Наедине со всеми, или Бедовое счастье Даны Курской

Наедине со всеми,

или Бедовое счастье Даны Курской

Рецензия на книгу «Дача показаний»

(Дана Курская, Дача показаний. – М., «Новое время», 2018)

 

В стихотворениях Даны много реальной, непридуманной жизни, неформального общения молодых людей. Все нынешние волшебники – «родом из Канзаса». И тоже занесены в столичный изумрудный город «ураганом в домике». Название книги экранирует интересными смыслами. Стихи – это «дача показаний» Всевышнему и читателям. В то же время действие часто происходит на вполне реальной и осязаемой даче, которую гостям «показывают». А ещё герои показывают друг другу себя. Есть сейчас такой тренд – авторам книг не хочется называть их «красиво». Красивости стали непоэтичными. А в «непоэтичности», наоборот, открылась новая поэзия. Вот, например, держу я в руках «Спецхран» Андрея Грицмана. Ещё недавно за такое название поэта могли, как минимум, высмеять. А теперь – пожалуйста, это даже не эпатаж. То же самое – «Дача показаний». Мы уже воспринимаем подобные названия как должное. Стихи Даны одновременно и камерны, и распахнуты навстречу читателю. На страницах книги она живёт «наедине со всеми». Целомудренность поэтической исповеди достигается простым несообщением деталей.

Я уже был немного знаком со стихотворениями Даны, которые вошли в новую книгу. Например, по публикациям в «45-й параллели», где я некоторое время работал выпускающим редактором. Если перефразировать Ахматову, стихи Даны Курской растут «из самого простого». Простое на поверку оказывается сложным, и Курская мастерски вскрывает чуть затаившуюся сложность неожиданной модуляцией смыслов. В реальной жизни присутствует многое от мыльных опер и сентиментальных сериалов. Жизнь словно бы «подражает» киношным сюжетам. Трагедия на фоне балагана, трагедия как карнавал, настоящее на фоне попсового – такие коллизии часто можно встретить в стихотворениях Даны Курской. Однажды и я запал на эту «вибрацию».

 

БЫВАЛЬЩИНА

 

Тили тилитрали вали

Мы сюжет вам откопали

Поиграл пацан в качели

И его не откачали

Плачет баба вся в печали

И задержка две недели

 

ламца дрица гоп цаца

как рожать от мертвеца

 

Ах ты мой придурок милый

Ты не знал, что станешь папой

переехал жить в могилу

над тобой стоят с лопатой

вот допился шалопай

землю в яму

за-сы-пай

 

Баба всё ревёт и плачет

Как одной решить задачу

Ночью снится женишок

А на шее ремешок

И она совсем не рада

Что он в гости к ней зашёл

Поцелуев влажный шёлк

но мерещится ограда

Не летай куда не надо

Будет спаться хорошо

 

Баба всё шипит в пространство

Хватит там гонять балду

ты не спрячешься в аду

я тебя и там найду

за такое окаянство

я сама к тебе приду

 

вот такая кинолента

за посмертные аферы

за прекрасные моменты

ты мне должен алименты

хоть и смылся в стратосферу

 

ламца дрица гоп цаца

мы хотим обнять отца

 

ну а если не смогу

если мне не хватит сил

то пожалуй к четвергу

до тебя дойдёт наш сын

 

приняла решение – вот

и баюкает живот

баю баю мальчик пай

завтра к папе

за-сы-пай

 

Удивительные стихи, основанные на народных частушках, с привкусом трагикомедии. Бедная женщина, оставшись без мужчины, с ещё не рождённым ребёнком, делает аборт. Трагическая, но увы, банальная ситуация. Дана Курская – смелый поэт. Она не боится поднимать «маргинальные» темы. Темы, которые – в темя! Но ещё больше меня впечатляет проявленное здесь Даной писательское мастерство. Стёб и трагедия сшиты тонкой невидимой нитью. Ни одного лишнего слова. Даже эти «попсовые» присказки-мотивчики отменно работают, подчёркивая абсурдность нашей жизни. Симпатические чернила, которыми пишет поэт, то исчезают, то опять проявляются в пространстве. Кроме частушек, я расслышал в стихотворении «Бывальщина» и отголоски знаменитой сказки Леонида Филатова «Про Федота-стрельца, удалого молодца». Но не факт, что Дана сознательно закладывала это в свои стихи. «Во мне, а не в писаниях Монтеня находится всё то, что я у него вычитываю».

