Personalia
Personalia
* * *
Как бешеный, ищу развязки
Своей непостижимой сказки,
Которой имя: свет!
К. Н. Батюшков
Как проклятый, в реке забвенья
ловлю размытые мгновенья,
которым имя — тень.
Как бешеный, из поднебесья
тяну сквозные звуки песни,
которой имя — свет.
ПАМЯТЬ ЧУВСТВ
Чем дальше прошлое — тем ближе
его присутствие: в лицо
все жарче и светлее дышит
давно сгоревший день… Иди же,
сожми спираль, замкни кольцо.
Минувшее проступит в знаках,
и сердце — вдребезги, упав.
О, этот шепот, этот запах
и эта горечь на губах.
И все.
Лишь чистых чувств смятенье
да ясный огонек вдали.
А сколько жизни в тихой тени,
что вызвали к тебе они…
И чудится: тут стерты грани
и неизбывно бытие.
Но там — чужая песнь играет,
тебе не вытянуть ее.
И все-таки ты жди спиною
напева жгучего порыв,
что душу захлестнет виною…
Нет будущего, есть — былое,
несбывшееся до поры.
* * *
Дальше и дальше
близкое…
Как ее ни крути,
жизнь потрясает распискою
с точкой в конце пути.
Ближе и ближе
дальнее…
Стоила свеч игра:
жизнь моя — ожидание
выхода из угла.
Замысел Божий откроется
там, где себя жду,
где —
за земной околицей —
нянчу Звезду.
* * *
Махнув рукою на себя,
я песнь мою вспугнул…
(Из поэмы «Зов»)
Все верно.
Снова жизнь — не жизнь,
а так — худой мешок…
Но коли посох цел — держись,
хватив на посошок.
Глядь, камень своротив с души,
нежданно пропоешь:
— Рукой напрасно не маши,
вдруг Ангела
вспугнешь.
СТАРАЯ ОТКРЫТКА
Потухли, выцвели слова,
но дышит и светло, и грустно
неровный жар былого чувства,
которым дышит жизнь сама.
* * *
Рядом пушистое солнце.
Впору, прикрыв глаза,
день-то какой —
чисто золотце —
с чувством забытым сказать.
Добрые вести и гости
не обошли меня.
День-то какой,
Господи,
вновь довелось принять…
Слово идет от сердца,
что не устало гореть.
Будет чем мне согреться,
да и других согреть.
* * *
Олегу Пономареву
Мне снилось — умирает мать,
в изломах света вспыхнув тонко,
в ее чертах черты ребенка
я зачарован узнавать.
Разверзлись небо и земля.
Она качнулась в мягком звуке,
исчезло все, остались руки…
О, слава Богу: умер — я.
* * *
Мы были в этом мире, были…
Не выстыл и не стерся след:
наперекор дорожной пыли —
рожденный в наших душах свет.
Мы жили в этом мире, жили…
И, замыслу его верны,
мы в мироздание сложили
свои горячие миры.
Отсюда память чувств,
отсюда —
родные души брать и жечь —
самосложившееся чудо —
любовью дышащая речь.
* * *
Отчуждением выстужен дом,
и в глазах — лишь колючие льдинки.
Кто же свел нас в таком поединке,
отстраненном, тягучем, пустом?..
Я не знаю, что там — впереди,
может быть, воцарение стужи.
Все равно, чтоб оттаяли души,
ты поплачь у меня на груди.
* * *
Антону
Простор, просвистанный печалью,
неистовый святой простор,
постой, прими в свое звучанье
души моей напев простой:
— Печаль, свистящую в просторе,
сквозную, светлую печаль
встречай, как плач о смертной доле,
как весточку мою, встречай…
* * *
Все больше вижу, боль продля,
и лиц, и душ чужих…
(Из поэмы «Зов»)
Не думал я и не гадал
с такою жить виной:
по весям и по городам
встает народ —
иной.
Что делать?..
Отчий край,— ответь.
И отзыв — вдалеке:
— Как прежде,
Песнь родную петь
на русском языке.
НЕЗАБУДКИ
И столько светлой простоты,
какой-то беззаветной ласки
даруют тихие цветы
с названием — из русской сказки.
Одни в кладбищенской траве
среди могилок кротких этих,
они самих себя правей
всей сущей правдою на свете.
Спасение — душе любой.
Пред Богом никому не тесно,
покуда явит Свет Небесный
в таком цветке свою Любовь.
***
Все дальше ты.
Хоть что-то мне бы…
Но даже голос твой простыл.
И тяжелее бьется в небо
мое:
— Прости…
* * *
То ли круг замыкается,
то ли мной володеет и правит
иного порядка причина,
только след мне
входить
в сокровенные эти места.
Теплый ветр
разольется,
растает слепая личина,
и заправдашний мир,
просияв,
предо мною предстал…
Пусть мгновенья всего
наши тайные длятся свиданья.
Я успею почуять,
узреть не успевши,
успею узнать
очищающий свет,
свет такой же родимый,
свет дальний,
как всевременья
добрый и радостный знак.
* * *
Устроена жизнь сурово,
и не отводи глаза,
ведь после тебя —
лишь слово,
которое ты сказал.
ПРОВИДЕНИЕ
Молчи…
Начертан путь высоко
нам всем. А посему — не сметь
обратной меркой мерить смерть,
считать игрой слепого рока.
Молчи.
Мы правы лишь до срока,
до места отрицанья мест,
где две черты слагают крест,
где вместо солнца
светит Око.
* * *
Будет снег…
Тот, который
ждала и любила
ты,
в котором
так резко растаял
твой путь.
Было все —
жизнь печальна —
да все это сплыло…
Не забыть.
Не догнать.
Не вернуть.
Будет снег.
Обещаю тебе:
обязательно будет,
он,
как память твоя
встанет — светел и чист…
Ты ушла,
но оставила
любящим людям
белый свет,
белый день,
белый лист.
* * *
…не развязать того узла,
что завязала Русь.
(Из поэмы «Зов»)
И четверть века позади,
но длится
путь лихой…
Вложил я в песню
смысл один,
а вот извлек — другой.
Придет пора и всем узнать,
— твержу, как приговор,—
не развязать
т о г о узла…
И сменим разговор.
ОДИНОЧЕСТВО
Тронет ветер сухую былинку,
позабытый мотив напоет…
И, наверно, под эту сурдинку
мне проплакать всю ночь напролет.
— Неужель ни любимой, ни друга
средь живущих уже не сыскать?
— Белый конь ждет тебя,
чтоб по кругу,
по безумному кругу скакать…
Поутру, с грозным знаком рассвета,
закалив за ночь душу, чем смог,
я помчусь в путь проклятый поэта,
и промчусь,
одинокий, как Бог.
* * *
Кто же скажет,
откуда оно —
наваждение это,
внятный голос неясной тревоги моей…
Кто-то скажет о том…
(Из книги «Плоть песни»)
Нет, не скажет.
С меня
будет взято по полной
и спрошено,
потому и спешу,
коль покуда в седле,
доскакать,
доболеть
неизбывной тревогой за прошлое,
осложненной печалью
о завтрашнем дне.
Доболеть
досказать все свое —
наболевшее,
оправдать свое время,
иным не солгав временам,
и остаться с людьми,
не приняв
человека кромешного…
Даст Господь,
вот тогда
и срастется сквозная вина.
* * *
Боже,
заботу —
самую важную —
дай донести за остаток лет.
Я и живу,
покуда выхаживаю
в слове посеянный свет.