Ощутить дыхание свободы и предвосхищение конца…
Ощутить дыхание свободы и предвосхищение конца…
* * *
Смотрю на первый снег летящий
В сухой морозной лунной мгле,
Как много жизни настоящей
На этой сумрачной земле.
Где нет понтов и нет престижа,
Где бродит леший по лесам,
Где всё наивно и поближе
К обетованным небесам.
Давно получены награды
И стихнул ветер перемен,
И ничего тебе не надо –
Ни власти дым, ни денег тлен.
Устои рушатся и царства,
И ты, конечно, поспеши,
Прими молитву как лекарство
Для врачевания души.
И, переплыв сомнений реку,
На дальнем выйди берегу…
Как мало надо человеку,
Как много надо дураку…
* * *
Я давно не летаю во сне,
Да и спится не очень-то мне.
В беспросветной ночной тишине
Не приходят видения мне.
(Так, как раньше, в немых облаках.
Словно кто-то носил на руках…)
Сколько было по жизни всего –
А не снится почти ничего, –
Только санки под горку летят,
Только мамы встревоженный взгляд.
Только тёплые руки отца
Да полярная ночь без конца.
Сколько было по жизни всего,
А не нужно уже ничего…
Светят звёзды, мерцает луна,
И полоска рассвета видна.
Тает ночь, ускользая, как тень,
Начинается сумрачный день…
Я во сне не летаю. Боюсь,
Что на землю уже не вернусь…
* * *
Проще мысли и прозрачней думы
Стали. Больше некого винить.
Все мои рубашки да костюмы
Мне уже до смерти не сносить.
Всё, с чем ты носился горделиво,
Как туман рассеялся к утру –
Ведь не предъявишь крутую ксиву
На вратах Апостолу Петру.
И не нужны истины и знанья
Для того, чтоб из последних сил,
Хоть на миг частицей мирозданья
Ты себя внезапно ощутил.
И, попав в водоворот природы,
Вдруг как бы от третьего лица,
Ощутить дыхание свободы
И предвосхищение конца…
А наутро без конца и края
Всю округу – снегом замело,
Словно бы в начале жизнь земная.
Тихо.
Пусто.
Благостно.
Светло.
* * *
Что может быть хуже весны.
В грязи утопает дорога.
Оттаяли мысли и сны,
В душе поселилась тревога.
Чернеет встревоженный лес.
Природа нема и уныла,
И занавес серый небес
Скрывает дневное светило…
Оставила душу зима…
Легка, как небесная милость,
Где даже полночная тьма,
Промёрзшая, насквозь светилась.
Чернеет оттаявший снег,
Колышутся лужи сомненья.
И ты не увидишь вовек
Небесного в них отраженья.
* * *
Избавленный от мелочных забот,
Он пребывал в безволии и неге.
Стоял июль. А он мечтал о снеге
И о сугробах белых у ворот.
Под сенью сосен плавилась жара.
Густели небеса остекленело.
Он жарко баню истопил с утра
И парился, покуда не стемнело.
Уголья тускло плавились в печи,
Томясь, как переполненные соты,
И было слышно в сумрачной ночи,
Как пролетают в небе самолеты.
Чуть слышен гул. И вот пропал
уже.
И лишь сомненье смутное
осталось.
И так спокойно было на душе,
Как будто жизнь еще не начиналась.
Прощаясь наспех, навсегда
Прощаясь наспех, навсегда
В столпотворении разлук,
Ты не забудешь никогда
Её по-детски тонких рук.
Пройдёт печальная пора.
Ты будешь жить и не тужить,
Но будут жёлтые ветра,
Как листья, память ворошить.
Конечно, вечность – это вздор.
Ты прав, конечно, всё пройдет.
Но всё же, где горел костёр –
Трава годами не растёт…
Встреча
Судьба испытывает дважды,
И дважды ты ответ давал.
В Париже Вяземский однажды
Был зван на некий важный бал.
Соображаясь с политесом,
Стоял, как маршал на плацу…
И вдруг, о господи, с Дантесом
Столкнулся он лицом к лицу.
Под сводами блистали свечи.
Дробился в хрустале огонь.
Дантес обрадовался встрече
И князю протянул ладонь.
О чем подумал князь? – не знаю.
Быть может, стал припоминать,
Как бедный Пушкин, умирая,
Шептал-просил морошки дать.
А за окном – дождливый вечер,
Парижских улиц мерный гул…
И Петр Андреевич навстречу,
Помедля, руку протянул.
А пары в танце мимо, мимо.
Бокалов пенных гулкий звон…
Не так уж труднообъяснима
Распавшаяся связь времен.
Мы духом вознеслись в победах,
Окрепли в горе и любви,
Но некого винить нам в бедах,
И в смутах русских, и в крови…
Да, мы обречены на муку,
Нас презирают все вокруг –
Ведь твоего убийцы руку
Смущенно жмет твой старый друг.
* * *
Ни на кого не обижаясь,
Не презирая никого,
Я постепенно приближаюсь
К порогу счастья своего.
Кому-то в сотый раз поверив,
Кого-то в сотый раз простив,
Я открываю тихо двери,
О разрешенье не спросив,
А за дверями, как и прежде,
Друзей услышу голоса,
И корабли моей надежды
Поднимут снова паруса,
И чайки кружатся в тумане,
Который тает, словно дым,
И я не верю, что обманут
Воображением своим…