Журнальный мир

Памяти Евгения Евтушенко

* * *

Безжалостна беда сей горестной утраты.

К минувшим временам назад дороги нет.

Он первым был в пору шестидесятых,

Когда забрезжил нам в окне неяркий свет.

Тот век теперь далек. Припомним годы оны, —

Мир песен и бесед тех юношеских лет,

Когда от звонких строк гудели стадионы,

И на Руси поэт был больше, чем поэт.

Кружится лист, скользя над плитами надгробий.

Оборвана стезя, и все пошло не в лад.

Ушли его друзья: Андрей, Василий, Роберт.

Ушли его друзья: и Белла, и Булат.

Умолкли в век иной тех песен отголоски.

Все в Лете утечет сегодняшней порой.

Покажется смешной и перепалка с Бродским,

И гамбургский расчет на первый и второй.

В круговороте дел, подумав хорошенько,

На свой вопрос ответ отыщешь без труда:

Той славы, что имел Евгений Евтушенко,

Не знал другой поэт нигде и никогда.

Тускнеет неба шелк. Неумолимы будни…

С минувшим рвется нить. Вращается Земля.

Последним он ушел, как капитан на судне,

Что должен уходить последним с корабля.

Далекие года. Забывшиеся сплетни.

Июльского дождя на перепутьях след.

Он первым был тогда, — теперь он стал последним,

Последним уходя, он гасит в доме свет.

(2017)

* * *

Я понять не в силах тайну эту,

Невеселым фактом обожжен:

Почему российские поэты

Едут умирать за рубежом?

Покидают землю и народ свой

На исходе сумеречных лет,

Евтушенко, Межиров и Бродский,

И другие тоже им вослед.

Уезжают, вольно ли — невольно,

В дальние чужие города.

Умирать за рубежом не больно, —

Больно не вернуться никогда.

Их кончин забывшиеся вехи

Не видны в отеческом дыму.

Видимо, и Пушкин бы уехал,

Если б дали выехать ему.

Так же бы уехали охотно,

Горестных не обрывая строк,

Мандельштам из лагерей болотных,

И на Пряжке умиравший Блок.

Сумрачная Эйфелева Башня.

Темзы непрозрачная вода.

Умирать за рубежом не страшно, —

Страшно не вернуться никогда.

Каждый умирает одиноким,

Утешаясь тем в конце пути,

Что в родной земле остались строки,

И они сумеют прорасти.

(2017)

Книги

Как ни печально это,

На крайнем рубеже,

Читать стихи с планшета

Не научусь уже.

Да и писать их тоже

Могу я лишь пером.

Мой век вчерашний прожит,

И все идет на слом.

Мой путь теперь недолог,

И голова в снегу.

Свой дом без книжных полок

Представить не могу.

И я, судьбой обласкан,

Пополнил общий ряд,

Обманут глупой сказкой,

Что книги не горят.

Забуду я едва ли

О канувших годах,

Где груды книг сжигали

На шумных площадях,

И горестные были

В блокадные года,

Где книгами топили,

Спасаясь в холода.

(2017)

Памяти Анатолия Силина

Из избы не выносите сор,

Это не положено, не так ли?

Анатолий Силин, режиссер

Ставил комсомольские спектакли.

Он другое ставить был бы рад,

Да не получилось по-другому.

Вспомнится осенний Ленинград,

Домик — общежитие Ленкома.

Нам такой мерещился простор!

Мы такие пробовали вина!

Анатолий Силин, режиссер,

Юной моей жизни половина.

Было все тогда ему с руки,

Лишь во сне подобное приснится.

Славили его ученики,

Страстно обожали ученицы.

Остроумен, шумен и горласт,

Был тогда он — покоритель мира.

Он театр собственный создаст,

Новый Мейерхольд или Таиров!

Кто с начальством начал разговор,

Переговорит его едва ли.

Анатолий Силин, режиссер,

Ставил съезды или фестивали.

Таяли надежды словно дым.

Стал он стар, недугами измучен.

Я его запомнил молодым,

С бородой и голосом могучим.

Что еще припомнить под финал,

Жизнь его нелегкую листая?

Много лет потом преподавал,

Но в театре ничего не ставил.

Не вернется тот далекий год,

Тот юнец, талантливый и ловкий.

Он ушел, и кто теперь поймет,

О какой мечтал он постановке?

Режиссеры, правде вопреки,

Радугой действительность не красьте.

Не играйте с властью в поддавки, —

Невозможно выиграть у власти.

(2017)

Расстрелянный Пушкин

Татьяне Горшковой

В те дни, когда страною правил Сталин,

В тридцать седьмой, зловещим ставший, год,

Был в Пушкине сей монумент поставлен,

На въезде, у Египетских ворот.

Год сорок первый. Горькие утраты.

Превратности военных перемен.

Его в траншею не успели спрятать,

И немцами он был захвачен в плен.

