Журнальный мир

Англия

Рассказ

Марина не любила ходить по больницам. Тем более если предстоял визит в женскую консультацию. На каждом приёме её охватывало чувство стыда, оставшееся, видимо, с подростковых лет. Несмотря на то, что ей исполнилось уже двадцать шесть, чувство скованности и отвращения никуда не исчезло. А если врачом был мужчина, так Марине и вовсе хотелось провалиться сквозь землю. Но сегодня им оказалась молодая, улыбчивая женщина.

«Значит, будет не так страшно», — подумала Марина, направляясь к креслу, представляя, как неуклюже она будет на него взбираться. При осмотре Марина всегда чувствовала себя так, словно она тушка индейки, которую начиняют яблоками. Врач попросила расслабиться, но правую ногу почти свело, и ей не терпелось скорее принять вертикальное положение. Но, несмотря на всё неудобство, Марине требовалось получить ответ на волнующий её вопрос.

— Всё хорошо, вы здоровы, — сказала врач, делая запись в больничной карте. — А ваш муж проверял своё репродуктивное здоровье?

— Нет, у него работа… — тихо и смущенно произнесла Марина.

— В детстве муж болел какими-нибудь заболеваниями, травмы получал? — последовал очередной вопрос.

— Не могу точно сказать, — с ещё большим смущением ответила Марина. На миг ей показалось, что она абсолютно ничего не знает о собственном муже.

— Рекомендую вам с супругом посетить центр планирования семьи, там обратиться к генетику, пройти обследование. Если все показания будут в норме, то следите за овуляцией и чаще занимайтесь сексом, — сообщила доктор, улыбаясь.

Марина тоже нехотя улыбнулась, поблагодарила и вышла в переполненный пациентками тёмный больничный коридор.

«Самое трудное позади», — думала она, сидя в автобусе. День был уже в разгаре, и она настраивалась на то, что впереди ожидают несколько часов суматохи и нервотрепки.

Идя по коридору к своему кабинету, Марина думала: «Боже, моя работа еще не началась, а так хочется, чтобы она поскорее закончилась. Как же я не хочу никого видеть. Почему сегодня не сокращенный день или карантин, например? Сильный мороз или ураган? Отключение воды, случайное включение сигнализации… Да хоть что-нибудь».

Дверь кабинета была чуть приоткрыта, будто кто-то подглядывал, и за ней послышался детский голос: «Шухер, Англия идет!» Марина вошла, и шумная толпа пятиклассников принялась занимать свои места. Начался урок. Марина по-английски поприветствовала детей и попросила их открыть страницу «пятьдесят шесть». На странице было изображение с людьми разных профессий. Соответственно, по данной картинке дети должны были догадаться о теме урока. Сквозь гул голосов Марина пыталась донести до учеников:

— Ребята, посмотрите, пожалуйста, на иллюстрацию. Скажите, о чем сегодня пойдет речь?

Но дети, казалось, абсолютно не хотели настроиться на занятие.

— Марина Николаевна, а меня Толя ручкой в спину тыкает! — жалобно запищала пухлым ртом темноволосая девочка.

— Да кто тебя тыкает? Нужна ты мне, дура! — ответил однокласснице ученик Толя. Класс засмеялся.

— Прекратите немедленно! — возмутилась Марина. — Итак, кто мне ответит на поставленный вопрос?

— Наше занятие будет посвящено профессиям, мы научимся называть профессии на английском языке, — ответил ученик Серёжа.

Марине было искренне жаль мальчика: ему очень нравилось учить английский, но по воле судьбы пришлось учиться в таком дрянном классе.

— Спасибо, Серёжа, — поблагодарила его Марина. — Скажите, пожалуйста, ребята, — продолжала она расспрашивать детей, — а вы уже думали о своей будущей профессии? Кем вы хотите стать, когда вырастете?

— Я буду полицейским! — громко и уверенно заявил другой ученик, Данил. — А Толька Степанов будет дворником!

По классу прокатилась звонкая волна хохота.

