Журнальный мир

Таня Ивантеева и Ира Гольц были когда-то неразлучные подружки. Давно, в детстве. Серьезная, настойчивая Таня и мечтательная хрупкая Ирочка. Еще в детском саду придумали они, кем стать. Балеринами. И — чтобы обязательно вместе! И — поступить потом в Большой театр и стоять на одной сцене. Танцевать «Лебединое озеро». Одиллия и Одетта. Ведь каждая хотела быть примой…

Про балет придумала Ирочка, ранней осенью, когда с деревьев падали, кружась, золотые листья. Ирочка и сама была похожа на такой вот невесомый лист: хрупкая, пластичная, рыжеволосая. Глаза — небесная синь. Личико бледное, конопатое, а руки длинные. На Ирочке была надета изумрудно-зеленая курточка и юбка в красную клетку.

— Танька! Я хочу быть балериной! Ты — со мной? — звонко смеялась Ирочка, делая невообразимые па на ковре из листвы.

Таня была крепенькой, как боровичок. Красные щеки, серые упрямые глаза, налитые ручки и ножки. Но стать балериной казалось заманчивым. А главное, нельзя было, никак нельзя, отдать такую пальму первенства Ирке. В глубине души Таня считала Иру Гольц маленькой конопатой замухрышкой.

Так было решено: надо идти в балет. Но на этом ветреная Ира, пофантазировав вдоволь о том, как будет красоваться на афишах и срывать аплодисменты, от своей мечты отреклась. Просто переключилась на что-то другое. Кажется, захотела стать актрисой. А Таня упорно хотела на балетную сцену. И уже в следующем году буквально заставила свою маму вести себя и Ирочку на отбор в балетную школу.

Ирочка вроде как и не очень уже хотела, но Таня нахмурилась, и в итоге подруги пошли вместе.

Таня не теряла времени даром и хорошо подготовилась: изучила все известные либретто, знала, как называются разные балетные па и даже освоила «батман тонзю». Была уверена в своей победе… Но комиссия только улыбалась, глядя на полненькую, серьезную девочку с двумя туго заплетенными косичками.

— Танечка, ты чудесная девочка, такая красавица, но у тебя не балетная пластика… Ты никогда не сможешь быть балериной.

Таня покраснела и выбежала из класса.

Зато Ирочку Гольц приняли сразу.

— Настоящий самородок! Сколько грации, сколько природной красоты, — сказала, расчувствовавшись, немолодая дама, в прошлом — балерина.

На этом пути подруг разошлись.

Таня пошла в школу с математическим уклоном — она была ближе всего к дому. Ирочка Гольц отправилась в школу балетную. Там надо было жить целую неделю и заниматься, заниматься, заниматься. А домой отпускали только на выходные.

И всю жизнь Таня Ивантеева просто умирала от зависти. Иногда она видела издалека Ирочку — та постепенно из маленькой хрупкой рыжей девчонки превращалась в изумительную гибкую девушку. Таня встреч и разговоров избегала, потому что ей казалось: Ирка украла ее мечту. Это она, Таня, должна учиться в балетной школе, носить розовые атласные пуанты, делать гладкий пучок на затылке. В конце концов, блистать на сцене. У нее должны брать интервью местные газеты…

Вместо всего этого Таня была одной из лучших учениц в своей математической школе. У мальчишек она была в почете: не давала спуску никому, могла отвесить обидчику звонкий подзатыльник и больно ткнуть под ребро, бегала лучше всех стометровку и могла решить любую задачку. Красавицей не была, но замуж вышла рано, на втором курсе университета. Родила двойняшек, Лизу и Костика. Как-то быстро и ладно и хозяйство вела, и лихо водила машину, и стала ездить на стажировки за границу… А к тридцати годам уже и навсегда перебралась в благополучную Голландию. Домик с садом, гравиевые дорожки, гортензии и хвойные деревца перед домом. Веселые, ухоженные Костик с Лизой, настоящие маленькие европейцы. Белая собака. Красная машина. Муж, правда, был уже другой — тот, первый, остался в Москве…

И, кажется, жизнь удалась.

А грызет черной змеей зависть. Хрупкая Ирочка Гольц кружится, как осенний лист. Говорят — если у тебя в детстве не было велосипеда, а потом ты вырос и у тебя «Мерседес», то в детстве у тебя все равно не было велосипеда.

Таня не была завистливой дурочкой и пустышкой. И она пересилила себя — полетела в Москву и набрала памятный с детства номер бывшей подружки. Привезла голландские подарки. Хотела просто посмотреть — какая она стала, Ира.

Встретились. Ира была бледная, худенькая, совсем невесомая. Как маленькая старушка. Выпили вина. Таня и предположить не могла, что эта их встреча закончится такой страшной Иркиной истерикой.

— Это ты, Танька, ты сломала мне всю жизнь! А сама вон свалила за бугор. Румяная! Дети есть! Мужиков меняешь. А я? Так всю жизнь и просидела в кордебалете. «Лебединое озеро» танцую, да. Подтанцовка. Лебедь номер восемь. Ни детей, ни личной жизни, ничего! Здоровья нет! Эта дисциплина меня сломала, просто сломала… Желудок больной. И это — посмотри!!

Ира, не стесняясь окружающих, сорвала с себя сапожок, и с ужасом Таня увидела искривленную, страшную крошечную ступню — ту самую, которая очаровывает, когда затянута в атласные розовые пуанты…

В самолете Таня закрыла глаза. Хотелось плакать. «У Бога на всех свои планы», — думала Таня. И уже представляла, как ей навстречу по зеленой лужайке побегут краснощекие дети и большая белая собака.