Дана Курская – из тех, кто всегда готов впустить в своё сердце беду. Это придаёт её жизни и поступкам особую человечность. Стихи ведь – продолжение человека. «Если носишь эпоху внутри без спросу – приготовься, что вечность тебя слизнёт». Дана, как мне кажется – человек немного авантюрный. Одновременно «от мира» и «не от мира сего». Склонность к авантюризму, а также особая чувствительность, и питают её лирику. При этом она – человек очень открытый. Наверное, о некоторых вещах, о которых пишет Курская, можно было бы и не откровенничать. Но Дане внутренне комфортно жить «на виду». А, может быть, и не комфортно, да иначе она не может. Каждый ведёт себя так, как подсказывает ему характер, «даймон» человека. Такова у Даны «данность». Только чистые помыслами люди могут позволить себе быть максимально открытыми. При этом –высока незащищённость, и порой страшно за человека. Именно открытость способна накликать беду. И беда, о которой рассказывают стихи Даны Курской, – не случайность, а выпестованная характером и поступками закономерность. «Я несла свою беду…» – пел от женского имени Высоцкий.

 

Каждый день балансируя как на льду

Привыкая быть у всех на виду

Задыхаясь словно в расстрельном ряду

Человек находит себе беду

 

Человек пускает в себя беду

Человек готовит беде еду

Человек заботится о беде

Чтоб ей было удобно в его среде

 

Человек глядит той беде в глаза

Будто хочет истину ей сказать

Человек за ушком ей чешет – глядь

А беда свернулась клубочком спать

 

Потекла у них жизнь что твоя вода

Дни спешат как быстрые поезда

А случись какая-нибудь ерунда

Человек смеётся – мол, не беда

 

По утрам он выгуливает беду

А другие к собственному стыду

Говорят – бедовый он человек

Человек с бедою глядят на снег

 

Дана преодолевает свою личную беду чуткостью к чужой, посторонней. И своя, в сравнении с чужой, уже не кажется тяжёлой и бесповоротной. Чужого горя не бывает. И клин клином вышибает, поскольку одним миром мазаны.

В некоторых своих стихотворениях Дана Курская словно бы продолжает «эстетику смерти». Смерть, в этой трактовке – это своеобразный «гамбургский счёт», по которому оцениваются поступки и мысли поэтов. Это зеркало, которое вечно смотрится в тебя, по мере того, как ты заглядываешься в синюю Бездну. «И губы бездны бездны губы ищут», – пишет Дана. Любовь и смерть – такие темы, где уже столько сказано предшественниками, что необходима, как минимум, новая подача. И Дана Курская хорошо «подаёт» свои угловые, штрафные и прочие смертельные и зубодробительные удары. Мертвецы гуляют по Ваганьковскому кладбищу в «свободное от работы» время. То есть тогда, когда к ним не приходят с цветами посетители. Встают из своих могил Роман Файзуллин, Сергей Бодров, Влад Листьев и беседуют с Даной. Или – это она с ними беседует. Но кто с кем, уже не важно.

 

Пусть искренни строчки,

Волшебна их вязь,

Бог требует точки,

Чтоб жизнь удалась.

(это уже мои стихи)

 

А вот какое я нашёл у Даны необычное военное стихотворение:

 

Сергею Арутюнову

 

вот они – просторы западни

комполка сказал, что мы одни

мы вдвоём за этот мир в ответе

за обшивкой мрачные огни

лучше сразу голову пригни

там на небе всё равно заметят

 

брызнуло живым по сапогу

мы не уподобимся врагу

мы не этим утоляем жажду

но о нашей тайне ни гугу

сколько красных капель на снегу

я б о них поплакала

о каждой

 

«Новаторство» (новотворство?) Даны Курской здесь проявляется, на мой взгляд, вот в чём. Она сумела стереть грани между участником боевых действий и сторонним наблюдателем (может быть, возлюбленной одного из героев). Повествование пульсирует по сердечным жилам – туда, на войну, и обратно. Героиня – через толщу пространства – словно бы оказывается на месте событий. И «вдвоём» – превращается во «втроём». Гуща событий – она везде, куда проникает сердце.

Дана, как и многие современные поэты – «собиратель редкостей», антиквар языка. Вот, например, «альменда» у Ирины Евсы, вот – «астильбоидес» у Дианы Рыжаковой… Редкое, неизвестное, то, что раньше попадало в виде вопросов телезрителей в передачу «Что? Где? Когда?», теперь переполняет строки «продвинутых» поэтов. Сноски теперь можно и не делать – интернет мгновенно сообщает нам значение того или иного редко употребляемого слова. Вот и Дана Курская побаловала нас «пряностями». «Фике» (отроческое имя Екатерины Великой), «меланоцет Джонсона» – всё это расширяет наш кругозор. А я уж, грешным делом, подумал было, что «Фике» – это написанное с опечаткой название маятника.

Дана Курская – прекрасный организатор. В соотнесении стихийного и упорядоченного она, на мой взгляд, стремится достигнуть душевного равновесия, баланса, паритета – насколько это вообще возможно. У многих зреет в душе благодарность этой замечательной молодой женщине – за то, что она не побоялась взвалить на себя ношу культуртрегерства и несёт её гордо, трудоголически, с достоинством. Но это не заслоняет от нас её стихи.