Стихи

Стихи

В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ

 

Расскажи мне, мой друг, — что владело тобою во сне?

Это многое значит.

Что встревожило-встретило бедное сердце — извне,

Почему оно плачет?

 

Для себя сберегает, чтоб нам не смущаться двоим,

Плод Едемского древа.

Он теперь затаился под шёлковым спудом твоим:

Как положено, — слева.

 

Если вдруг прикоснуться к нему и шепнуть: «Отрави…»

Он ответит: «Не трогай».

Нам с тобою предложено вместе отведать любви —

Перед дальней дорогой.

 

Это стоит усилий? — Да разве я знаю? Молчи,

Притворись иностранкой.

Наше лучшее чёрное мы надеваем в ночи —

И летим над Фонтанкой!

 

Где плывут, одурманены дымом заморской травы

Колоннады и своды,

Петербургские звери — крылатые смирные львы

Ниневийской породы.

 

НА ТРЕВОЖНУЮ НОЧЬ В ОТЕЧЕСТВЕ

 

Стал я спать беспокойно и плохо.

Снится плеск пересохшей реки,

Снятся строек заброшенных грохот

И заводов умерших гудки, —

Запрещённые при Маленкове,

Чтобы нам не насиловать слух. —

Нет во снах моих плоти и крови,

Лишь трусливо мятущийся дух,

Лишь предатель Победы железной,

Перемётчик небесных Начал

Суетится во снах, бестелесный,

Мародёрствует по мелочам.

 

Taк ли прежде со мною бывало?

Помолился — и тотчас уснул:

Хоть во чреве китовом вокзала,

Хоть почётный неся караул.

 

Развенчались державные сцепы,

И во снах моих, — где ни приляг, —

Детсадов обесчещенных лепет,

Городов обесточенных лязг.

 

9 МАЯ: ЭПИТАФИЯ

Гром победы раздавайся,

Веселися, храбрый Росс!..

 

Ещё немного — и мы здесь никого не застанем

В живых. Но тайну сию велику Единый ведает Бог:

Се, Росс, весёлый и храбрый, — вышед на поле брани,

Принял он бой неравный — и победил. Как мог.

 

Се Росс — и его победы гром, вдали замирая,

Не оскорбляет слуха соседского, ибо сроки прошли.

Се Росс — и его могила, чёрная и сырая.

В её головах — чекушка. В ногах её — костыли.

 

А на груди у Росса — медали, медали, медали.

А на плечах у Росса — пара солдатских погон,

Или штаб-офицерских? Майора ему не дали:

Он победил, встряхнулся — и тотчас же вышел вон.

 

Теперь его не догонишь. Да если кто и решится,

Да если вдруг и догонишь — то всё равно не возьмёшь

И не поймёшь его, дерзкий: се — Росс, кавалер и рыцарь.

Стой, где стоишь, злополучный! — Да и решится кто ж

 

Настичь его, уходяща? Кто возомнит, что достоин

Взойти во смоленское пламя — и выйти на невский лёд?

Се — Росс, врагов победитель, христолюбивый воин

Глядит на тебя, потомок, и в морду твою плюёт.

 

НА РАЗРУШЕННОЕ СТАРОЕ КЛАДБИЩЕ В ХАРЬКОВЕ,

ИМЕНУЕМОЕ «МОЛОДЁЖНЫЙ ПАРК»

Вновь я посетил…

Пушкин

 

Тем же примерно шрифтом, что некогда там

На папиросной коробке писали слово «Казбек»,

Здесь на цементной глыбе начертано «Смерть москалям».

«И жидам», — добавил ниже рачительный человек.

 

Это вполне разумно в отношении тех и других,

Равно и прочих третьих, — всё сходится по нулям, —

Тобою не упомянутых: оседлых и кочевых,

Горных, лесных, равнинных, посадских и поселян.

 

Виждь во гробех лежащу безславну их красоту.

Правда твоя. Однако что же ты медлишь, милок?

Надо бы всех перечислить — и подвести черту

Так, чтобы в прах искрошился краеугольный мелок.

 

Раз уж ты посягнул заглядеться в подобную тьму,

Не закосни! — откликнись на неотступный зов.

Ухо приставь к цементу: по перечню твоему —

Чуешь? — земля расселась и отдаёт мертвецов.

 

Или в себя принимает, согласно реестру. А нам

Светит фонарь надвратный сквозь увлажнённую бязь.

Времени больше не будет. И мы поспеваем во храм

Усекновенский, нисколько не торопясь.