Когда Баба Яга была маленькой

Когда Баба Яга была маленькой

Рассказ

Когда дети были совсем маленькими, я им читал сказки, они слушали с огромным удовольствием. А какие дети не любят слушать сказки? В этих сказках довольно часто встречался такой персонаж как Баба-яга.

Это, как правило, уродливая старуха, владеющая волшебными предметами и наделённая магической силой, уподобляется ведьме, колдунье живёт «за тридевять земель, в тридесятом царстве, невдалеке от моря за огненной рекой Она заманивает к себе добрых молодцев и маленьких детей, якобы для того, чтобы их съесть. Своих жертв она преследует в ступе, подгоняя помелом. Усаживает их на лопату и засовывает в печь. Но ей это никогда не удаётся, и она своими же руками спасает героев, накормив, напоив их и в баньке попарив. По характеру, можно сказать, довольно противоречивая бабуля.

Когда я говорил, что с Бабой-ягой в детстве был знаком, не верили. Но факт есть факт – неприятный случай свёл меня с ней. Тогда, когда я уже уверенно носился по улице с соседскими мальчишками, фехтовал прутиками и скакал верхом на черенке с гиком и визгом. Когда за мной уже просто не успевали уследить ни моя старшая сестричка, ни дедуля, ни бабуля, ни родители.

Им просто пришлось на всё махнуть рукой и разрешить беситься в нашем дворе вместе с сотоварищами, но строго-настрого запретив прогулки за калитку на улицу.

Как был счастлив я в тот период времени! Счастлив без меры от такой чудесной возможности вдоволь поскакать, попрыгать, поползать по траве, поковыряться в горячей от солнца земле, надышаться вволю пьянящем запахом полыни!

Втихаря от родителей за старым сараем попробовать на вкус сладость ягод дикого черного паслёна. А какое это счастье наблюдать за муравьями? Лежать и смотреть, как они, трудяги, тащат соломинки к себе в норку для строительства муравейника!

А потом забраться на сеновал по скрипучим ступеням, упасть в траву и валяться в ней, пока громкий голос бабушки Феодосии Петровны не возвестит, что пора идти обедать. И тогда, по локоть в пыли, в соломе со счастливой улыбающейся физиономией можно спуститься вниз.

Не было такого случая, чтобы своим внешним видом, я не удивил бы свою бабулю. Каждый раз она взмахивала руками и, делая строгое лицо, громко возмущалась, обращаясь к деду: «Нет, вы посмотрите, Михаил Никодимович! Что это чудище из себя представляет! Найдите на нем, пожалуйста, хоть толику, где нет пыли и грязи!» Тон, каким она это произносила, был до того строг, что я должен был испугаться! Но её весёлые и смеющиеся глаза заставляли меня улыбаться во всю ширину наполовину беззубого рта!

Дед брал меня за руку и, оглядывая со всех сторон, констатировал факт: «Наполовину казак, судя по протёртым штанам. Наполовину пахарь, судя по земле и пыли! Ничего, сейчас всё поправим!» Подводил к умывальнику, помогал мне приобрести человеческий вид.

Проведя поверхностный контрольный осмотр на наличие у подопечного рук, ног и головы, ими делалось что-то вроде технического обслуживания. А именно: замазывание йодом и зеленкой всех ссадин и царапин, вытаскивание заноз. После чего меня усаживали за стол.

Но, несмотря на все эти ухищрения, я всё-таки умудрился занести себе в руку инфекцию. Как мне это удалось, до сих пор загадка! Утром я проснулся с чувством непонятного состояния! С удивлением заметил, что у меня, как и раньше, две руки, но они довольно разные! Нет, не левая и правая, а одна совершенно нормальная, а вторая раздутая как сарделька, красная с натянутой кожей.

Доктор осмотрел руку сквозь запотевшие очки, и, вытерев платком лоб, обращаясь к маме, сделал вывод: «Да, компрессы тут вряд ли помогут! Затягивать не стоит! Отпрашивайтесь с работы и завтра с ним сюда к нам! Прооперируем! Продезинфицируем! Проколем! Недельки две придётся полежать! Ждём!»

Пока мы добирались до дома, я всё выпытывал про все эти незнакомые мне трудно выговариваемые слова, но ответа так и не получил. Всё для меня стало ясно, когда мама повторила разговор с доктором бабушке и дедушке.