— Ты чё сказал, придурок? — Толя подскочил со своего места, ринулся к обидчику и вцепился в его белую рубашку.

«Драка, драка, драка», — хором кричали отдельные дети.

Марина подбежала к дерущимся мальчикам, к этому моменту Толя уже успел повалить неприятеля на пол. Драчуны катались по полу, разбрасывая портфели, пинаясь и выкручивая друг другу руки.

— Прекратите немедленно! — кричала Марина.

Она попыталась разнять хулиганов, но поняла, насколько слаба физически, если не в состоянии справиться с пятиклассниками. Кроме того, мальчишки ловко уворачивались при попытке разнять их. Внезапно в класс вошла директор школы. Остальные дети заигрывающе-послушно встали из-за парт и прекратили шуметь.

— Что у вас здесь происходит? — грозно спросила директриса и пристально оглядела Толю, Данила и их учительницу.

Мальчики уже стояли и отряхивали штаны. Остальные ребята виновато молчали. Марина растерянно и несколько испуганно стояла позади драчунов.

— Ольга Витальевна, у нас ЧП, — сдерживая страх, произнесла Марина. — Я начинала урок, а Степанов с Жилкиным подрались.

Класс согласно закивал.

— Значит, так! — холодно и строго начала Ольга Витальевна. — Родителям этих товарищей буду звонить сегодня же. А вас, Марина Николаевна, прошу лучше следить за дисциплиной на уроке.

Толя и Данил, толкаясь локтями, шли к своим партам. Директриса еще раз сердито осмотрела класс и, не сказав больше ни слова, вышла из кабинета. Настроение у Марины окончательно испортилось.

Кое-как ведя урок до конца, она мысленно уговаривала саму себя: «Марина, соберись! Впереди еще много дел! Придет другой класс, нужно вести урок. Надо работать!».

Кабинет постепенно заполнялся учениками одиннадцатого «Б». Одни неторопливо выкладывали на парты тетради, другие вальяжно сидели и с важным видом разговаривали о чем-то своем. Звонок заставил Марину пробудиться и начать урок.

Она работала в этой школе совсем недавно. Одиннадцатый класс неприятно удивил тем, что выпускники не умели даже толково читать на английском. Учебник же требовал сильной языковой подготовки, и Марина, в обход программе, создавала для учащихся собственные задания, чтобы восполнить пробелы в их знаниях. Сегодняшнее занятие Марина решила посвятить чтению. Дома на принтере распечатала несколько копий английских текстов. Она понимала, что ученики далеко не в восторге от чтения, поэтому старалась находить для них забавные рассказы и диалоги, чтобы хоть как-то разнообразить учебный процесс. Сегодня читали шуточный текст про кота. Марина сочла его куда интересней, чем искусственные диалоги «мистера и миссис Браун».

Шел урок, ученики лениво двигали к себе листочки с текстом и коряво произносили иностранные предложения.

— Итак, — Марина печально оглядела класс, — кто будет отвечать на первый вопрос?

Все были равнодушны и пассивны. Две ученицы за последней партой показывали друг другу свой маникюр, кто-то уставился в экраны телефонов. Оставшиеся же, хоть и были обращены лицом к учителю, всем видом демонстрировали, что изнывают от скуки.

Из последних сил сдержав негодование, Марина спросила у старшеклассников:

— Неужели никто не постарается ответить даже ради отметки? Вот, например, у Лизы Петровой их только три за всё полугодие, и две из них — двойки, — обратилась она к ученице, внутренне призывая её взяться за ум.

Лиза Петрова воплощала стереотипный образ девушки с окраины. Она была довольно красивой, но дерзкой и беспросветно глупой. На слова Марины Петрова отреагировала под стать образу:

— Да на фиг мне сдался ваш английский?! Мне что, в Англию ехать? Я, лично, всю жизнь проживу в Рашке, поэтому учить его не собираюсь.

— Да ты, Петрова, патриот, — выкрикнул кто-то из учеников, и в классе раздался громкий смех.

