Ровесница. «Осень нагрянет, и роща нарядится…». В больнице Петербурга.

Ровесница.

«Осень нагрянет, и роща нарядится…»

В больнице Петербурга.

Стихи

РОВЕСНИЦА

 

Спит монета-ровесница

на ладони моей.

Я смотрю — и не верится:

одногодки мы с ней?!

Покорёжена, мятая,

вся черна и горька…

И попалась, проклятая,

у пивного ларька.

 

Отсверкала строптивая

у хапуг и рвачей…

Ты, как я, несчастливая.

Я, как ты, был ничей.

Мы для всех — лишь прохожие,

нам приятель — любой…

Грех сказать, но похожие

судьбы наши с тобой.

 

Жизнь на место поставила

без большой суеты,

так какого же дьявола

ты черней черноты!?

Эх, монета-ровесница,

с молотком и серпом!

Ты теперь словно пленница

с повреждённым гербом!

 

Нас любили… и мучили,

но достоинств печать

были мы не научены

за гримасой скрывать.

Кроме всякого прочего,

мы во всём — пацаны,

и считали заносчиво,

что нам нету цены.

 

Эх, монета-ровесница,

я к тебе так привык!

Что же ты, как изменница,

потеряла свой лик?!

Ты, как пчёлка, старательно

собирала из рук

злой нектар обывателей,

наглецов и ворюг…

 

Всякий, даже ничтожество,

взял тебя — и владей!

На лице твоём крошечном

все пороки людей!

Я — не лучше уродина,

но кривляюсь при том,

что храню верность Родине

всем горбом, как гербом!

 

***

 

Осень нагрянет, и роща нарядится,

будет листва полыхать над горой…

Легче от ветра и пламени спрятаться,

чем от назойливых мыслей порой.

 

Был я проблемами часто раздавленный,

был обокраден до нитки не раз,

был оклеветанный, был окровавленный,

только души сохранился каркас.

 

Выбрал себе я дорогу — нетленную,

долго пришлось мне плутать и страдать,

только я знал, что мой мир и вселенную

можно трудом и любовью создать.

 

В БОЛЬНИЦЕ ПЕТЕРБУРГА

 

Тут не то, чтобы встать, повернуться не просто,

я в больнице лежу для духовного роста.

 

Одиноко дышу. Не в толпе и не в стае.

Так зерно полежит, а потом прорастает.

 

Что творил я с собой! Это страшное что-то!

Сам себя штурмовал, как морская пехота.

 

Остов тела дымит, он разбит и разрушен,

и сердечко моё, что увядшая груша.

 

В голове — не кора, а больная короста,

я невзгоды терплю для духовного роста.