Журнальный мир

– Вот жмоты! Не могли билет на самолёт купить, – возмущалась Яна, прибавляя шаг. – Теперь трясись двое суток в вагоне. Хорошо хоть в купе поеду, а не в плацкартном, как прошлый раз.

Утром, когда она ещё нежилась в постели, раздался телефонный звонок от главного редактора:

– Яна Игоревна, сегодня вы отправитесь в Беслан. Поезд в одиннадцать. Нужен репортаж о современной жизни города, о людях, переживших трагедию в 2004 году. Документы готовы, заедете и возьмёте у секретаря. Оператор в Волгограде снимает сюжет. После прилетит.

Десять лет назад Яна получила должность тележурналиста в престижном медиа-холдинге и ни разу об этом не пожалела. Ей нравилась работа, позволяющая посещать различные форумы, конференции, пленарные заседания, общаться с интересными людьми. Только личная жизнь у неё как-то не складывалась. Жила Яна в однокомнатной квартире, больше похожей на дорогую, но не обжитую гостиницу, из которой сбежал даже кот Васька.

Поезд уже стоял на платформе. Отыскав нужный вагон, она вошла в тамбур и поставила рюкзак на пол.

– Вам помочь?

Не успела Яна возразить, как мужчина лет шестидесяти взял её поклажу и понёс по узкому проходу вагона.

– Какое у вас место?

– Одиннадцатое.

– Так мы ещё и соседи. У меня двенадцатое, – он улыбнулся.

В купе уже сидели двое: угрюмый молодой мужчина и женщина средних лет, упорно смотревшая в окно и не ответившая на приветствие. «Да, весёлые у меня попутчики», – подумала Яна, располагаясь на полке…

Поезд набирал ход. За окном промелькнули окраины города, замелькали перелески и посёлки. Первым нарушил молчание сосед с двенадцатого места:

– Ну что, чай будем пить?

Женщина, оторвавшись от окна, отрешенным взглядом посмотрела на попутчиков. Молодой мужчина выложил на стол провизию и, прихрамывая, вышел из купе. Вскоре вернулся:

– Сейчас проводница чай принесёт, – женщина достала из сумки пирожки, ещё какую-то снедь.

– А у меня ничего нет. О поездке узнала за два часа до поезда. Не успела купить, – пожаловалась Яна.

– Здесь всем хватит, – устало ответила женщина.

За чаепитием понемногу все разговорились.

– К сыну приезжал, – завёл разговор Сергей Иванович, – жена отправила. Езжай, говорит, мол, посмотри, как живут. Все ли у них нормально? Сын два года назад женился, с тех пор дома ни разу не был. Посмотрел! Встают чуть свет, выпьют по чашке кофе и на работу бегут. Домой приходят поздно. Салатиками и пельменями, что по пути в супермаркете купят, поужинают и спать ложатся, так как снова рано вставать. Жалко мне вас, москвичей, – добавил, посмотрев на Яну. Вся ваша жизнь искусственная, не настоящая. Радости в ней нет! Бег за призрачным счастьем, а счастье-то должно быть настоящим. Семья должна быть, дети. А вам тачки крутые подавай, квартиры, чтобы бахвалиться перед другими, мол, смотрите какой я успешный! Всё на Европу равняетесь. А что Европа?! Запутались они там совсем. У нас своя жизнь. От корней отрываться нельзя! Вот когда поймете, в какую ловушку попали, уже поздно будет.

Яна поежилась. «Может он и прав, – подумала, – но где эта другая жизнь?! Не заработав денег, в городе не проживешь. Вот и бежим чуть свет на работу, поздно возвращаемся и тянем эту лямку до самого-самого… Б-р-р! – и вдруг вспомнила: «Вот и кот от меня сбежал».

– В Москве жить непросто, – вдруг заговорила женщина. Мы здесь уже десять лет, – она тяжело вздохнула, – а привыкнуть никак не можем. Раньше в Беслане жили…

Все затихли. Стало ясно, что рассказ пойдёт о событиях первого сентября 2004 года.

