Журнальный мир

И сейчас я объяснял это Сереге.

Серега не то сидел, не то стоял, прислонившись к капоту своего «Опеля», и пристально смотрел на пластиковый стакан с кофе. На белоснежном капоте красовался дракон в языках пламени. Серега всем говорил, что это аэрография, но я точно знал, что это наклейка — я даже знал, где он ее купил.

— У меня в кофе плавает какая-то труха, — сказал, наконец, Серега, переводя взгляд со стакана на меня.

Я к тому времени уже закончил свой монолог и ждал реакции.

Солнце палило вовсю, жара стояла невыносимая, над каждой машиной на парковке дрожал столб раскаленного воздуха, и непонятно было, как Серега может так запросто прислоняться к своему капоту. Несколько деревьев, отделяющих асфальтовый пятачок перед зданием от проезжей части, роняли на газон жидкую тень.

Серега кивнул, и солнцезащитные очки упали с его лба на переносицу.

— Пошли в тень, — сказал он и осторожно отпил кофе. — Жарко.

— Очень смешно, — сказал я и заглянул в свой стакан — нет ли и в нем таинственной трухи? — буду я перед всем офисом на газоне стоять.

Серега досадливо крякнул, вытер со лба пот и снова отпил кофе.

— Это не кофе, а помои! — воскликнул он.

Он приезжал сюда раз или два в неделю, и мы всякий раз брали растворимый кофе в продуктовом на первом этаже. И всякий раз Серега говорил, что это не кофе, а помои.

Сейчас мы стояли у дверей продуктового, двери были открыты, и изнутри Серегина критика, наверняка, была хорошо слышна.

За деревьями сигналили в несколько голосов — там снова стояла пробка. Водители высовывались из окон, смотрели по сторонам. Некоторые выходили из автомобилей, стояли, облокотившись на двери, жадно пили воду.

— Надо, наверное, увольняться, — повторил я.

Из-за очков я не видел Серегиного взгляда. Серега держал голову ровно, не двигался, и я бы не удивился, узнав, что он вдруг решил вздремнуть.

— Ау, — позвал его я. — Ты тут?

Он медленно кивнул, отпил кофе и сморщился.

— Хочешь увольняться — увольняйся.

Я вздохнул. Серега задрал голову.

— Ни облачка, — сказал он многозначительно.

Он имел в виду, что ничто не помешает нам увидеть-таки солнечное затмение, о котором трубили в новостях и которое, если верить прогнозам, должно было состояться в одиннадцать сорок семь.

Я посмотрел на часы — двадцать минут двенадцатого.

В офисе только и разговоров было что о затмении. К сисадмину тянулась очередь — он расковыривал дискеты и выдавал каждому желающему по куску магнитной пленки. Мне тоже достался черный квадратик, но потом я встретил Вячеслава из магазина инструментов, делящего первый этаж с продуктовым, и узнал, что есть еще одна свободная маска.

— Какая маска? — не понял я.

— Сварщика.

Я никогда в жизни не надевал маски сварщика, мне стало жутко интересно и я согласился. А Серега принес рентгеновские снимки — в прошлом году он по какому-то поводу ударил в стену и сломал мизинец.

— Вот, — показывал он один снимок. — Видишь, как треснуло. Еще чуть-чуть — и открытый бы был.

Я кивал.

— А вот, — показывал он второй снимок, — спица. Во какая.

Для того чтобы кость срослась как надо, ему в кисть вставляли металлическую спицу. Если бы обошлось только гипсом, Серега бы расстроился.

— Я спрашивал, можно ли ее оставить, — рассказывал он и горестно вздыхал. — Даже деньги предлагал. Нельзя.

Сейчас снимки лежали на пассажирском сиденье, окна были открыты, в салоне угрюмо урчала музыка.

На парковку вползла старенькая «Ауди» — моя ровесница. Она долго тыкалась туда-сюда в поисках места и наконец остановилась у самого крыльца. Мотор перестал тарахтеть, дверь открылась, из «Ауди» показался наш безопасник — начальник отдела безопасности — в солнцезащитных очках, футболке, бриджах ниже колена и сандалиях на босу ногу. Он потянулся, осмотрел парковку и направился к нам, закуривая на ходу.

— Здравствуйте, — сказал я и встал так, чтобы ему была видна пачка документов, которую я зажимал под мышкой.

— Здорово, — он пожал руки мне и Сереге.

— Сергей, — представился Серега.

— Сергей Викторович, — представился безопасник и улыбнулся. — Тезка.

Серега кивнул, отпил кофе и поморщился. Безопасник повернулся ко мне.