На что Михаил Никодимович резко прореагировал и сказал: «Всё ясно! Внука резать не дам!»

Я представил себе, как меня колют и режут! Внутри всё похолодело и оборвалось: «Но дед! Он у меня такой сильный! Он за меня заступится обязательно! С ним не поспоришь!»

Уже минут через двадцать я сидел у окна трамвая, и мы ехали на самый «край города», как выразилась бабуля, к дедушкиной старой знакомой.

Кондуктор весело объявила: «Конечная остановка. Трамвайное кольцо!»

Место было шикарное. Вокруг росли белоствольные берёзы. Когда-то была берёзовая роща, а потом появился в ней посёлок. Умные люди постарались по возможности сохранить деревья. И правильно сделали! По посёлку мы с дедом шли довольно продолжительное время.

Правой рукой дед опирался на трость, а левой держал меня за руку.

В самом конце улицы стояла небольшая, но довольно крепкая избушка. Из трубы, несмотря на то, что лето было в разгаре, шёл дымок.

Дед усадил меня на оструганное бревно у штакетника возле дома, наказав никуда не отлучаться. Открыл калитку. Снял свой ещё дореволюционный картуз защитного цвета. Перекрестился и постучался в дверь.

Рядом на лужайке прыгали через скакалку две, одних лет со мной, кудрявые и любопытные создания в сарафанах в красный горошек. Подбежали ко мне и засыпали меня вопросами: «А что у тебя с рукой? А тебя к Бабе-яге привезли? А если она тебя в печь, а потом съест?»

Засыпали меня вопросами и нагнали на меня страху. Немного погодя, потеряв ко мне интерес, убежали дальше прыгать через скакалку.

Мысли путались в голове: «А что? Избушка очень похожа на ту, что в книге на картинке, только вот ножек куриных нет! А может, она просто присела, их и не видно?»

«Чего мне бояться, я же с дедом, а он меня в обиду не даст! Да и быть не может никакой Яги», - подумал я с сомнением.

Из избушки вышел мой улыбающийся дед. Посмотрел на меня, похлопал по спине и спросил: «А чего это ты, вдруг, приуныл? А ну улыбнись!» Взял за руку и повёл к крыльцу. Я совсем уже было ободрился от глупых страхов. «Понимаешь, дед! Тут мне такого наговорили!» - делился я, переступая через порог: «что тут живёт Ба…» Осёкся и замолчал.

Передо мной стояла! Самая настоящая! Точь-в-точь, как на картинке в книге со сказками! Цветастый платок, завязанный на затылке! С кудрявыми белыми, как снег, волосами! Нос крючком!

Только глаза голубые, как небо, и весёлые! Стоит и добродушно улыбается своими белоснежными зубами! Мысли у меня в голове перепутались и заблудились.

Ничего умнее я придумать не смог и дрожащим от страха голоском проблеял: «Здравствуйте, Бабушка…!» - вовремя сделав паузу, чуть было, не брякнув к сказанному слово «Яга».

«Агата. Бабушка Агата! Вот всю свою жизнь, как мои мама и бабушка, собираю травы и лечу людей», - добавила она и улыбнулась. Вся её комнатушка была увешана пучками различных трав и корешков сверху донизу. Они висели везде: на стенах, на верёвочках под потолком. От них исходил чудесный запах.

Меня бы это всё успокоило, если бы не ведёрный огромный булькающий чугунок с кипящей водой и не побелевшие от температуры камни в горящей печи. От страха меня стало слегка потряхивать.

«Да не бойся ты так! Всё будет хорошо! Опять эти проказницы-внучки мои наплели, что попало! Сколько раз им говорила, не пугайте мне людей!»

Она открыла дверь и, грозя пальцем в сторону девчонок с косичками, прокричала: «Да когда же у Вас совесть появится! Сколько раз вам «Веселушкам» говорила, предупреждала! А вы опять за своё! Испугали парня и радуетесь! А ну быстро в курятник! Кур покормите и воды налейте им обязательно!»

В ответ послышался весёлый как звон колокольчика девчоночий смех: «Не волнуйся! Мы всё быстро сделаем! Мы тебя любим, баба!» и чуть слышно в один голос добавили «Агата». Хотя это больше походило на «Яга-то».

