Журнальный мир

Рождественская Золушка

Отгремела фейерверками новогодняя ночь. В первый январский день Варя по традиции ходила в храм на утреннюю службу. Возвращаясь, она с грустью отметила, во что превратился подъезд их пятиэтажки. Кучи мусора, конфетти, фантики, битые игрушки, окурки, банки-бутылки… Такой вот постпраздничный этюд.

Шла последняя неделя Филиппова поста. Кто-то лихо отгуливал законные госпраздники, кто-то готовился к Рождеству Христову. Дворники и уборщики не появлялись, да и слух прошел, что люди южных национальностей, коими заняты нынче в Петербурге эти должности, почему-то покинули город.

На четвертый день хождения по грязным лестничным пролетам Варя не выдержала. Вспомнилась ей одна детская сказка…

Поздно вечером она, вооружившись веником и совком, отправилась «исправлять ситуацию». Выметя подъезд и выбросив несколько мешков с мусором, Варвара вернулась в квартиру. Подумав, она наскоро написала фломастером объявление и, спустившись на первый этаж, прикрепила его скотчем к информационной доске.

«Дорогие жильцы, с праздниками! Просьба соблюдать чистоту на лестничных площадках, так как уборка подъезда, похоже, на неопределенное время становится нашим личным делом. С уважением, Ваша Золушка».

Семья Вари была в курсе ее «подвижничества». Вечером следующего дня дочь, вернувшись с тренировки, радостно сообщила: «Поздравляю! С тобой уже вступили в переписку!» Непредвиденный поворот событий заинтриговал. Варвара поспешила взглянуть, как же на ее анонимный призыв отреагировали соседи. На объявлении красовались три надписи, принадлежащие разным почеркам:

«Спасибо, милая Золушка, не оставляй нас, пожалуйста!»

«Жаль, что Вы додумались прибрать только сейчас! Впредь внимательнее относитесь к подъезду!»

Прочитав эти приписки, Варя осталась в недоумении. Получается, что первый автор надеялся, что она добровольно возьмет на себя роль уборщицы, а второй эту роль ей попросту припечатал.

Пробежав взглядом строки третьего сообщения, Варвара улыбнулась, да и было из-за чего:

«Милая рождественская Золушка! Не обижайся за то, что мы тут понаписали. Спасибо за чистоту! Пусть ты пожелала остаться неизвестной, но знай, мы все благодарны тебе! Хорошо бы составить график уборки».

Спустя полчаса на доске информации вместо прежнего объявления появилось новое:

«Дорогие соседи! Поступил разумный совет: до счастливого момента появления официального уборщика наводить чистоту в подъезде собственными силами по очереди. Предлагаемый график — ниже. В день дежурства вашей квартиры пройдитесь по этажам, поднимите бумажки и, если потребуется, подметите лестницы. Уборка — дело добровольное, но прошу всех присоединиться. Кроме того, давайте помнить, что рядом живут пожилые, немощные люди, потому их квартир в графике нет. Мы станем “нести вахту“ и за них. Будем любить наш замечательный дом! Ваша Рождественская Золушка».

Через две недели Варя столкнулась в подъезде с новой официальной уборщицей.

— Здравствуйте! Теперь Вы у нас чистоту наводите?

— Да, я. Только тут и прибирать особо нечего…

Саша, здравствуй…

Как-то мне очень захотелось проводить лето и встретить осень в городе детства. Еще перед поездкой в Таллинн вспомнился праздник — ночь древних огней, приходящийся на последнюю субботу августа.

Костры на берегах Балтийского моря вдоль судоходных путей зажигались со времен викингов. Так передавались воздушные сообщения, указывалась дорога мореплавателям… Древнюю традицию возродили в 1992 году в Финляндии, и она полюбилась всем балтийским странам, в том числе и Эстонии. В конце лета люди зажигают свои костры в знак единства и дружбы, любви к морю и в память о погибших моряках.