— Ну что, затмение смотрим?

— Смотрим. Там Женя пленки раздает. Из дискет.

Безопасник фыркнул.

— Что мне его пленки. Я по-дедовски.

Он наклонился и достал из кармана — карман располагался ниже колена, и для того чтобы в него залезть, нужно было наклоняться — прямоугольное стеклышко.

— В цехе окно разбили, — пояснил он.

Безопасник щелкнул зажигалкой и стал водить стеклышком по огоньку.

— Сейчас закоптим, — весело сказал он, — и вся наука. А вы возитесь дальше с вашими пленками.

Я хотел сказать, что буду смотреть не через пленку и не через какое-то там стеклышко, а через маску сварщика, но не успел — меня окликнули сверху.

Из окна офиса — на втором этаже из двух — высовывалась голова главного бухгалтера, обрамленная сияющими в лучах солнца кудрями.

— Звонят тебе! В сотый раз уже! Работать невозможно!

Я хлопнул себя по карманам и вздохнул.

— Бросать или поднимешься?

Я посмотрел на часы.

— Бросайте.

— Точно?

— Ага.

Голова исчезла и тут же появилась вновь, а рядом вытянулась рука с моим телефоном. Рядом с рукой возникла еще одна голова — сисадмина — и посоветовала, придерживая очки:

— Бросайте в траву.

До газона было метров пятнадцать. Безопасник прыснул.

— Давай я, — сказал Серега и поставил стакан на морду дракону. — Поймаю.

— Спасибо, справлюсь, — сказал я, вручил ему свой стакан и стал ровно под рукой.

— До трех считать? — спросила голова сверху.

— Считайте.

— Раз.

Я сложил руки лодочкой.

— Два.

Над зданием нависало небо — от жары оно казалось выцветшим.

— Три.

Пальцы главного бухгалтера — все разом — разжались, и телефон черным камушком полетел вниз.

— Бу! — крикнул безопасник, не прекращая коптить стеклышко.

Но я поймал. Непринятых вызовов было два. Я поднял голову.

— Всего два звонка!

Но в окне офиса уже никого не было. Серега махом допил кофе, скривился, как от сильной боли, смял стакан и метким броском отправил его в урну. Безопасник щелкнул пальцами, и следом полетел, рассыпая искры, окурок.

— Еще неделю — жара, — сказал безопасник, глядя через черное стеклышко на солнце. — Потом дожди. Ишь, какое.

Мы с Серегой вытянули шеи, заглянули под стеклышко: солнце превратилось в маленький желтый кружок. Безопасник наощупь прикурил еще одну сигарету, кружок окутало сизое облако.

Из недр магазина раздался раздраженный голос:

— Вы не могли бы не курить! Или от дверей отойдите!

Безопасник, не оборачиваясь, сделал шаг в сторону.

Меня снова окликнули — из окна первого этажа, сквозь черную чугунную решетку смотрел Вячеслав.

— Готов? — спросил он.

— Готов.

— Не началось еще?

— Кажется, нет.

— Точно нет, — авторитетно подтвердил безопасник, глядя в стеклышко. — Но скоро начнется.

Вячеслав кивнул и скрылся. А через несколько секунд появился на крыльце — невысокий, смуглый, в синем комбинезоне. В каждой руке у него было по две огромных сварочных маски. Я подошел, принял одну — и мне стало неловко. Маска была похожа на что-то космическое. Безопасник прыснул. Сигарета выпала из его рта, он растер ее сандалией.

— Отличная маска, — сказал мне Вячеслав. — Если понравится, можешь купить.

— Ага, договоры в ней составлять буду.

Я поблагодарил и пошел к Сереге. Вячеслав обернулся и закричал вглубь здания:

— Иваныч! Начнется сейчас!

Голос у него был резкий, пронзительный, как будто гвоздем водили по листу жести. «Наверное, такой голос и должен быть у продавца в магазине инструментов», — подумал я.

— Вот это шлем, — сказал восхищенно Серега.

— Сейчас начнется! — крикнул безопасник. — Где все?

Но он зря переживал. На втором этаже не было окна, из которого не высовывались бы любопытные лица. Весь наш офис громоздился друг на друга, держа в щепотках черные квадратики. Главный бухгалтер плечом прижимала к щеке телефонную трубку и почти кричала:

— Люда! У нас тут солнечное затмение! Я пришлю, пришлю!

