Стихи

Стихи

***

Вяч. Фёдорову

 

Руки дрожат? И хорошо:

Вот перестанут дрожать —

Вспомнишь, а может, всплакнёшь ещё,

Простившись у рубежа.

 

Руки дрожат? — Значит живой,

Могу и расцеловать.

Знаешь — это не тяжело:

Целовать, говорить слова.

 

А вот мечтать — уже не могу:

Слышу, вижу порог.

Листик с берёзы сорвать на бегу

Могу, да и раньше мог.

 

А замахнуться на целую жизнь?

А где её, целую, взять?

Видишь: рука немного дрожит —

Письма пишу друзьям.

 

САД ОСЕНЬЮ

 

Тук! Запоздалое яблоко с ветки

В мёрзлую землю упало.

Курица пёстрая лапою цепкой

Что-то там ищет устало.

Астры последние клонят головки,

Лёд по закраине бочки,

Скачет сорока по крыше неловко,

Дятел строчит многоточье.

 

Что же так холодно? Вскопаны гряды.

Куча ботвы у забора.

Что ж мы с тобою сегодня не рады? —

Грустные проводы, сборы.

Низкое небо сулит скорый дождь —

Как бы разлуки не вышло.

Руку свою ты в ладонь мне кладёшь,

Словно сырую ледышку.

 

СИРЕНЬ

 

Весна прошлась по всем дворам,

Избавив женщин от мигреней,

И вдруг упала на сарай

Пушистою волной сирени.

 

Сирень исполнила прибой

И даже свесилась по краю,

Когда заполнила собой

Всю крышу старого сарая.

 

Он, стоя в глубине двора,

Изображал карниз утёса,

С которого по вечерам

Струилась вниз сирени россыпь,

 

Меняя тон, оттенки, цвет,

Срываясь вниз в душистой пене…

Приходит лето в торжестве,

С дворами, полными сирени.

 

***

 

А хотелось ведь подчас,

Звонко щёлкнув каблуками,

И по-птичьи щебеча,

Глупо развести руками.

И не думать ни о чём,

Слепо следовать по кругу

До команды «горячо»,

До сердечного испуга,

 

А ведь был окончен бой,

Просто не было салюта,

Ни победы, ничего —

Просто наступило утро,

Растворилась дура-ночь,

И не надо ждать приказа —

Прочь устав, казарма прочь,

Дальше — матерная фраза!

 

ПОСЛЕ ВЫСТАВКИ МОДИЛЬЯНИ

О, как ты красив, проклятый…

А. Ахматова

 

Проклятый, бесподобный Амедео

Увидел и влюбился в нашу Анну,

Мимозу, царскосельскую Медею.

Потом — одним штрихом, изгибом плавным,

Карандашом, пером, а может кистью?

Нет, кистью — никогда! Нет, кистью — грубо!

Лишь скрип графита и бумаги листик…

И что же — больше ничего не будет?

 

Нет, будет вновь Париж и междометья,

Восторг и карандаш, листов сюита.

Потом, потом, уже в другом столетьи,

Мы всё поймем, как это не избито,

Свежо, уверенно, а не глоточек пыли…

Там страсть была, и это очень странно,

Что мы молчим или уже забыли…

Всё было: Амедео рядом с Анной!