Журнальный мир

Ars Poetica

«Просто, но не низко»
Аристотель

Жги, ночь, свои костры! –
Учи своим порядкам –
Искусству быть простым,
Искусству быть понятным…

Пропитывай холсты,
Води по строчкам-грядкам…
Как сложно быть простым,
Как трудно быть понятным!..

Ни бисера, ни поз,
Но – «высокó и просто», –
Как в том «дыханье гроз»,
Как в песнях Ариосто!..

…Коль вышел на помост –
Будь лёгок, точен, внятен, -
Как Аристотель – прост,
И как Гомер – понятен.

Без тебя

Я прожил жизнь, родная, без тебя
(Большую жизнь и – разную такую),
Фиглярствуя, шутя или грубя,
Влюбляясь и… отчаянно тоскуя.

Пока я Рим с Лозанной рифмовал,
Шарахался по Рейну и по Сене –
Душа моя – как будто кто-то звал –
Оглядывалась, глупая, на Север…

И – дым таежный в окна заползал,
И видел я девчонку возле клуба:
Раскосые цыганские глаза
И – мною не целованные – губы…

И пусть – потом – другие о любви
С перронов и с причалов мне кричали,
Пусть был я счастлив (на слове лови…) –
Всё ж, эта жизнь была полна п е ч а л и…

Но я отдам всё царство за «коня» –
За всё свои мытарства и мороки,
За то, что были в жизни у меня
Твои, Печаль, высокие уроки.

…И вижу я – из всех своих лозанн –
Колымские бревенчатые срубы,
Раскосые цыганские глаза
И мною не целованные губы.

* * *
Жизнь догорает и тает в ночи…
Было иль не было?.. – Сядь… помолчи…

Кажется, жил… Был любим… был влюблён…
Слышатся несколько женских имён…

Слышатся несколько, но лишь одно
Болью в душе отзывается… но –

Болью далёкой, забытой, глухой:
Дом над лесной безымянной рекой…

Брошь на полу (но когда же, и где ?)…
Ночь… серебристая рябь на воде….

…Нет ничего. Только тусклая брошь,
Женское имя и лунная дрожь…

* * *
Всё уже было. Написано ль, сказано…
Всё уже было, не плачь…
Жизнь одинакова – мы с тобой разные, –
Главная из незадач.

Все уже было. И наша история
Тоже была много раз…
Клоун на гвоздике, осень за шторою…
Свет так же медленно гас.

Так же какой-нибудь пра-прародитель мой
Жил – огород городил,
И – вот такою же ночью мучительной –
Те же слова находил…

* * *
Я живу неправильно –
Всё хожу-пою себе,
Не пишу сценария,
Подвожу продюсера.

Я живу не вовремя -
Всё грущу о прошлом я,
А о нем истории
Пишут нехорошие…

Я живу не ˮрациоˮ,
Я живу – как хочется,
А таким засранцам, нам,
Нету места в обществе…

А ведь был – ох! – парень я!..
Подавал надежды я,
И латышка Мара мне
Говорила нежное…

…Брошу «ахи-охи» я,
Да женюсь на Маре я,
Заварю я кофея,
Напишу сценария…

* * *
Любимая моя! Колымской пионеркой
Вошла ты – ворвалась! (о, жизнь моя! – держись!…)
И всё, что было «до» – поблекло и померкло,
А «после» – только ты… На всю большую жизнь…

О, светлая моя! Из «Золотого рога» –
Из бухты, где трепанг таращится со дна –
Ты в дальнюю меня отправила дорогу,
И в ней была со мной – всегда! – лишь ты одна…

И песни над Курой – «высокия печали»…
И вечный полухмель тифлисского бытья,
И тосты, и стихи, что в честь твою звучали…
И дождь… и кипарис… Как я любил тебя!

Черкешенка моя!.. С Казанского вокзала
Твой поезд отходил, в ночь, в 23.05.
«Скажи мне что-нибудь!» – заплакав, ты сказала…
«Как я люблю тебя!..» «Ещё!.. Скажи опять!..»

Как шёл тебе акцент – латышке длинноногой!..
На взморье старый дом, и – ветер в ставни бил… –
Не жил я – что скрывать! – за пазухой у Бога,
Но – у Богини… О! – как я тебя любил!…

И – в Альпах – мой портрет писала по ночам ты –
И пес лежал у ног, и в лунном свете – двор…
И были от тебя – от рыжей англичанки –
Мы оба – без ума! – и я, и лабрадор!..

О, как я отбивал восторженно ладони,
Как гордо задирал на всех французов бровь,
Когда рукоплескал зал – стоя – в «Одеоне»
Тебе – о, mon amoure! – тебе, моя любовь!

Я счастлив был с тобой. В каких бродили парках!..
Какие мы с тобой изведали края!..
Спасибо же за всё, за все твои подарки –
Красавица моя!.. Любимая моя!..

* * *
…Ты таешь,
Недоуменно улетаешь,
На летном поле оставляешь
Мужчин, тебе глядящих вслед…
Их нет.
Они ушли с аэродрома
По дружбам, службам и по жёнам,
И я один – не пьян, но болен –
Остался там, на летном поле,
На много лет.
Откуда б ты ни улетала,
Повиснут городов провалы
Во времени, в судьбе моей;
Насколько б ты ни прилетала,
Любимая, смертельно мало
Минут и дней.
Когда-нибудь – когда-то – было –
Нам лето в спины, в лица било,
Срывало с мест, дразнило волей –
И хоть была погода летная,
Но всё ж сажали самолеты мы
На л е т н е м поле, летнем поле…
(Ещё мы не обручены,
Друг друга мы ещё не знаем,
Аэрофлоту жизнь вверяем,
Не зная, что обречены…)
Ты таешь, не успев проститься,
И не оглянешься назад,
Где филармониевой птицей
Пою за девять пятьдесят…

…И медленно, и медленно,
Покачивая крыльями,
Покатится мгновение,
В которое не жили мы…

* * *
И были друзья – их мало.
И были враги – их много.
И рифма моя хромала,
На ту, иль другую ногу…

И в этой неровной жизни
(то рыжая, то – брюнетка)
Не очень любил я ближних,
И дальним грубил нередко.