– Мы с мужем в Беслан попали по распределению после окончания первого Московского медицинского института, – начала она. – Устроились работать в городскую больницу. Он – хирургом, а я – врачом-педиатром. Вскоре нам дали квартиру, а через два года у нас появилась Верочка, – женщина снова отвернулась к окну, но, справившись с волнением, продолжала. – Первого сентября ей исполнилось тринадцать лет. Вера росла красивой девочкой… Отправилась на линейку… как положено… в белом фартуке с большим букетом цветов… Больше мы её не увидели… – крупные капли покатились из глаз женщины. Она полезла в сумочку за салфетками.

В этот момент Яна посмотрела на мужчину, назвавшимся Павлом. Он смотрел на рассказчицу с явным сочувствием. В его серых глазах застыла боль. «Откуда у него такое сострадание? Видно, тоже пережил что-то похожее…»

– После освобождения школы Верочка исчезла, – дрожащим голосом добавила незнакомка. Ни среди живых, ни среди мёртвых её не было. Искали везде! Во всех городах, посёлках, аулах Осетии, в Чечне, даже обращались к старейшинам, всё бесполезно… Оставаться в Беслане мы больше не захотели. Через три года муж нашёл работу в Москве. Все эти годы мы продолжали её искать. Обратились во все организации по поиску людей. И вот вчера нам сообщили, что нашлась девушка… похожая… в психиатрической лечебнице Тихорецка. Я тут же купила билеты. Она это или нет – не знаю, но очень надеюсь, что, наконец, найду нашу Верочку. Меня Ольгой Александровной зовут, – добавила осипшим голосом и отхлебнула глоток остывшего чая.

– А я в Ростов-на-Дону еду. Живу там. В Москву приезжал в госпиталь на очередной осмотр. После ранения с ногой проблемы, – заговорил, до сих пор молчавший, Павел. Я в другой Осетии был – в Цхинвале, во время грузинской авантюры. Насмотрелся всего: как их танки прямой наводкой по подвалам били, а там старики, женщины и дети прятались; как устроили охоту за женщиной, пытающейся спрятаться в подворотне; как давили гусеницами машины с людьми. Жуткие дела они творили. Не щадили никого! Если бы наши войска не подошли, ничего не осталось бы от Южной Осетии. Они бы её с лица Земли стёрли, – он взял ложку и зачем-то помешал чай. – Меня в бою осколком мины ранило. Сознание потерял. Очнулся в подвале. Женщины меня окровавленного, с перебитой ногой нашли и туда затащили. Перевязали, шину наложили. А как стемнело, мальца к нашим послали. Ночью меня бойцы вынесли и в госпиталь отправили. Если бы не те женщины, не сидел бы сейчас с вами, – Павел вытащил ложку из стакана и отпил полкружки чая. – Поехать бы да спасибо сказать, но я даже лиц их не запомнил.

– Да, потрепала нас жизнь! – вступил в разговор Сергей Иванович. – Всем досталось. Я ведь афганец. Совсем сопливым мальчишкой туда попал. Хорошую школу жизни прошёл. Потом Краснодарское высшее военное авиационное училище закончил. Женился, сыновей народил. Старший – хотел по моим стопам пойти, но мать заупрямилась и не пустила. Хватит, говорит, одного офицера в семье! Помотались мы с ней по гарнизонам. Всё на её плечах. Всё стерпела, вот только теперь у неё сердечко шалит. Вторую группу дали.

В кармане пиджака Сергея Ивановича зазвонил мобильник.

– Вот, Полинушка моя беспокоится, – он достал телефон и вышел из купе.

Яна молчала, хотя и понимала, что настала её очередь рассказать о себе. «Что я им скажу? – крутилось в голове, – что живу в параллельном мире, сытая и довольная жизнью?» Неожиданно для себя, она выпалила:

– А от меня кот Васька сбежал! Даже он не выдержал одиночества. Я ведь журналист, дома бываю редко, всё по командировкам мотаюсь. И сейчас в Беслан еду, делать репортаж для телевидения. А материал вот, в этом купе, даже ехать никуда не надо! Можно я расскажу о вас – о вашей Верочке, о женщинах, что вас спасли, о Сергее Ивановиче и его Полине… – Это будет лучший репортаж моей жизни! – под стук колёс воскликнула Яна и тихо, умоляюще добавила: – Ведь вы позволите?