Радостная боль

Радостная боль

* * *

Околица. Пихта. Смолистый ствол.

Оставил свежий след медвежий коготь.

Я здесь стою, как пограничный столб,

Как указатель с надписью «Не трогать!»

Осталось, право, сглатывать комок:

Напомнит ветер, лёгкий, добрый, древний –

Ещё нет-нет, да теплится дымок

Над тишиной заброшенной деревни.

Здесь через месяц вымахнет травень,

Вода иссякнет в русле неглубоком,

Но за такие десять деревень

Моя страна ещё хранима Богом.

 

ЯСТРЕБ

А когда на отчий край псы не лезли-то,

Не скрывало вороньё солнца ясного?!

Что ты ведал, милый друг, в жизни, если ты

Не держал ещё в руках птицу-ястреба;

 

Не видал его полёта былинного,

Оперения рябого, кольчужного?!

Он стрелой играет, словно былинкою,

Он чурается спокойствия чуждого!

 

Ястреб спит и видит зорькой рассветною

Золочённую хоругвь, поле чистое,

И хранит тепло плеча Пересветова

Сквозь столетья его лапа когтистая!

 

Эх, былые времена, невозвратные,

Промелькнули, словно сон, в Лету канули!

Покидали грешный мир люди ратные,

Но парили ястреба над курганами.

 

И сегодня, погляди, шутки в сторону –

Надвигается, гремит мгла зловещая.

Пусть над Родиной моей зорким сторожем

Зависает ястребок, птица вещая!

 

* * *

Полыхают зарницы в ночном небе,

Наливается светом ржаной колос.

Не пригрезилась ль часом та быль-небыль,

Но доносится сверху святой голос.

Для меня для одной, а чудес столько!

И вокруг благодать – хорошо, страшно!

И поведает голос: «Пошли, Ольга –

Нынче в ночь заступает твоя стража!»

И цепочка следов от ступней босых

Серебром заблестит между звёзд спелых.

И услышу чудное: «Держи посох

И паси им стада облаков белых!»

 

* * *

Не говори, что время утекло –

Оставь надежду всяк сюда входящий –

Мерцает свет сквозь тусклое стекло,

И жив вовеки свет тот Низводящий!

В руладах птиц, гудении шмелей

Дыханье мира призрачно и глухо;

Здесь терпкий запах клейких тополей

Разбавлен мглой сиреневого духа.

Бредёшь чредой оградок извитых –

Настигнет сердце горнее радушье:

Тепло, тепло неявленных святых

Одарит лаской родственную душу.

И горизонт пресветел и лучист,

Росой подёрнет веки и ресницы.

Покой, покой, не шелохнётся лист,

И с неба крестит Божия десница.

Вся суета земная – позади,

И стрелок ход споткнулся, охнул, замер…

И Ксения на кладбище сидит

И смотрит ввысь разумными глазами.

 

АЛТАЙ

Вновь душа воспарила под свод голубого шатра,

Выше хвойных вершин, выше хриплого птичьего грая –

Это кровная память во сне догоняет ветра,

Веселящие хлеб в белых нивах Алтайского края.

 

Всё по тем же дорогам кивают вослед ковыли,

И тяжёлое облако вечно клубится в прицепе,

Где давнишние предки тонули в горячей пыли,

Намотав на запястья литые кандальные цепи.

 

О мой тучный Алтай, словно пёстрое стадо коров!

Зазвенит колокольчик, манящий, заливистый, ранний –

И останется сердце меж сёл в девяносто дворов,

Удивительно русских, простых и хороших названий.

 

Мой далёкий Алтай, мы покуда с тобою на «Вы»,

Но ты вспомнишь меня, ты узнаешь, конечно, взгляни-ка!

И почудится, будто, дыханье медвяной травы,

И средь ночи подушка пахнёт молоком с земляникой.

 

* * *

Неправда, что павшим достаточно памяти близких!