Любил – голубик-смородин
Таежную раннеспелость…
И был я почти свободен,
И пел, когда сердцу пелось.

Ожило сердце…

(На мотив Г.Табидзе)

Ожило сердце… И – вздрогнул, очнулся я,
И не узнал я себя, полуночного…
Скоро ль ты кончишься, мгла беспросветная,
Чёрная ночь, уходи, не морочь меня!..

Боже, не хватит ли? – сызмала мучаюсь
В медленном пламени, в чёрной пустыне я…
О, отпусти меня, мгла беспросветная,
Ночь безысходная, брось, отпусти меня!..

Всё забываю… И плачу о прошлом я…
Поздно. Прощай, моя юность печальная…
И проклинаю я мглу беспросветную,
Чёрную ночь разрываю плечами я…

Ожило сердце… Душа обновлённая
Птицею рвётся к рассвету молочному…
Прочь! Не морочь меня, мгла беспросветная,
Чёрная ночь, уходи, не морочь меня!..

* * *
…И защититься больше нечем
От всех обид и одиночеств,
Как сесть к огню в ненастный вечер,
Открыть «Египетские ночи»…

* * *
Есть что-то такое, что выше всего –
Кто знает, что это такое?..
И надо, пожалуй, уехать в село
И жить в тишине и покое.

Ходить на охоту, стрелять глухаря,
Как в детстве стрелял куропаток…
И свет в своем доме гасить, уходя.
Пора привести все в порядок.

Жениться. И школьным учителем стать.
Столичных гостей сторониться.
И Пушкина, будто впервые, читать,
И плакать над каждой страницей…

Прощание с Литинститутом

Слышу далёкие я голоса,
Вижу чужие огни по Вселенной…
В жизни такая пошла полоса –
Еду я в Грузию на поселенье.

Серым затянет последнюю быль,
Поезд отправится в сонную небыль…
Мог ли я птиц этих мокрых забыть?..
Книги намокли, и были нелепы
Все, кто пришел проводить меня в путь –
Блок был печален, курил с Меламедом,
Хлебников буркнул: «Пиши, не забудь…»
Осип Эмильич грузинским поэтам
Передавал всем поклоны, приветы,
Книгу с конвертом для Тициана…
Тучи тяжелые плыли густые…
Света Максимова тоже грустила,
Но не меня целовала, а Яна,
Долгую песню тянул Улзытуев,
Хролова дула в трубу золотую…

Я оставлял их на мокром перроне,
Я их жалел и любил почему-то…
Пушкина не было, Пушкин был болен,
Но Бенкендорф на перроне шпионил,
И разгоралось московское утро…

Треугольник

С.Злотникову

На столе – Руставели… Илья…
Путешествия древнего грека…
Это – комната. Это – семья:
Человек и жена человека.

Желтый чайник на синем огне…
Старый глобус, диван и два стула…
Занавеска на черном окне…
И жена на диване заснула.

За стеной – тихо светится сад
В ожидании первого снега…
На стене – только карты висят –
Полушарий и Звёздного Неба.

Простонала дверная петля…
Не очнулась – лишь дрогнуло веко…

…Это – Космос. А это – Земля.
Острый угол – душа человека…

1988, Тбилиси

Волк

…Понимаешь – душа по ночам на луну воет…
Я пришел к тебе сам из глухой из лесной чащи,
Я устал от холодной своей сволочной воли,
Только здесь ей завылось тоскливей, протяжней и чаще…

Отпусти, не томи, ты прости, ты пойми – страшно,
Ведь собаке любой – ей ведь легче, она – с детства…
Я же – пришлый, чужой, хоть сижу на цепи стражем,
Так куда ж, наконец, мне податься, куда деться?..

Я пытался – учился, себя я ломал долго,
Видел слезы твои – а что твоих слез стоит?..
Но – коль волком родился, судьба – помирать волком.

…Понимаешь, – душа по ночам…

* * *
…Белая лебедь на Чистых Прудах…
Что-то ты плачешь?.. Что-то ты стонешь?..
Воду зеленую крыльями тронешь –
Что-то ты ищешь в дрожащих кругах?

Стихнешь. Устанешь. Захочется спать.
Голову спрячешь. Доброе вспомнишь.
На воду белые перья уронишь –
Значит, пора уже снегу упасть…

– Что это – сон?, стих?..
– Осень… Зима… Спи…

* * *
Я там не был, не горел в танке,
Но на той войне я был ранен,
И меня всё на себе тащит
Лейтенант убитый –
……………………..муж мамин…

Кровь на беломоровой пачке…
Я родился много лет после,
Но в ночи, в болезни-горячке –
Подо мною плащ его постлан…

И сестра – на двадцать лет старше,
Ловит шум ночного прибоя…
А курсант недавний, вчерашний,
Всё меня выносит из боя…

А сестра со мною – как с сыном,
А отец мой с ней – как с чужою…
А курсант на снимке – красивый –
С мамою, совсем молодою…

И всю ночь опять – душа плачет,
На ветру холодном – стук ставен,
И меня всё из огня тащит
Лейтенант убитый –
…………………….муж мамин…