Облака на воздушном ходу

Облака на воздушном ходу

Стихи

* * *

Безвозвратно разрушен

мир колодца-двора.

Патефон его слушал

я как будто вчера

 

за решеткой железной

в комнатенке пустой,

весь окутан отвесной,

словно шкаф, темнотой.

 

И шуршала пластинка,

и шипела игла.

И душа-паутинка

трепыхалась — жила!

 

* * *

Пока еще не рассвело,

я обниму тебя — земную,

всю шелковую, всю льняную,

все сонное твое тепло.

 

Пока щемящее во мне

ликует чувство и томится

и ты сложившей крылья птицей

мне представляешься во сне,

 

пока влачится звезд обоз

и ревность спит твоя и гордость,

лишь мне покорна непокорность

твоих рассыпанных волос.

 

Пока еще не рассвело

и вся ты пребываешь в неге,

в окне стоят глухие снеги,

их много за ночь намело.

 

И пусть грозит нам сквозь стекло

судьба клюкою ледяною,

ведь я с тобой, а ты со мною.

Пока еще не рассвело…

 

* * *

Если станет душе одиноко,

я войду в зачарованный лес,

где трещит балаболка-сорока,

где спускаются ветви с небес.

 

Были будни мои високосны,

так верни мне тот берег реки,

где песок, да смолистые сосны,

да лишайников белых клубки.

 

Этот мир слишком душен и тесен!

Я пошел бы туда напрямик,

где узорные сети развесил

восьминогий паук-луговик.

 

Если станет мне пусто и дико,

я спиною в траву упаду…

Подмаренник, осот, повилика,

облака на воздушном ходу.

 

* * *

Я позабыл, когда и кем я был любим.

Ах, сладкий сон любви — рассеялся как дым.

 

Из жизни целый пласт вдруг выпал и пропал.

О чем же я грустил, о чем стихи кропал?

 

Я помню, но не то, что гонит сердце вскачь, —

я помню чей-то крик, я помню чей-то плач.

 

Я видел, как беда текла со всех сторон,

как утешала тень смыкающихся крон.

 

И — как обманчив кров шатающихся стен,

и как сбегала жизнь из отворенных вен.

 

Я вижу, но не то, что радует мой взгляд,

и я прилежно пью свой каждодневный яд.

 

Я память жгу свою с собой наедине,

и меркнут времена, живущие во мне.