Подобные реплики нередко звучали на уроках. Стараясь избежать конфликта, Марина привычно начала объяснять классу:

— Ребята, вам скоро поступать в разные учебные заведения. А там, хотите вы того или нет, как минимум два года придётся изучать иностранный язык. Лучше заниматься здесь, в школе, чем потом бегать по репетиторам ради зачетки. Тем более что текст, который мы читали, соответствует уровню восьмого класса. Надеюсь, вы сделали выводы?

— Марина Николаевна, а вы сами-то в Англии были? — выкрикнула Петрова.

Класс почему-то дружно захохотал. Марина поняла, что ситуация вышла из-под контроля, а выходка Петровой заставила почувствовать себя униженной и жалкой. Выходя со звонком, старшеклассники даже не сказали ей «До свидания!».

Апогеем нервотрёпки была планёрка. Учительская постепенно заполнялась педагогами и становилась теснее. Коллеги беспрестанно здоровались, гремели стульями, усаживались, переговаривались, шептались, смеялись, листали классные журналы и перебирали разноцветные папки, возвращая их на место в забитые бумагами стеллажи.

Стук каблуков в коридоре заставил учителей прекратить разговоры. Ольга Витальевна вошла в учительскую, дежурно поприветствовала всех и села во главе стола.

Она не понравилась Марине еще при приеме на работу. Обыкновенное собеседование больше походило на допрос. Не зря школу под руководством Ольги Витальевны в учительской среде называли «гестапо».

Директриса была полная женщина лет пятидесяти, с проступающими морщинами на лбу и мешками под глазами. Она любила носить черные деловые костюмы, а густое темное каре абсолютно не шло Ольге Витальевне, за что дети прозвали её Дартом Вейдером. Одни учителя пытались угодить своей начальнице, других она дико раздражала. Марина же боялась её испепеляющего гневного взгляда и цепенела, если приходилось выслушивать замечания.

— Не буду вас долго задерживать, — начала директор, — ибо у нас с вами ещё куча дел.

Все учителя давно открыли записные книжки и сосредоточенно ждали указаний.

— Ещё неделю назад всем вам было сказано привести в порядок портфолио учеников. Что мы будем показывать комиссии — полупустые папки? Наверное, придется лично проверить, как вы работаете с детьми.

Образовалась виноватая пауза.

— И это ещё не всё, — продолжала директор. — Кажется, некоторые учителя не знают о существовании электронного журнала. Почему я должна отдуваться за вас? Чтобы к концу недели весь электронный журнал был заполнен оценками и домашним заданием! Что касается отдельных педагогов… Марина Николаевна, — требовательно, с ноткой раздражения обратилась Ольга Витальевна, — вы работаете у нас почти два года, так? Большая часть педагогов имеет квалификационные категории. Соответственно, и вам нужно получить первую. Для начала. Поэтому в ближайшие две недели вам требуется подготовить документы, снять на видео два учебных занятия и собрать все ваши грамоты и дипломы за три года. А на сегодня всё.

* * *

Закончился очередной рабочий день. Даже вечером в школе не утихали детские голоса, шум и суета. В фойе на первом этаже собрались родители, ждущие своих детей, старшие классы устало брели в гардеробную после элективов и репетиций.

Марина добралась до «однушки», которую снимали с мужем. Сейчас ей хотелось рухнуть на диван и провалиться в сон, но в квартире царил жуткий беспорядок: на кухне в раковине возвышалась гора немытой посуды, на диване валялась скомканная одежда, а на письменном столе неряшливо лежали стопки бумаг, папки и тетрадки. Нужно было собраться с силами, чтобы привести жилье в порядок.

Нехотя наведя чистоту, Марина принялась писать уроки для следующего дня. Так проходят годы… На работе мечтаешь о том, как отдохнешь дома, но, стоит переступить порог квартиры, работа настигает снова. Даже в праздники пролистываешь учебники, чтобы не забыть, о чем собираешься рассказать детям.