Доехать, дойти и коснуться рукою оградки –

В часы пред рассветом покрыты росой обелиски –

Солдатские судьбы страны в алфавитном порядке.

Где мокла пехота и двигалась техника юзом,

Теперь, погляди, забаюканы страшной годиной

Спят тихо герои всех малых местечек Союза,

Прижавшись друг к другу, как братья в утробе единой.

Ты станешь бояться, что всё перепишут иуды

И даже иначе об этом расскажется в школах…

Но тысячи тысяч бойцов, погребённых повсюду!

Но дед мой, погибший в бою за деревню Вашково!

А дома всё также, лишь чёрный платок наготове,

И век до могилы здесь мнится особенно длинным –

Ещё не однажды Сибирь обернётся по-вдовьи

На сдавленный клич новгородских полей журавлиных.

 

ХРАМ ПОКРОВА-НА-НЕРЛИ

Ходил на земле человек, стремился, к трудам навыкал –

Ты видишь и дерзкий размах, и значимость этих трудов –

Но многим ль из них суждено остаться стоять на века,

Как храм Покрова-на-Нерли над прахом былых городов?

 

Сверни с проторённой тропы, пройдись по колючей стерне,

Меж трав в перламутре росы, меж гулких высотных столбов;

Присядь, прислонившись спиной к обветренной белой стене

Укройся за кроткий оскал могучих владимирских львов;

 

Услышь с необъятных небес звенящую чудо-псалтирь,

Когда запоздалой весной поляны затопит река,

И сонным видением вмиг исчезнут село, монастырь.

И даже вот эти кресты, и даже вот эта строка.

 

Растают мгновенья и дни, сотрутся обрывки имён.

Однажды и наша с тобой душа отлетит от земли…

Скажи, что виднеется там, за кромкой пространств и времён?

Лишь храм Покрова-на-Нерли, лишь храм Покрова-на-Нерли…

 

ПОЙТЕ НАДО МНОЙ

А когда всерьёз слягу, обомлев –

Жизнь нельзя купить-выменять –

Пойте надо мной, пойте обо мне,

И от моего имени;

 

На любой мотив, голосом любым –

Только бы слова Божии,

Чтоб ненастным днём светом голубым

Небеса на миг ожили,

 

Чтоб крестом проплыл белокрылый стерх

Над моей земной пристанью,

Чтоб от песни той устремились вверх

Взоры, как один, пристально,

 

Чтоб блеснул просвет жёлтого желтей

Звёздочкой Пути Млечного,

Чтобы стала вдруг вера у людей

Твёрже в торжество вечного!

 

* * *

Ты знаешь, конечно, о том, что смертельно уставший

И жутко больной никогда не становится в позу…

Однажды, наверно, я стану мудрее и старше,

Наш спор безрассудный закончится в Божию пользу.

 

Не тем мы страдаем по жизни, не тем себя лечим…

В душе обнажённой расплачется Божья сиротка,

И с радостной болью признаю, что крыть уже нечем,

И руки тогда опущу утомлённо и кротко.

 

Великое чудо – ещё улыбаются с неба,

В которое, верю, смотрела всегда без лукавства;

И хлопья пушистые белого-белого снега

Падут на лицо моё самым желанным лекарством.

 

ВИШНИ

Предоставил октябрь денёк лишний –

Это надо же так – без дождя утро!

Я сажаю на заднем дворе вишни –

В сорок лет начинается жизнь, будто.

Надо мной, завывая, гудит ветер;

Слабый кустик дрожит в наготе Ноя.

И никто не ответит на всём свете,

Отчего так тревожно в груди ноет.

Средь житейских невзгод и земных тягот

Ты тянись, принимайся, росток малый –

Я хочу, чтоб однажды твоих ягод

Непременно набрали отец с мамой.

Чтобы жить им на этой земле долго

Даровал милосердно Господь Вышний.

В сорок лет начинается жизнь только –

Я сажаю на заднем дворе вишни.

 

пгт. Темир-Тау,
Кемеровская обл.