«Это внучки мои, проказницы обзывают меня Бабой-ягой, а я их в отместку Веселушками! Да, я и не обижаюсь, потому как это у нас всё по-доброму. Вы с дедом посидите на скамеечке, посмотрите альбом с фотографиями, а всё подготовлю», - и сунула нам старинный фотоальбом в кожаном переплёте с блестящими застёжками. Дед раскрыл альбом, и первое что мне бросилось в глаза – старая фотография на твердом картоне. На ней кудрявая-кудрявая девчонка в белоснежном платье с кружевным воротником. Она сидела на красивой игрушечной лошадке-качалке и озорно улыбалась. Её лицо чем-то мне напоминало тех весёлых девчонок, что посмеялись надо мной. «Это я в детстве, когда была маленькая. Правда, внучки на меня здорово похожи?» - спросила меня Баба-яга. В ответ я только утвердительно кивнул.

На добротную скамейку она поставила деревянную, стянутую обручем шайку (Это нечто напоминающее таз). Подхватила ухватом булькающий чугунок и сняла его с печи. Вылила кипяток в шайку. Пройдясь по комнате, сняла несколько различных пучков трав, бросила их в воду. Накрыла всё это покрывалом. Постояла в углу напротив иконы Божьей матери, помолилась, трижды перекрестилась с поклоном и сняла покрывало. Вместе с паром воздух наполнился волшебным запахом трав и полевых цветов. Достала из топки накаленный камень и опустила его в шайку. Вода забулькала и зашипела.

Взяла за руку усадила рядом с шайкой. Мне стало очень страшно. Заметив это, она заглянула в глаза и ласковым голосом сказала: «У тебя всё будет хорошо. Бояться тут нечего. На воду не смотри. Отвернись и смотри на деда»

Я повернулся к деду, а она, ласково гладя мою руку, медленно опускала в шипящую воду. Самое удивительное было то, что я догадывался о том, что моя рука находится в шайке, но боли или жара воды совершенно не чувствовал. Чувствовал только нежное поглаживание рук и чудесный аромат трав. От удовольствия даже задремал. Она забинтовала мою руку тоненьким полотенцем, наказала деду, чтобы до завтра ничего не разматывали. В кулечек, скрученный из газеты, положила какую-то травку. «Вечером перед сном ему заварите - до обеда пусть поспит!».

Я бросил взгляд на скамейку. Там в шайке сверху воды было столько всякой гадости зелёного цвета, что закружилась голова. Баба-яга погладила меня по голове: «Выздоравливай, ничего не бойся! А если будет туго, заходи! Помогу обязательно!» Мы с дедом двигались к трамвайной остановке, а Баба-яга махала нам вслед.

Всё так и случилось, как она сказала. Проснулся я на следующий день в послеобеденное время посвежевший и весёлый. Развязали руку. Она казалась такой тоненькой! Растянутая кожа ещё не успела вернуться к прежнему состоянию, кое-где собравшись в морщины. Нигде никакого надреза не было. Видимо гной вышел через поры наружу.

А еще через два дня прибежал наш участковый врач – очень добрая и весёлая женщина. Стала ругать бабушку за то, что меня до сих пор не положили на операцию. Она говорила, что с таким отношением это может плохо кончиться для ребёнка. Очень удивилась, когда увидела мою руку, к тому времени уже совершенно нормальную. « Я своим глазам не верю! Я же сама отправляла к хирургу! Не может быть! Это же просто какое-то чудо!» Про Бабу-ягу мы ей не сказали. В те далекие времена все «Чудеса» были в запрете.

Прошло много лет. По улице, на которой мы когда-то жили, трамваи теперь не ходят. На месте, где когда-то была избушка Бабы-яги, распахнулся огромный больничный комплекс. Вместо посёлка выросли высотные дома – великаны. Многое изменилось.

Часто вспоминаю наш с дедом разговор, когда я, возвращаясь домой и, привалившись к его крепкому плечу, спросил: «Дед, а она настоящая эта Баба-яга? Слушай, а она когда была маленькая, такая была красивая! А чего сейчас страшнАя?»

Он подумал и ответил: «Ты внучок научись на наружность не смотреть. Глубже надо, в душу заглядывать. Вся красота именно там - в душе человека! Ещё неизвестно, что из тебя со временем получится! А вдруг Змей-Горыныч или Соловей-разбойник!» Дед улыбнулся и погладил меня по голове.