Вдруг в дверях послышался треск поворачивающегося ключа. Это муж Марины Андрей пришел с работы. Шумно скинул с ног ботинки, повесил куртку и вошел в комнату, где Марина сидела за столом, посреди бумажного хаоса.

— Есть что-нибудь пожрать? — спросил раздраженно Андрей. — Я голодный как собака.

— Сейчас сварю нам пельмени. — Марина подошла к мужу и хотела обнять его, но тот не любил «телячьих нежностей».

— Мне эти пельмени уже поперёк горла, — грозно произнёс Андрей. — Не могла котлет пожарить? Опять твоя работа.

— Да, работа! — нервно прервала его Марина, — У меня, по крайней мере, есть постоянная официальная работа. И вообще, если что-то не нравится, ешь в ресторане.

— Ладно, не злись, — недовольно успокоил её Андрей и взял за плечи. — Пельмени так пельмени.

Они сидели вдвоём на маленькой кухне. На плите грелся чайник, на столе дымились тарелки с пельменями. Они ели свой ужин, щедро сдабривая майонезом. Увидев, что настроение мужа улучшилось, Марина сказала:

— А я сегодня была у врача, всё хорошо.

— Поздравляю… — откликнулся Андрей.

— Мы можем стать родителями, — бодро произнесла Марина.

Муж уткнулся в тарелку, где в белой майонезной жиже плавали несколько пельменей.

— Мы же обсуждали это с тобой, — начал он монотонно. — Ну, какие сейчас дети?! На что мы их воспитаем? Я бомблю, ты в школе за копейки носишься весь день. И, главное, где мы будем их растить? В съёмной «хрущёвке»?

Марина не ожидала подобного ответа. Она молча встала из-за стола и пошла в ванную. Там сняла с себя одежду, задернула штору и включила воду. Еще никогда она не чувствовала себя так одиноко.

Марина и Андрей познакомились на улице. Он увидел девушку, когда ехал на обеденный перерыв. Она стояла грустная и беспомощная, промокшая до нитки под осенним дождем. Парень уговорил незнакомку сесть к нему в машину, чтобы подвезти до дома.

По дороге Марина рассказала Андрею, что в этом городе совсем недавно, что работает в школе и что опоздала на автобус. Они обменялись телефонами, начали встречаться, а через полгода расписались. Марина быстро согласилась на предложение Андрея, ведь ей было уже двадцать четыре, она не обладала блестящей внешностью, а с прежним парнем рассталась три года назад. Однокурсница на протяжении этих трёх лет звала Марину переезжать в другой город, обещала помочь с трудоустройством в переводческую контору.

— Ну, вот что держит в этой дыре?! — строго твердила подруга в телефонную трубку. — Детишки из тебя все соки выпьют… Ни мужика, ни квартиры.

Но появился Андрей. Он создавал впечатление сильного и надежного мужчины, с которым будет легче выжить в этом огромном человеческом муравейнике. Так стали жить вместе учительница и таксист.

Но в последнее время их отношения изменились в худшую сторону. Марина набрала вес. Молодёжные вещи вроде джинсов и футболок заменили юбки ниже колена и наглухо застегнутые блузки. Она перестала носить даже брюки. «Они сильно обтягивают меня сзади. Перед детьми неудобно», — объясняла, смущаясь. Со временем увеличивался объем работы в школе. Ради надбавок к зарплате Марина проводила кружки, участвовала в конкурсах, выступала с докладами на конференциях. Все это требовало самоотдачи и подготовки, поэтому на любовь не оставалось времени и сил. Их близость сократилась до одного раза в неделю, а потом и вовсе — в месяц.

Марина и Андрей стали больше ссориться по мелочам. Однажды муж включил фильм для взрослых, намекнув, что можно попытаться повторить некоторые сцены. Марина обозвала его грязным извращенцем, и на этом их эксперименты по возвращению страсти закончились. Марина не могла допустить такие вольности. Как можно, вытворяя подобное по вечерам, потом спокойно смотреть маленьким детям в глаза?! Единственным способом сохранить брак в понимании Марины было появление в их семье ребёнка. Отнюдь не материнский инстинкт. Просто чувство одиночества и непонимания все больше нависало над ней.

