Стихотворения

Стихотворения

Жрец

1
умертвят за то, что сорвал обряд
и не тронул агнца, сбежав из храма,
небесовый множественный снаряд
переплавит в магму мычанье стада,
но чужая вера – он это знал –
уже толщей серы, несвежей раной
проступает в стрекоте над барханом,
а уста отверзлись, рекут и мстят.

и слова оттуда идут, одни
смоляные, тёмные, а другие
светляков рассеянные огни
претворят собою миры иные,
отмечая горем гробницы вход,
именную летопись фараона,
направляя токи подземных вод,
уводящих строго во время оно.

жрец смотрел наверх и не мог понять:
колесница Бога, крылами рея
пронеслась тогда, разгоняя рать,
как решиться ныне в неё поверить.
он увидел язвы на теле дней
и когда взмолились на самом деле,
отказался жертвовать: «будь сильней,
мы добились чего хотели».

2
славься, Анубис, тело твоё в песках,
лико собачье, думы нечеловечьи
топишь очами, тянешь мои глаза,
но подпускаешь ближе, берёшь за плечи
зря научали, что беспримерно строг,
в зале пустом сидит неподкупный стражник
ты не таков, а чтобы сказать каков,
вижу, что слов моих не хватает даже
сколько ни длишься, столько миров с тобой,
чем ни спасаешь душу, того не знаем
вместе идём одни на последний бой
и под мечом карающим погибаем
смотрим на мор скотины, а по хлебам,
взращенным кровью, мухи ползут и жабы
в этой безродной тьме забываешь храм,
ближние лица только увидеть нам ли
видим поблёкший поочерёдный сон –
лепим чело из глины, кулак из стали
сколько веков и дней мы боролись, но
всяк под конец отчаялись и устали
я вопию к тебе через смертный грех,
выдранный с корнем в ноги упавший коготь
хочешь, возьми на ниточку для потех,
хочешь как единицу меня запомни

3
кто молчаливой верой укажет: верь
станет понятно более, чем теперь
если вглядеться в бурое чрево тучи
где-то другое дышит чужое я
тёплый папирус, лотос, его вода
солнечный диск небесного бога Ра

как человеку верить в себя, когда
столько всего бывает гораздо лучше

4
раз автобус уже не ходит
и в подземку билета нет,
получается нужно, вроде,
перед жизнью держать ответ.

а ответ не объявлен вовсе,
объявились иные тут,
будто что-то сейчас попросят
острый ножичек достают.

но вокруг первозданно тихо,
отмела, улеглась метель.
снег – оставшееся от лиха
в сотворения первый день.

за спиною рюкзак помятый
обеспечит учебный март.
в нем египта большая карта,
книга мёртвых и шоколад.

растворились в ночи видения,
дальше ищешь иной ответ:
почему нам дано спасение,
кто поставил его на свет?

а потом, засыпая дома,
с благодарностью: сохранил,
вспоминаешь, как над тобою
зажигаются фонари.

 

* * *
будешь ждать – попадёшь,
откуда неважно: есть.
всё возникнет, появится,
сразу не окликай.
подожди, пока Богородица
скажет: «здесь»
а потом по ручью,
околицей выйдет в рай.
ты решишься на скорый шаг
и пойдешь за ней,
чтоб разведать дорогу
следом, наверняка.
раздирая зеленый мрак,
соберешь репей
и поранишь руку
в зарослях ивняка.
а когда вы придете,
будет уже светло
вам навстречу раскроются
огненные цветы.
скажешь ей: Богородица,
вижу, что всё – одно
и тогда разрастется свет,
и войдут они.
на челе их вьются венки
виноградных лоз,
столько в них алых ягод,
сколько умерших лет.
будут щеки молочный цвет,
но потоки слёз.
и молчание будет вопрос
тишина – ответ.

 

* * *
«остановите яблочный побег», –
шептали дети, в окна пролезая.
там напряженно вглядывалась вверх
горящими закрытыми глазами.
высвечивала ими каждый звук,
пыталась опознать, а вдруг? – и точно:
ночное, наливное, на весу
раскачиваясь, яблоко грохочет.
до боли надуваясь изнутри,
от жидкой, сочной мякоти трепещет
и кожица натянута, как щит.
а ветка накренилась, но молчит.
но отпускает, чтобы стало легче.
и ей самой, и дереву всему,
и детям, уходящим в темноту,
где люди так похожи на побеги –
на яблоки, на яблони в цвету.

 

* * *
колесо фортуны, крутится колесо,
разгоняется всё быстрее, свистит, гремит –
зачинает силу, плавится на весу,
колет хризолит.

