Стихи

Стихи

                                * * *

«Кто ты?» — спросили однажды меня

в детстве, и я промолчал виновато.

День покатился игрушкой, звеня,

и утащил моё детство куда-то.

 

Время, как вьюга, неслось над страной,

напрочь сдувая и судьбы, и годы.

Но и доныне встаёт предо мной

чей-то вопрос настоятельный: «Кто ты?»

 

Жизнь пролетела, мечты погребя,

не принеся ни любви, ни привета.

И уже сам я пытаю себя:

«Кто ты?» — и жду напряжённо ответа.

 

                               * * *

Усталый путник крикнул у ворот:

«Впусти, хозяин! Я не ел шесть суток!»

Ну, а хозяин — сам ни крошки в рот

не брал три дня, стянув ремнём желудок.

«Не отзывайся!» — молвила жена,

и он, как зверь по клетке, заметался.

Спустился в погреб — но и там остался

лишь еле слышный запах от вина.

 

И с задней двери тихо сбросив крюк,

он в голый сад шагнул с потухшим взором,

закинул петлю на высокий сук —

и только так разделался с позором.

 

Поскольку для грузина — нет прощенья

за то, что гость уйдёт без угощенья…

 

                      * * *

В этом городе маленьком

все хотят быть артистами.

Утро ходит по спаленкам,

будит спящих неистово.

Время каплями пролито —

не воротится вспять.

Режиссёры и роли-то

не успели раздать!

 

Роли скоро состарятся,

маски станут бледны.

Но надолго останемся

мы тем маскам верны.

Хоть печалься, хоть жалуйся —

город век свой отжил.

Тянет время безжалостно

соки жизни из жил.

 

День живёт побирушкою

на свои медяки.

Он забвение кружкою

пьёт из Леты-реки.

Между прошлым и будущим

ждёт коров водопой —

здесь-то самую лучшую

и возьмут на убой.

 

Век грядущий слагается

из сегодняшних дней.

Горожане стараются —

пишут роль подлинней.

Но летит над страницами

жизнь без штампов и виз.

И погибшими птицами

годы падают вниз…

 

                                                               * * *

«Грузия, ты заслуживаешь плевка…»

                                                     Акакий Церетели

 

Церетели был прав, заявив нам из лет далека,

что такая страна, безусловно, заслужит плевка,

если нет в ней поэту еды, не хватает питья,

если сядешь в машину и знаешь — она не твоя.

Если жалко смотреть, как поэт больше прочих в стране

остаётся обманут, обжулен, обобран, оболган,

если вор, казнокрад и злодей — как всегда, на коне,

и не помнит никто о долгах, и не ведает долга.

Ну так может ли кто-то сказать, что Акакий не прав,

если он за сто лет угадал наших дней дикий нрав?..

 

                                               * * *

«И когда только ты успеваешь, дружище, писать?» —

вопрошают друзья, за стихи мои переживая. —

Ты ведь вечно с бокалом в руке, рвёшься петь и плясать…»

Ну так что же с того, если я — пить вино обожаю?

 

Только вот в чём загвоздка: вино регулярно пью — я,

а пьянеют, теряя свой разум, всё время другие —

те, что просто не в силах, завидев вино, устоять,

наливая его, как в бочонки, в желудки тугие.

 

Без вина — жизнь темна, словно дом, где не сыщешь окна,

чтобы солнечный луч заглянул ненадолго в покои.

Кто с вином дотемна — тому радость навеки дана.

А непьющему — даже в могиле не будет покоя.

 

Слышишь — дятел в лесу, острый клюв свой держа на весу,

на высокой сосне снова дробь барабанную выбил?

Или вон — соловей, заливаясь, поёт средь ветвей.

Разве скажешь о ком-то из них, что он лишнее выпил?

 

Тот, кто мне говорит, что я много общаюсь с вином,

или туп, или глуп, или просто заводит интригу.

Их не много таких. Я таких не пускаю в свой дом.

Да и только ли в дом? Я таких не пускаю и в книгу!

 

Разве скажешь Земле, что она нынче снова пьяна,

глядя, как извергает вулкан тонны пепла и серы?

Разве двое влюблённых домой не идут дотемна,

потому что они наглотались вина выше меры?..

 

Сумасшедший — не знает любви. Сколько б он ни лакал —

вкус вина для него будет зря проведённым уроком.

Я прошу вас, друзья — вы крестите тайком свой бокал,

чтобы трезвенник порчу на вас не наслал ненароком.

 

                                             * * *

Ты идёшь — и мужчины глядят тебе вслед,

ты смеёшься — и нет лучезарней моментов,

ты журчишь, как ручей, ты несёшь в себе свет.

Отчего ж ты не слышишь ничьих комплиментов?

 

Ты улыбку несёшь, как весенний букет,

и мы взглядами тянемся к ней прикоснуться.

Ну, а тот, кто свой ум растерял в бездне лет,

снова в юность свою размечтался вернуться.

 

Эта улица — воспоминаний архив.

Сколько женщин прошло здесь! И сколько — проходит!

Мы, конечно, стареем. Но, мир озарив,

вновь и вновь красота на планету приходит!

 

 

Перевёл с грузинского Николай Переяслов