Приняв душ, весь вечер не разговаривала с мужем. Однако, лёжа на их раскладном диване поздно ночью, она произнесла:

— Андрей, в последнее время я чувствую себя островом. Таким одиноким, холодным и печальным островом, а вокруг море из людей. Равнодушный людской поток. Понимаешь?

— Началось нытьё. Ни раньше ни позже… Может, хватит выносить мне мозг? Дай нормально поспать! — Андрей резко отвернулся к стене и уснул.

Прошло несколько дней, и сегодня Марина должна была снимать урок на видеокамеру. Она по-прежнему была в обиде на мужа и поэтому с головой ушла в работу. Написала сценарий занятия, несколько раз отрепетировала его с пятиклассниками, упорно пытаясь вдолбить им правила и задания. Развесила дорогущие плакаты, купленные накануне специально для показательного урока. Приготовив реквизит из всевозможных разноцветных карточек, картинок, игрушек и шариков, вывела на экран пёстрые слайды, несколько раз проверила, работает ли аппаратура, устойчив ли штатив с камерой. Когда-то это чудо техники подарили Марине за победу на первом в жизни конкурсе профессионального мастерства. Тогда она была уверена, что быть учителем — её призвание.

Марина попросила детей прийти нарядными и сама надела лучшее платье. Сегодняшний день должен, просто обязан был стать переломным. Она докажет всем, на что способна!

Когда до звонка оставалось пятнадцать минут, Марина плотно прикрыла дверь в кабинет и выскользнула в уборную.

— Хватит мандражировать, ты справишься, — строго сообщила она собственному отражению в зеркале. — Сейчас или никогда… — помешкала несколько секунд и уверенно сообщила: — Сейчас!

Вернувшись в класс, Марина увидела нечто шокирующее. Плакаты, которые она старательно развешивала на стены, лежали помятыми на полу, там же находился опрокинутый цветочный горшок. Но самым страшным было то, что посреди класса стоял пятиклассник Толя Степанов с разбитой видеокамерой в руках.

— Что сдесь произошло? — спросила она, еле сдерживая слёзы.

— Ма… Марина Николаевна, — испуганно произнёс Толя. — Это всё Жилкин. Это… Это он опять начал.

— Кто разрешал тебе входить в кабинет до звонка? — Марина медленно зашагала к Толе.

— Марина Николаевна, он опять обзывался, а я…

— Кто разрешал тебе входить в класс, ты, идиот! — закричала Марина, схватила ученика за плечи и швырнула в сторону. Мальчик упал и ударился лицом о край парты. Нижняя губа Толи припухла, из неё сочилась кровь. Ученик зарыдал.

Марину охватила дрожь. Она поняла, какую глупость сотворила, и кинулась успокаивать мальчика.

— Толя, Толенька, прости меня. С тобой всё хорошо? — Она успокаивающе гладила ученика по голове. По лицу Марины градом катились слёзы.

Случайные свидетели позвали директора. Ольга Витальевна примчалась в кабинет английского, дернула Марину за локоть и направила в свой кабинет.

— Ну это уже слишком, Марина Николаевна, — произнесла директриса, не скрывая своего презрения. — Вы хоть знаете, кто его мать? Да она вас по судам затаскает, а я ей в этом помогу!

Марина неподвижно сидела в кресле и отрешенно смотрела куда-то вдаль.

— Жили, работали себе спокойно, — продолжала директор, — но тут меня угораздило принять на работу вас, Марина Николаевна — абсолютно некомпетентного работника.

— Я готова написать заявление, — произнесла Марина слабо и неуверенно.

— Конечно, напишете, куда вы денетесь. После такого случая ноги вашей не будет в этой школе. И где только таких учителей готовят… — Ольга Витальевна достала из ящика листок и ручку. — Вот, пишите!

«В таких случаях говорят «ушла с позором». Это самый худший день в моей жизни, — думала Марина. — Ненавижу всех! Ненавижу себя!».