Открылось узкое окошко серверной — точно бойница — и из него показался сисадмин. На крыльцо высыпали обитатели офисов, чьи окна выходили во двор, выбежал откуда-то сбоку завхоз — Иваныч — и принял из рук Вячеслава маску. Вячеслав свою уже надел и стоял посреди парковки, как маленький смуглый космонавт, не успевший экипироваться целиком. Он крутил головой и размахивал последней маской.

— Постучите ей! — крикнул он нам глухим металлическим голосом.

Я хотел переспросить — кому это ей? — но из магазина выпрыгнула продавщица, засеменила, спотыкаясь.

— Я здесь! Я здесь!

Она выхватила из смуглой руки маску, с помощью Вячеслава надела ее, и теперь на парковке стояли два космонавта: один в синем комбинезоне, а другой в коричневом переднике поверх блузки.

За спинами тех, кто толпился на крыльце, стоял, стараясь не привлекать к себе внимания, третий космонавт — завхоз. Серега нырнул в открытое окно «Опеля» и вытащил снимки — сразу два. Краем глаза я увидел, как на заправке — слева от нашего здания — собралась целая толпа. Все стояли, запрокинув головы к небу. За деревьями, в пробке, тоже творилось нечто необычайное — водители высовывались из окон, стояли на обочине, смотрели на солнце кто через что.

— Начинается! — взревел безопасник, и я погрузил лицо в маску, одним махом примкнув к славному племени космонавтов.

Сейчас же всё исчезло. На меня обрушилась такая кромешная тьма, что я даже вздрогнул. Рука сама собой потянулась к затылку — снять поскорее, вернуть всё на свои места — но тут я поднял голову и увидел солнце.

Во тьме висел маленький желто-зеленый кружок, похожий на монетку. С одной стороны его бок был словно укушен — на него заползала черная щербинка.

— Ну, как там? — услышал я издалека голос Сереги.

— Где? — не понял я.

— В маске!

— Отлично!

Щербинка ширилась и разрасталась.

Кто-то засигналил — я подскочил от неожиданности, Серега выругался. Я приподнял маску, посмотрел из-под нее. На парковку медленно заезжал директорский джип, два храбрых космонавта — в комбинезоне и в переднике — преграждали ему путь.

Джип просигналил еще раз, космонавт в синем комбинезоне раздраженно сорвал шлем, превратился в Вячеслава, увидел джип и потянул космонавта в переднике за руку, смущенно покачивая головой. Директор заглушил мотор и открыл дверь.

— Дайте что-нибудь! — крикнул он. — Посмотреть!

Я увидел, как завхоз стягивает маску — он был весь красный, как рак, и, кажется, радовался подвернувшейся возможности. Но безопасник его опередил. Он шагнул к директору и вложил в его огромную ладонь черное стеклышко.

— Держите вот так, — пояснил он.

Серега протянул ему снимок — со спицей.

— Тезка, — благодарно кивнул безопасник. — Уважаю.

И все задрали головы. Я опустил маску — и парковка снова утонула во тьме.

Теперь уже не было никакого кружочка — в черной пустоте лежал рожками вверх желто-зеленый месяц. Всё казалось, что он сейчас закачается.

— Люда! — услышал я чей-то голос. — У нас тут затмение!

Раздался стук. Я снова приподнял маску и увидел, что главный бухгалтер выронила трубку, и теперь трубка болталась на проводе, стукаясь о стену. Бухгалтер всплеснула руками и потянула провод. Трубка поползла вверх.

Все стояли, замерев, и смотрели в небо. Даже завхоз одумался, устыдил себя за малодушие и сошел с крыльца. У меня по вискам бежали ручейки пота. Жара стояла такая, что можно было решить, будто солнце прячется именно от нее. Это было не полное затмение, но все равно свет, заливавший парковку и отражавшийся от раскаленных автомобилей, казался каким-то необычным, непривычным — как будто в золотую краску подмешали серебрянки. Я подумал, что жутко, наверное, было бы всё время жить в таком свете, порадовался, что нам в нем жить не приходится — и опустил маску.

Через несколько минут всё закончилось. Кто-то захлопал в ладоши, безопасник протянул: «Да-а-а», Серега взял у него снимок, кивнул, очки упали со лба на переносицу. Вячеслав стал собирать маски.

— Ну? — спрашивал он так, словно затмение было делом его рук. — Как? То-то. Я же говорил.

Директор посмотрел на нас с безопасником.

— За мной.

И пошел к крыльцу.

До самого вечера в офисах обсуждалось затмение — делились эмоциями, спорили, показывали друг другу фотографии. Залезали в какие-то космические дебри, сисадмин цитировал научные статьи, рисовал на белой доске схемы, тут же стирал, рисовал новые. Философствовали.