Журнальный мир

С Софией Михайловной Родовинской нам довелось побеседовать в 2013 году. Именно эта встреча и послужила своего рода точкой отсчета для нашей работы, положила начало замечательным проектам «Мост поколений» и «Перерыв на войну». И не случайно статья о ней включена в завершающий блок материалов, публикуемых в рамках реализации идеи «Перерыв на войну» как уникальный проект социально-значимого НКО «Фонд "Мост поколений"». На момент встречи с Софией Михайловной ей уже исполнилось девяносто два года.

София Михайловна была коренной жительницей Петербурга-Ленинграда. Впервые она ощутила приближение войны летом 1941 года, оказавшись на работах по укреплению обороны города. Девятнадцатилетняя девушка вместе с отрядом молодежи копала противотанковые рвы в деревне в Ораниенбаумском (ныне Ломоносовском) районе. Население уже эвакуировали, и ребята остались в деревне совершенно одни.

Однажды вечером в окошко постучали. На пороге были моряки Балтийского флота: «Вы что тут делаете? Немцы в двух шагах отсюда, а вы здесь сидите!»

Они забрали ребят к себе на корабль и переправили в Ленинград.

Осенью в городе началась настоящая бомбежка. 7 ноября бомба попала в дом на Гороховой улице, где жила София с родителями. Их квартира была полностью разрушена. Но, к счастью, все члены семьи остались живы.

Родители Софии уже не работали, часто находились дома. При первых звуках сирены все спешили в бомбоубежище. Однако «бомбоубежищем» служило отнюдь не подземное сооружение с многометровыми бетонными стенами, как нам представляется сейчас. Это был обычный деревянный сарай, где предполагалось пережидать бомбежки. Однако шансов в нем выжить все же было больше, чем в многоэтажном здании.

София в то время уже работала на заводе, который ранее производил музыкальные пластинки, но был переоборудован для нужд фронта. Там выдавали хороший по тем временам паек — 250 граммов хлеба. Работников охраняли военные, жившие рядом, в общежитии. У девушек был патефон, и они ставили пластинки. К ним в гости ходили рабочие, многим из которых было по восемнадцать, девятнадцать лет. Несмотря на войну, молодость брала свое.

Как-то раз после ночной смены она, уставшая, взяла ватник и прилегла поспать тут же, у батареи. Бомбежек не было, и девчонки из ее бригады ушли в гости в общежитие. Она уже засыпала, когда услышала крики: «Кто живые — выносите мертвых!».

Оказалось, в общежитие попал снаряд, и все девчонки из ее бригады погибли. А она выжила только потому, что устала и прилегла отдохнуть…

Однажды мама Софии собралась в магазин. Ей сказали, что привезли масло. Магазин располагался на углу Гороховой и Садовой. София хотела пойти с ней, но мама отказалась от помощи. Больше София не видела маму живой. Когда она, забеспокоившись о ней, пришла к магазину, дворничиха уже убирала остатки тел погибших. В очередь, стоявшую на улице, угодила бомба. Никто не выжил. Дворничиха сказала, что тела сложены в прачечной. Войдя туда, София сразу увидела обе маминых ноги, затем нашла туловище, затем — кисть, но уже без кольца (мародерство было и тогда). Так, по фрагментам, собрала все тело.

Однако власти отказывались выдавать людям трупы близких: опасались эпидемии. Софии все-таки удалось договориться, и она вместе с двоюродной сестрой приехала назавтра рано утром забирать маму. Двоюродной сестре повезло: она тоже стояла в той очереди с мамой, но ее оттуда выгнали: кому-то показалось, что она тут не стояла…

Маму похоронили на Волковском кладбище.

Потом София работала в бригаде, собиравшей тела умерших в самую страшную зиму 1941-1942 года. Они выезжали, находили на улице тело, брали за руки, за ноги, раскачивали и бросали в машину. Мертвых отвозили в морги, а потом хоронили на Пискаревском кладбище.

От голода умер отец Софии, оба брата погибли на фронте. Саму ее уговорили уехать знакомые военные, когда она уже была дистрофиком третьей степени. Они сделали ей эвакуационный лист, и София отправилась на машине через Ладогу по Дороге Жизни. Две машины перед ними провалились под лед, а ее машина проскочила…

— Под счастливой звездой вы родились, — не удержались мы, слушая рассказ Софии Михайловны.

— Да, похоже, был у меня ангел-хранитель. Много таких случаев, целый день рассказывать можно, — улыбнулась она…

Конец войны София встречала в Молдавии. Она занималась инвентаризацией, составляла документы.

После войны пришлось много поездить по стране. Она жила в Перми, в других городах, но ее всегда тянуло в Ленинград. Но просто так приехать туда не разрешалось. Необходим был вызов от кого-то из родственников. А они все погибли.

В результате ей все же разрешили вернуться без вызова. София жила у подруги, тоже вернувшейся из эвакуации. Затем получила комнату. Но появились прежние жильцы, и начались судебные тяжбы…

Помог случай. На улице она встретилась с домоуправом своего разрушенного довоенного дома, и эта добрая женщина походатайствовала за нее. У Софии появилась собственная маленькая комнатка в коммуналке, площадью девять квадратных метров.

Затем уже вместе с мужем они получили большую комнату, площадью двадцать пять квадратных метров, тоже в коммуналке. Там София Михайловна и жила до последнего времени… пока могла жить самостоятельно.

Старость она встретила в Доме-пансионате. По словам Софии Михайловны, условия у нее были очень хорошие, ее всем обеспечивали и во всем помогали. Проживание стоило дорого, но все оплачивал сын. Он еще в 1973 году уехал из СССР за рубеж, и теперь хорошо обеспечен.

Мы поблагодарили Софию Михайловну за такую искреннюю беседу, подарили цветы и поздравили с наступающим праздником Победы.

Через несколько месяцев Софии Михайловны не стало. Ушел человек, который помнил о том далеком времени, уже ставшем достоянием истории. И человек этот был счастливым, несмотря ни на что.

Да, Софию Михайловну можно назвать счастливой, потому что она выжила в суровых, нечеловеческих условиях и дожила в комфорте и тепле до глубокой старости, до конца сохраняя ясный ум и жизнелюбие. И еще — потому что о ней осталась память, которую мы поможем сберечь.