Словно в тумане она шла по знакомому маршруту к ближайшей автобусной остановке.

— Куда прёшь, дура?! — гаркнул неприметный мужичок, столкнувшись с ней на тротуаре. — Глаза разуй!

«Только бы доехать до дома, — думала Марина. — А там хоть напьюсь или наревусь».

Автобус «выплюнул» её на замусоренной остановке в трёх кварталах от дома. Пять дней в неделю Марина ходила закоулками, дворами, наблюдая, как в бесчисленных окнах домов загорался свет. Там радовались и тосковали, баюкали младенцев и учили уроки с детьми, для некоторых из которых она — ненавистная «Англия».

Несколько лестничных пролётов преодолевала, казалось, целую вечность. Наконец перед ней выросла обшарпанная дверь квартиры. В прихожей висела чья-то куртка, а из комнаты доносились голоса. Не разуваясь, Марина прошла в комнату. На диване лежали Андрей и завернутая в одеяло Лиза Петрова. Марина словно парализованная стояла у входа.

— Она твоя жена? — удивленно и растерянно спросила ученица.

Андрей испуганно смотрел на Марину, держась одной рукой за подушку, которой успел прикрыться.

— Не волнуйтесь, я не надолго, — невозмутимо сказала Марина и направилась к шкафу.

Кинув на пол массивный чемодан, начала бросать в него свои вещи.

— Постой, ты куда? — заметался Андрей. — Дай мне тебе всё объяснить, — умолял он, натягивая подобранные с пола штаны.

— Мне сегодня уже всё объяснили. Я ухожу.

Тут вмешалась Лиза:

— А как же я? Ты же обещал поговорить с женой…

Андрей не дал договорить и зажал ей рот ладонью.

— Одевайся, — процедил он сквозь зубы и кинул Лизе её вещи.

Марина продолжала собирать чемодан.

— Значит, уходишь, да? — спросил Андрей, держась одной рукой за дверцу шкафа. — Да куда ты уйдешь отсюда?

— В Англию, — тихо ответила Марина и вышла из комнаты.

Невезучая

Рассказ

Наталья ждала в гости свою старшую сестру Ольгу. Они не виделись уже давно. Последним поводом для встречи стали поминки по умершей матери да консультация у нотариуса. На улице моросил дождь, а двор за окном был серый, продрогший и жалкий, как бездомная кошка. В такую погоду может захандрить кто угодно, поэтому Наталья радовалась визиту Ольги в надежде поболтать с ней о чем-нибудь и развеять скуку. Она вытащила из холодильника тортик, поставила его на стол и начала аккуратно снимать пластиковую крышку. Раздался сигнал домофона. Наталья метнулась в прихожую и торопливо взяла трубку.

— Оль, ты?.. Открываю.

В подъезде послышались шаги. Это Ольга поднималась в квартиру.

В большинстве семей братья и сестры имеют что-то общее друг с другом. Этим «общим» могут быть внешность, поведение, темперамент… И всё же бывают исключения. Вряд ли кто-нибудь из незнакомцев догадался бы о кровном родстве Ольги и Натальи — настолько они разнились во внешности и характерах. Наталье от природы достались два роскошных дара — лицо и фигура. С юности она очаровывала своими белокурыми локонами, волновала воображение парней женственными изгибами форм. Старшей же повезло гораздо меньше. Ольга была невелика ростом, полновата, с темными и жесткими, как проволока, волосами. Пожалуй, единственное, чем она могла похвастаться, так это глазами, большими и выразительными, черными как ночь, делающими ее загадочной и таинственной.

По-разному сложились и судьбы сестёр. Бойкая смешливая Наталья недолго сидела в девках и вышла замуж за достойного молодого человека. Ольга развелась с мужем-пьяницей и одна воспитывала дочь, ютясь с ней в комнате малосемейки. Шли годы, и в жизни женщин, в особенности Ольги, мало что изменилось.

— Привет. Как добралась? Нормально? — спросила Наталья, и сестры обменялись поцелуями.

