Журнальный мир

* * *

Здесь русские люди рождались и жили,

Пахали и жали, косили и шили.

Здесь свадьбы по улице шли нараспашку

Под песню, под удаль, под пьяную бражку.

У крайней избы, у резного окошка

Кому-то в любви признавалась гармошка.

А сколько звенело здесь свежих частушек

Под гул перестроек, утрясок, усушек.

Деревня! Овраги, поля и долины.

Веселье в избе – новый внук у Полины.

И веяло жизнью простой, небогатой,

Шагавшей вовек с топором да лопатой.

Война на порог… Сколько горя и страху.

«Подай-ка мне чистую, Марья, рубаху…»

Звучат голоса сквозь года из тумана

Василия, Анны, Бориса, Ивана.

Вот-вот и совсем разойдемся мы с ними.

Уходят… Всё дальше… Лишь эхо… Лишь имя…

* * *

Опять я мчусь туда, опять спешу я в гости,

Где ивы у пруда и где горбатый мостик,

Где барский дом застыл в тени густого парка,

Где на тропинке след как свежая помарка.

Опять хочу дышать я воздухом старинным,

Где навсегда пропах подсвечник стеарином,

Где шелест не исчез волнующей страницы,

Где помнят звук шагов хозяйских половицы.

Я в Болдино спешу, чтоб насладиться снова

Бездонной глубиной, очарованьем слова,

Которое в веках таинственно согрето

Дыханием живым бессмертного Поэта…

* * *

Мы Родины своей не замечаем,

Ее озер, ее холмов и рек.

Мы в рощице березовой скучаем,

Не видим, сидя за вечерним чаем,

Как за окном прекрасен лунный снег.

Нам хочется куда-то, где атоллы,

Гробницы фараонов, их престолы,

Где острова чаруют жадный взор.

А Пушкин рвался в Болдино, где долы

Ему шептали чудные глаголы,

Где в ряске пруд,

где царственный простор.

Ступин

А.В. Ступин был основателем первой в России

провинциальной школы живописи в Арзамасе

Окошки, двери –

все огнем забито плотно,

И Ступин слышит,

как кричат

его полотна,

Как задыхаются в дыму,

зовут на помощь…

Итог всей жизни и труда – пожаром в полночь.

Багры и ведра – ни к чему.

Огонь в полнеба.

Теперь ни кисти,

ни холста,

ни крошки хлеба.

Купцов ликующих, мещан

лоснятся лица…

Ах, что теперь?

Куда теперь?..

К императрице?..

Опять – с протянутой рукой?

Двору – забава…

Ведь голова почти седа.

Ведь стыдно ж, право!..

Кто он?

Художник без картин.

Учитель нищий.

Зачем бредут ученики

на пепелище?..

Ах, школа…

Он стоит, глотая слезы.

Над ним летят, как дым, года.

Над ним – березы.

Над ним шумит веселый парк.

Молва забыла

Где точно,

средь каких берез,

его могила…

Баллада о Пете Колесове

Гаснут звезды, мелеют реки,

Льет забвенья густой туман…

Жил в Кирилловке в давнем веке

Удивительный мальчуган.

Был к работе крестьянской годен,

Но, покинув отцовский дом,

В школе Ступина

стал в те годы

Чуть не первым учеником.

Ни уныния в нем, ни лени.

Перемешивая цвета,

Добивался он светотени

На желанном куске холста.

Он, бывало, целые сутки

Малевал, не жалея сил.

И его сам учитель Ступин

За старание похвалил.

Заронил он мальчишке в душу

Золотую мечту одну:

«Может статься, милый Петруша,

Ты увидишь свою весну…»

Ах, как сердце Петруши билось,

Коль ему удавался цвет!

Но одежка поизносилась,

Но на хлеб ни копейки нет.

Свистнул ветер весны буяный…

Взяв ореховый посошок,

Он пешком пошел в Лукоянов,

В городок средь степных дорог.

В лапотках да в дырявой шапке,

Сам бледней своего холста,

На подмостках церковных, шатких,

Подрядился писать Христа.

За спиной – поля, перелески,

Птичий радостный переклик.

А во храме живой на фреске

Воссиял божественный лик.

Он работал без передышки,

Зорок глаз и душа чиста.

Ах, какая в душе мальчишки

Затаенно жила мечта!

…В том, что славы он не добился,

Нет нисколько его вины.

Он упал с лесов и разбился,

Не увидев своей весны.

Падает снег

Лиде

Сколько промчалось зим,

Кажется, целый век…

Вновь за окном моим

Падает тихо снег.

Снег заносит опять

Сёла и города.

Выйти бы погулять,

Только не те года.

Как я забыть могу

Дней молодых поток.

В звездном сверкнул снегу

Твой пуховый платок.

Это во мне, во мне –

Лестница, коридор,

Губы твои в огне,

Радостный взор в упор.

То ли восторг мне сжал

Сердце, то ли испуг, –

Это холодный жар,

Это касанье рук.

Встреча накоротке.

Школа вдали. Дела…

В снежном своем платке

Как ты была мила!

Был он неповторим

Твой и приезд, и снег…

…Сколько промчалось зим,

Кажется, целый век.

* * *

Не бьет уже под дых, как прежде, неудача,

Удача не пьянит под шум родных берез.

Глухим я, видно, стал – почти не слышу плача,

Слепым я, видно, стал – не вижу чьих-то слез.

И время, и года сожгли былые страсти.

И что с того, что вновь я на себя сержусь,

Что громко не кричу немилосердной власти

О том, как из-под ног у нас уходит Русь.

Нет, не земля уходит и не реки,

И не простор страны, от зимней стужи сед,

А то, что испокон держалось в человеке

Как символ и любви, и дружбы, и побед.

* * *

Вот и последнее тает тепло,

Тополь-то как нарядился!

Солнечный лучик упал на стекло

И о дождинку разбился.

Значит, недолго уже до зимы.

Чудится: в жаркой погоне

Скачут вдоль алых рябин хохломы

Вновь городецкие кони.

Снова под грай суматошных грачей

На сквозняках перелеска

Вспыхнуло столько прощальных свечей,

Столько янтарного блеска.

Не пропусти, поспеши, улови

Сквозь потемневшие своды

Эту улыбку осенней любви

Женщины,

жизни,

природы…