Вот и мне захотелось в преддверии осени разжечь свой маленький костер на берегу земли, где когда-то я была так счастлива…

Было тридцатое августа. День оказался щедрым на солнечную ласку. С подругой Эрикой, встречи с которой при моих редких приездах в Эстонию бесценны, мы долго гуляли по городу. Под вечер махнули в замечательное местечко Виймси, расположенное в нескольких километрах от Таллинна. Здесь у моря, на территории музея под открытым небом уже начали собираться местные жители и туристы, готовясь к ночи древних огней.

Нам захотелось заглянуть в расположенный неподалеку ресторанчик, здание которого похоже на перевернутую лодку. Его так и называют: «Paat»¹.

Часть посетителей выбрала террасу, и сидя в плетеных креслах, люди любовались закатом. Лучи уходящего солнца приветствовали шампанское в их бокалах, пледы сберегали от прибрежного бриза… Слышалась спокойная эстонско-русско-английская речь.

Мы оповестили подошедшего официанта о нашем выборе: десертах с заманчивыми названиями и непременным кофе, и решили скоротать время ожидания заказа прогулкой.

— Пойдем к воде, — предложила Эрика.

Мы спустились с деревянной террасы и средь валунов вышли прямо к морю.

— Смотри, она сейчас придет, — сказала подруга и опустила ладонь на поверхность воды. И действительно, по спокойной до этого мгновения морской глади вдруг собралась и заторопилась к берегу волна. Она коснулась ладони Эрики и растаяла легкой пеной у ее ног… И вновь море было совершенно невозмутимо.

— Здравствуй, Саша, — прошептала моя спутница. В ответ на мой вопросительный взгляд она начала рассказ:

— Знаешь, мы всегда так здороваемся. У меня была подруга — Оленька, словно сестра родная. Всю жизнь — рядом, даже замуж вышли почти одновременно. Общались семьями. Ее муж — Александр — стал мне также настоящим другом.

Оля несколько лет назад умерла. Заболела и быстро угасла. Саша очень ее любил. Такие красивые чувства — редкость. И ведь она еще молода была… Мне кажется, что его сердце просто не выдержало разлуки, и через год он тоже ушел вслед за ней. Перед смертью Саша просил его почему-то кремировать, а пепел развеять прямо над морем. Мы обещали исполнить это его последнее желание.

Хорошо помню тот пасмурный день. Небо в тяжелых тучах, ветер пронизывающий. Словно и погода тосковала об ушедшем человеке…

И вот, верь–не верь, но когда мы перевернули урну, тучи внезапно прорезал солнечный луч, а над морем разлилась прозрачная радуга. Все были поражены. Кто-то сказал: «Это они с Олей встретились»…

Теперь каждый раз, когда бываю на побережье, вот так опущу ладонь в воду и шепчу: «Сашка, здравствуй»! И всегда, даже в штиль, среди ленивых волн появится одна — больше и стремительней других. Она торопится ко мне, коснется руки, ударится о берег, и снова — все как прежде. Тишина, безветрие. Мы так здороваемся. И я словно чувствую рядом и его надежное плечо, и улыбку Оли. Я верю, что они встретились за пределами этого мира и никогда уже не расстанутся.

Позже, когда пылающий закат распрощался с нами, мы с Эрикой зажгли у моря свой маленький костер. Наш маячок памяти и любви. Сидели молча. Сердцу было уютно. Словно все времена — прошлое и настоящее соединились сегодня в этот день доброй балтийской традиции древних огней.

Кругом звездно светились соседские костерки, провожая еще одно лето, улетающее в вечность. Сонно вздыхало море, а я была благодарна своей подруге за подарок прожитого дня, за ту приветливую волну, готовую по сердечному зову ласково коснуться ладони, напомнив об ушедших, но вечно живых в твоей памяти друзьях.

«Саша, здравствуй!»

Все существующие ответы даны на чьи-то вопросы, но только не на все вопросы они есть…