— Да. Вполне.

Ольга сняла с себя пальто фасона и расцветки «сольюсь с толпой», разулась, и её глаза невольно начали изучать новую обстановку в квартире. На мгновение Ольгу посетило чувство неловкости, будто она очутилась в доме у посторонних людей.

— Давненько ты к нам не наведывалась, — игриво сказала Наталья. — Вот только на днях ремонт закончили. Давно хотелось перемен, да так увлеклись, что поменяли всё! — залилась звонким хохотом. — Ты не представляешь, какой тут был погром. Мы с Колюней чуть не развелись на нервной почве.

Наталья могла бы и дальше рассказывать о ремонте, но её остановил уставший вид Ольги.

— Ой, вот дура! Что же я тебя держу на пороге? — опомнилась Наталья. — Проходи, заодно покажу тебе, как тут все у нас.

Квартира после ремонта казалась просторней, светлее, новее. Обстановка говорила о хорошем вкусе хозяйки и благосостоянии хозяина.

Последним пунктом в домашней экскурсии была кухня, где сестры расположились для общения.

— На работе дурдом! В отпуск хочу, — говорила Наталья, бережно опуская нож в рыхлое тело торта. — Достали эти бесконечные отчеты, авралы, пятое-десятое… — медленно вынимала лезвие, стараясь не размазать кремовые розочки. — Сижу в этом офисе как проклятая, с утра до ночи. Дома сил хватает только на ужин и сон, а утром всё сначала.

Ольга заметила, что дома нет Ильи — сына Натальи и Николая.

— Как Илюшка? — поинтересовалась она.

— Это наш умничка, — с удовольствием протянула Наталья. — Я так в свое время не училась! Куда мы его только не отдавали: на танцы, на акробатику, английский. А тут заявил недавно, что хочет заниматься хоккеем, представляешь? Ты же знаешь, с ним не соскучишься. Сейчас он с классом в Питере, некому нас веселить. Ну а ты-то сама как? — Наталья подвинулась поближе к сестре. — Как Маринка?

— Маринка нормально. Целыми днями в институте. — Ольга на какое-то время замолчала. Потом посмотрела на сестру своими большими, грустными глазами. — Наташ, я к тебе с просьбой приехала. У меня проблемы.

— Боже мой. А что случилось? — наигранно удивилась Наталья.

— Ты можешь мне занять свою долю?

Полгода назад у Натальи и Ольги не стало родителей, и сестры продали дом в деревне. Вырученные деньги поделили поровну. Такая просьба явно шокировала Наталью. Она смущенно отвела взгляд в сторону, а над переносицей возникли две вертикальные морщинки. Наталья сидела, положив ногу на ногу и скрестив руки на груди. Ей хотелось завязаться в узел, свернуться клубком, как ёж, потому что она понятия не имела, что надо говорить в таких случаях.

— Оль, понимаешь, такие решения не принимаются сразу, — начала с трудом Наталья. — Тем более что у меня уже были планы на эти деньги: я хотела дело свое открыть, уже с нужными людьми связи наладила. Подожди, а почему тебе не…

Речь Натальи неожиданно прервалась отчаянным рыданием Ольги. Громкие грудные звуки казались раскатами грома среди ясного неба.

— Они… Они всё время мне звонят, — не унималась Ольга.

— Да кто, кто звонил тебе?

Минутой позже Наталья нетерпеливо вытрясала капли пустырника из пузырька в стакан с водой. Мятно-горький запах наполнил воздух, делая атмосферу более напряженной.

— А теперь расслабься и расскажи все подробно.

Ольга залпом выпила успокоительное, глубоко вздохнула и принялась рассказывать.

— Я взяла микрозайм. Один раз не смогла заплатить. Через несколько дней начали звонить коллекторы. Подняли бешеные проценты, говорят, что с каждой неделей сумма будет расти, если не заплачу сразу половину. — Лицо Ольги скривилось в горестной гримасе. — Но самые страшные слова были: «А ты за дочку свою не боишься?» Вчера с Маринкой заметили под окнами каких-то странных людей. У меня нет столько денег, ты — моя единственная надежда. Твой Коля все поймет, он не станет возмущаться, а я буду отдавать помаленьку.

