Коллекция

Коллекция

Нет нужды повторяться и говорить о том, что многочисленные нынешние праздники каждый из нас расценивает по-разному, и «своими, родными, традиционными», т. е. настоящими Праздниками считает далеко не все. Но если остановить на улице сто человек и попросить их назвать три-четыре самых-самых, то, уверен, девяносто девять из ста одним из любимых праздников назовут новогодний.

Знаете, что самое прекрасное в этом «социологическом опросе»? Не надо объяснять, почему и за что любишь. Просто любишь, и все.

У меня есть своя коллекция. Довольно редкая. Я коллекционирую встречи Нового года. Экспонаты этой коллекции существуют в памяти — моей и, возможно, тех, кто был тогда рядом. Скорее всего, они и не подозревают, что обладают экспонатами, ценность которых — в их неповторимости.

Жаль, что только ранние экспонаты непохожи друг на друга, а вот последние экземпляры уже почти не отличаются один от другого — совсем как близнецы-братья.

Вот несколько экземпляров из моей коллекции.

 

Экземпляр № 1: год 1970-й

 

Тогда были распространены туристические поезда для школьников. И мама взяла мне путевку на зимние каникулы по маршруту: Киев — Одесса — Севастополь — Волгоград.

Новый 1970 год мы с друзьями встречали в вагоне поезда, стоявшего где-то на путях вокзала прекрасного города Киева. За три минуты до полуночи я вышел на перрон, и на двадцатиградусном морозе в новогоднюю ночь просто наблюдал за стрелкой огромных башенных часов. (В 14 лет уже понимаешь, что чудес не бывает, но верить в это еще не хочется.)

Пробило полночь, но ничего не изменилось вокруг, и я зашел в вагон. Там было «Ситро» (не «Херши», не «Спрайт», не «Кола», а именно «Ситро», помните?), шоколадки и, кажется, по одному мандарину на брата. Нам было по четырнадцать, и мы веселились, прямо не выходя из вагона. Веселье, по-моему, продолжалось целый час, а может, меньше, но помнить я его буду еще долго.

Вкус вина я узнал много позднее, а первый урок усвоил еще тогда: праздники мы создаем себе сами (или не создаем, и потом жалуемся на скуку). И иногда не обязательно даже смотреть на календарь, если рядом друзья, люди, с которыми тебе хорошо. Достаточно приятной беседы, порой просто молчания — и уже праздник.

А город Киев я так и запомнил на всю жизнь по той единственной поездке. Кто мог предположить, что он потом станет заграницей? Крещатик, Киево-Печерская лавра, памятник Хмельницкому — все заграница… непостижимо.

 

Экземпляр № 2: год 1973-й

 

Компания была веселой. Пользуясь семнадцатилетием и полным отсутствием взрослых, мы позволили себе, кроме шампанского, еще и «Ром Негро» — был такой в то время (по умопомрачительной цене: 3 руб. 85 коп.). Слова «тусовка» мы еще не знали, но компания была большой, шумной, действительно веселой, и, как у Твардовского — «была меж них одна»… с которой как-то само собой мы оказались в темной комнате, где спал ее маленький братик.

Дух захватило от близости девушки (мужчиной и женщиной мы еще не были, и в ту ночь не стали), а шум новогодней ночи отодвинулся далеко-далеко. И тогда, вернее, чуть позже, я усвоил еще один урок: Любовь — вот главный праздник в жизни.

В той темной комнате, прижавшись друг к другу и чуть дыша, чтобы не разбудить ребенка, мы провели больше часа, и никто не вздумал зайти к нам. Хорошие ребята — я до сих пор благодарен.

 

Экземпляр № 3: год 1978-й

 

Людям военным привычно проводить иногда праздники «стоя в наряде» — обычное явление. Но все же Новый Год… Кто знаком с военной службой, тому не надо объяснять.

Мне в тот раз повезло — дежурить не выпало, но подошел кореш-одноклассник Серега… Он недавно женился, а у меня — невеста за полторы тысячи километров и все такое…

Мне было куда идти, но я согласился выручить и заступил вместо него дежурным по роте пятого курса с 31 декабря на 1 января. Серега готов был на руках меня носить, и сулил разве что не птичье молоко со своего праздничного стола.

Новый год прошел весь в служебных хлопотах, а назавтра после обеда (да, именно так было спланировано увольнение курсантов пятого курса) «из города» возвращались «любезные мои сослуживцы», друзья-курсанты. Угостить чем-нибудь «службу» считалось делом святым, и столик дневального медленно наполнялся не положенными по Уставу, но очень вкусными вещами. К тому же все знали, что у меня День рождения — повезло родиться в праздник!

Серега принес одну конфетку «Карамель Московская» и мандарин, хлопнул меня походя по плечу: «Спасибо, Миха!»

Тогда я усвоил очередной урок. Даже два! Первый: пообещал — так выполни, а если не можешь (или не хочешь) выполнять — не обещай. И второй урок, главный: не ожидай благодарности, хотя бы для того, чтобы потом не разочароваться.

А с Серегой мы и сейчас добрые приятели. Иначе и быть не может.

 

Экземпляр № 4: год 1982-й

 

Мы стояли в Балтийске. Испытания нашего головного в серии корабля проходили не гладко, и вот решено было идти в Севастополь, для их (т. е. испытаний) продолжения. Какая была высшая необходимость «выпихивать» наш «Современный» на межфлотский переход именно 30 декабря 1981 года — до сих пор непонятно, причем не только мне. Но факт остается фактом: начальство решило, что встреча Нового года для нас и сопровождавшего нас БПК 61 пр. «Образцовый» где-то между Россией и Данией будет просто наградой за труды в море праведные.

Итак, кают-компания эсминца. Накрыт стол. Мне, как единственному имениннику, командир корабля капитан 2 ранга Лыженков Г. А. вручил подарок, на котором потом расписались мои друзья.

Корабль на ходу. В 4:00 я заступил на дежурство вахтенным инженером-механиком. А когда рассвело, вокруг нас было совершенно спокойное Северное Море, курс — на Ла-Манш.

Да, конечно, Новый год — семейный праздник. Почему же я с такой теплотой вспоминаю ту встречу Нового Года? Может быть, тогда я и усвоил очередной урок: экипаж корабля, как и любой коллектив единомышленников (особенно мужской), который делает одно важное дело, — действительно, семья.

А подарок тот — деревянную кружку, исписанную фразами: «02.00, пролив Скагеран», «Клуб — “Ни минуты покоя”», «За тех, кто в море!», «Однополчане» и подписями сослуживцев Игоря Морозова, Сергея Арзамасцева, Валеры Синякова и Юры Клюева, я храню, как самую дорогую реликвию. Хотя пива, как желали мне тогда, в нее больше не нальешь, — рассохлась от времени.

Это всего лишь сувенир.

 

г. Североморск, канун 1999 года