу. Колчак тут высказался однозначно. Он распустил автономии и башкир, и казахов, и казаков. А вот большевики официально объявили о правах народов на самоопределение. Они издали декрет. Как будет на деле, никто не знает. Потому что пока никто не смог добиться его выполнения. Остается одна надежда, что нам это удастся.

А пока считаю, что нельзя нам оставаться у белых, но и к красным идти рано. Отношение белых понятно, а что будет при переходе к красным, не ясно. Нужно прояснить ситуацию и послать человека в Москву.

Валиди не успел закончить мысль, как Ишбулатов добавил:

Предлагаю пока не вести активных действий против красных.

Правильно, не атаковать, но и не пропускать их.

Бикбов подвел итоги:

Кто за это предложение, прошу голосовать… Все «за». На этом сегодняшнее заседание закончено.

 

 

МОСКВА

 

Помощник заглянул в кабинет:

Владимир Ильич, к Вам Шаляпин пришел.

Ульянов не сразу сообразил, о ком речь.

Кто это?

Шаляпин. Федор Шаляпин. Певец.

Певец? А что ему нужно? Пусть к Свердлову идет. Или к Сталину. Они занимаются вопросами культуры. Я – политик.

Вот мне политик и нужен, – раздался бас. Дверь распахнулась, и, отодвинув помощника, в кабинет вошел здоровенный мужчина.

Даже цари, угнетавшие народ, не заставляли меня ждать возле дверей, а уж человеку, называющему себя вождем трудового народа, совсем не к лицу гнать меня взашей, госпо… товарищ Ленин.

Извините, – ответил Ульянов. – Я не знал, что это вы пришли…

Меня зовут Федор Иванович. Я бас. Такого голоса, как у меня, в России нет ни у кого.

Да, знаю. Я слышал ваш голос.

Спасибо. Но я не пришел к вам с разговором о песнях или опере.

А в чем же дело?

О башкирах…

Башкирах? Вы и башкиры… Не вижу логики…

Вы не видите. Но она есть. Я предвидел такое непонимание и принес книгу. В ней я пишу о своей жизни в Уфе, о том, как стал певцом. Вот там я познакомился с башкирами. Вот некоторые русские имеют представление о башкирах как об отсталом народе. Это в корне неверно. Вы знаете, какие у них есть песни? По сравнению с ними итальянские оперы ерунда.

Ленин стал раздражаться от многословия посетителя, он нервно перекладывал бумаги на столе. Шаляпин заметил это:

Год назад я говорил с одним башкиром. Вот это высокая культура. Четыре часа мы с ним говорили, и ни разу на его лице не появилось недовольство.

Ленин понял его слова и отложил карандаш, затем подпер рукой подбородок и уставился на собеседника.

И кто же он? Может, мы с ним знакомы?

Не думаю. Вы ведь в последние годы жили больше за границей. А он работал в Питере. Историк.

Сыртланов, может быть?

Нет, его фамилия Валиди, по-нашему Валидов Ахметзаки Ахметшахович. Он теперь командующий Башкирским войском. Он написал мне письмо.

Интересно. Историк, командующий и певец.

А письмо его еще интересней.

И что же написал Валидов?

Есть вероятность перехода Башкирского правительства, башкирского народа и башкирского войска на сторну красных. Валидов спрашивает, если они согласятся на это, то какие гарантии могут дать большевики?

Любопытно, весьма любопытно. А почему же с таким письмом Валидов обратился к вам?

В письме он отвечает на этот вопрос. «Когда один народ обращается к другому, то действует через самых проверенных и авторитетных людей. В данный момент мы обратились к Шаляпину, Плеханову и Максиму Горькому и считаем их нашими доверенными лицами», – пишет Валидов. Вот из-за такого высокого доверия ко мне я пришел сюда.

Вот как… Горький и Плеханов тоже в роли послов. Хорошо, пока оставим это. Прежде чем давать гарантии башкирам, нужно сначала узнать, какие требования они выдвигают. А для этого нужно с ними связаться напрямую.

У меня есть с ними связь. Только уточните ваши гарантии.

Для ответа Валидову я должен посоветоваться с товарищами. Это сложный и серьезный вопрос. Я не должен единолично принимать решение. Спасибо, Федор Иванович. Если о судьбах народов пекутся такие великие люди, как вы, то верю, что все будет хорошо.

Ленин хорошо знал психологию людей. Похвала каждому человеку приятна. А уж артисту подавно. Шаляпин счел вполне естественным сравнение его с великими людьми и вышел из кабинета с гордо поднятой головой.

 

(Окончание следует)

 


1 Полководец.