В жару и холод, и зимой и летом,

К пальбе бесцельной проявляя рвенье,

Они скульптуру бронзовую эту

Своей потешной сделали мишенью.

В полуживотной ненависти стадной,

Палаческого потешая беса,

Они его расстреливали жадно,

Как будто не хватило им Дантеса.

Не преклоняя бронзовых коленей,

Не слыша истерического крика,

Перед врагом стоял курчавый гений,

Как Себастьян, что стрелами утыкан.

Убийцы незатейливые эти

Растаяли в потустороннем дыме.

Остались на гранитном постаменте

Следы от пуль, что выпущены ими.

И в дни, когда пришла пора возмездий,

Советских войск отряд передовой

Встречал поэт на том же самом въезде,

Израненный, но, все-таки, живой.

Три года быв у немцев на прицеле,

Он верил твердо, что растает мрак.

Не оттого ли на его лицее

Был водружен победы нашей флаг?

Любимый Пушкин вызволен из плена.

Покуда в океан стремятся реки,

Поэзия его неубиенна,

И в наши дни, и присно, и вовеки.

(2017)

Прощание с прошлым

Поздняя осень. Черная грязь.

Холод пустой дачи.

Все расстаются с прошлым, смеясь, —

Я по нему плачу.

Юных ровесников шумный круг,

Сколько бы ни прожил,

Я не сменяю на ноутбук,

И на смартфон тоже.

Песни, что пели мы в те года,

В пору страны широкой,

Не променяю я никогда

На барабан рока.

Там не остыл, по губам скользя,

Твой поцелуй нежный,

Живы родители и друзья,

Радужные надежды.

Там по каналам к заливу лед

В мае плывет, тая.

Там еще все мы — один народ,

А не врагов стаи.

Не возвратить убежавших лет,

Плакать о них — пошло.

Скоро и я, уходя вслед,

Стану для вас прошлым.

(2017)

Памяти Людмилы Ивановой

Весеннее биение сердец

В канун зимы не возвратить обратно.

Конец шестидесятникам, конец, —

Последние уходят невозвратно.

Перелистаю старую тетрадь,

Припомнив наши юные тусовки,

И «Современник» вспомню я опять,

Что был еще тогда на Маяковке.

В неразберихе миновавших лет,

Старинные перебирая даты,

Я вспомню неожиданно куплет

Из песни, посвященной мне когда-то.

Уходит поколение. За ним

Идем и мы, забыв былые споры,

И наши роли раздадут другим

Безвестные пока что режиссеры.

Все явственнее видятся вдали

Те берега, сокрытые в тумане,

Куда подруги первыми ушли,

И за собою нас с улыбкой манят.

Уйдя в потусторонние леса,

Мы растворимся в залетейских странах,

Оставив на бобинах голоса,

И наши лица на киноэкранах.

Нам не дано узнать в конце пути

О том, для нас недостижимом цикле,

Когда существованье во плоти

Продляется существованьем в цифре.

На поединок вызывая зло,

Мы победить надеялись едва ли,

И все-таки нам в жизни повезло,

Что мы когда-то песенки писали.

Поскольку нам забвенье суждено,

От долголетья не прибудет толка.

Забудутся театры и кино,

А песенка запомнится надолго.

(2016)

Поэт

Поэт, Провидения вестник,

Печалью богов не гневи.

Тебе бы придумывать песни

О радости и о любви.

Тебе бы кифару настроить

На счастье, и мир вековой,

Но дым догорающей Трои

Качается над головой.

И снова живется нам плохо,

И тонкая рвется струна.

Идет за эпохой эпоха,

Идет за войною война.

И снова, зимою и летом,

На раны нам сыплется соль.

А значит, призванье поэта —

Принять на себя эту боль.

Препятствовать войнам бесславным,

Над павшими плакать навзрыд,

Писать неизменно о главном,

А главное — то, что болит.

(2017)

Васильевский остров

(песня)

Если в сердце ожог

От бессонницы острой,

И назавтра надежды

Почти уже нет,

Возвращайся, дружок,

На Васильевский остров,

Где когда-то забрезжил

В окне твоем свет.

Приходи умирать

На Васильевский остров,

Ностальгией ведом,

Перед смертью домой.

Ты увидишь опять

Корабельные ростры

И родительский дом,

Что стоит на Седьмой.

Возвращайся домой,

Мой дружок, поскорее,

Если жизнь ты истратил

Неведомо где.

Зазвенит над тобой

Храм святого Андрея,

Затанцует твой катер

На невской воде.

Ночь мосты разведет.

Чайки крик торопливый

Прозвучит, как Успенья

Последний звонок.

И душа поплывет,

Направляясь к заливу,

Где грозит наводненьем

Кронштадтский футшток.

Если в жизни твоей

Все сложилось не просто,

И тепла маловато

От прожитых лет,

Возвращайся скорей

На Васильевский остров,

Где впервые когда-то

Увидел ты свет.

(2017)