— Подожди, давай подумаем обо всем трезво и без истерик, — твердо начала Наталья. — Эти люди, что тебе звонят, — простые вымогатели. Понимаю, ситуация неприятная, но у них цель — тебя запугать, а ты уже расклеилась. У Колюни один знакомый в прокуратуре работает, я узнаю его номер и пришлю тебе. Мы этих козлов быстро на место поставим.

Все время, пока говорила Наталья, Ольга вытирала слезы и молчала. Она сминала в руках бумажную салфетку и думала о чем-то своем. Затем сказала:

— Я ведь матери перед её смертью поклялась, что моя половина Маринке на учебу пойдет.

— Господи, да что же ты у нас такая невезучая? — Наталья обняла сестру и начала гладить ее по густым, жестким волосам. — Все будет хорошо, что-нибудь придумаем, — напевно успокаивала. — Тебе отдохнуть просто надо, вот и всё! — начала разглядывать Ольгу. — Вон и мешки какие у тебя под глазами. Давай, когда придет Колюня, я с ним поговорю, и мы вместе решим, что можно сделать. А сейчас я вызову тебе такси, ты поедешь домой и постараешься отдохнуть. Ладно?

Вечером Наталье позвонила племянница.

— Тётя Наташа, мама напилась таблеток, приезжайте скорее, мне страшно!

Наталья с мужем примчались после злополучного звонка. Врачи «скорой помощи» успели вовремя. Встревоженных родственников на пороге встретил высокий худощавый врач с непроницаемым лицом, отвёл Наталью в соседнюю комнату, где рыдала Марина, и попросил не мешать работе медиков. Наталья тут же принялась успокаивать девушку.

— Я нашла у неё это, — часто всхлипывая, племянница протянула скомканный листок бумаги.

Ровным, чуть дрожащим почерком было написано предсмертное послание: «У меня не осталось сил. Я живу в страхе перед коллекторами. Они угрожают, звонят день и ночь. Я не могу выплачивать огромные проценты по микрозайму. Так жить невыносимо. Прошу об одном — пусть сестра позаботится о моей дочери, пока та учится в университете. Прощайте».

Муж Натальи курил на лестничной клетке. Из квартиры вышел врач, прислонился к перилам, глубоко вздохнул и словно ответил на незаданный вопрос:

— В рубашке родилась! Еще немного, и не откачали бы. Сейчас в реанимацию повезем. За неделю уже третий суицид. Позавчера на вызов приезжали, соплячка одна уксус выпила, представляешь? Вот где мозги у людей? Теперь всю жизнь с трубкой в животе ходить будет.

Два дня спустя Наталья пришла в больницу навестить сестру.

— Там такая мегера дежурит! Говорит: «Без бахил не пущу». Пришлось идти в конец отделения за бахилами. Ну да ладно, смотри, что я тебе принесла, — суетливо раскладывала содержимое шуршащих пакетов на больничную тумбочку. — Здесь курица-гриль, котлеты, фрукты…

— Мне нельзя мясное, — вяло произнесла Ольга.

— Тогда фрукты ешь, сок пей. Тебе сил надо набираться.

Наталья присела на край свободной больничной койки.

— За Маринку не переживай, она пока у нас поживет. Колюня уже поговорил с кем надо, твоих бандитов ищут. Так что все будет хорошо. Прорвемся, — положила свою ладонь на слабую, прохладную ладонь Ольги. — А у меня новости, — оживилась Наталья. — У нас с арендой помещения уже все решилось, ремонт начали. Так что скорее поправляйся, и жду тебя в своем салоне. Слушай, а почему бы тебе на парикмахера не отучиться? Бросай свой магазин, иди ко мне работать. И зарплата у тебя будет больше.

Они еще какое-то время молчали. За окном выпал первый снег.