приближаясь вплотную к сущностному нулю,
расширяется, забирает его в живот.
кто появится, озолочены наперёд,
но в большом долгу.

и не сказочка обо всём, а взаправду – всё,
новый пленник блаженно бредит в кругу оси.
колесо фортуны, катится колесо.
господи, спаси.

 

* * *
открывая бессонницы чёрный ящик
разбирать варианты того, что случится дальше
например, ты уйдешь от жены, мы уедем в Польшу
будем жить с паспортами новыми именами

открывая бессонницы чёрный ящик
обнаружить там полутёмный зальчик
где собрались все те, кого я забыла
девочка мальчик девочка мальчик мальчик

открывая бессонницы чёрный ящик
размышлять о личностной сверхзадаче
в черноту глядеть, надолго себя заставив
думать то, чего не исправить

открывая бессонницы чёрный ящик
попытаться закрыть бессонницы чёрный ящик
не получается, видно петля слетела
или не уместилось лунное тело

 

* * *
два каменно-серых льва,
взаимнооткрытый зев.
очнувшиеся едва,
сливаются нараспев.

вгрызаясь в соседский хвост,
солируют чистый джаз.
усиливая мороз,
хрустит неподвижность ваз,

что силятся пополам
разбиться, гремя, как гимн.
означенный догола,
мир видится назывным.

не дрогнет его глава,
когда перейдут на вы
два каменно-серых льва.
сдались ему эти львы.

 

Тропарёво

1
очарование вечноживой вопрос
запахом крови бродит в тени деревьев,
погоняет лодку, качает веревку-мост.
раздувает огонь, сжигая его поленья.
опадает капелью, заглядывает в окно
твоего вагона – едешь начать сначала.
при заходе в ночь становишься невесом,
замещая большое темным, святое малым.

постучать по дереву: как бы не сглазил кто
и не отнял то, что нажито здесь годами.
но когда бы так, тогда распущу бутон,
будет стоить иных попыток хватать руками
то очей разрез, то шрам, то родимый знак,
то изгибы рук – создание дней прошедших.
затяжной июль, потерянный твой башмак,
на окраине леса всполохи сумасшедших.

попытаться очарование превозмочь.
по частям вырывать из целого эти клочья,
уезжать туда, где жертву не видит ночь,
но всегда приезжать туда, где не видно ночи.
и нельзя понять, сжимаются все сильней
голоса, горящие синим во тьме провала
или алый бутон смеется, как воробей
от того, что со мною стало.

соберись и снова пройди по святым местам,
распуская рек рукава, собирая тучи,
создавая день, дающий простор словам,
набирающим силу в дождь – оборот созвучий,
посреди воды оставляя пустой проспект,
чтобы все могло опираться на верный принцип,
неделимый на чет и вычет, на да и нет:
пусть случается только то, что должно случиться.

2
пусть случается только то, что должно случиться.
сквозь потоки воды прорывается память ночи,
заставляя плеяду ветвей разделить единство.
только тени дерев становятся все короче.

только стоны качели, скрип у небесной двери,
купола у внезапной церкви сгорают синим.
оставаться всегда растерянным и красивым,
продолжать раскрываться, будто живешь впервые.

замещая большое черным, святое мелким,
проводить черту цветной меловою стрелкой,
зажимать руками кровящие перепонки –
быть предельно простым ребенком, любить ребенка.

так озера становятся глубже, а воды чище,
так бывает и это зовется духовной пищей:
что уходит – уйдет, оставшееся вернется,
нареченным очарованием обернется.

 

* * *
один глаз не похож на другой.
нет, совсем не похож.
один глаз – белёсый, слепой,
другой замечает ложь.
один глаз безголосый кит,
другой о тебе кричит.
один глаз подбивает другой
вылезти из орбит.

 

Второй пилот

рассветает во мне, я серые скалы помню.
что такое там возникает, когда теряешь,
родниковой водой утекает сквозь пальцы словно.
пролетаем над полем тающим, мимо кладбищ,
на такой высоте чего бы еще хотелось.
– я пришёл, открывай, Андреас.
пролетаем опушки, зелёные ветви вижу,
отчего-то совсем не хочется верить смерти.
говорят, сюда приезжают, красиво летом.
а назавтра люди прочтут про меня в газетах.
– Андреас, открой кабину, мы все убьёмся.
резкий свет, это мы пролетели напротив солнца.
среди леса домишко почти что и незаметен,
а про нас прочитают во многих таких газетах.
он стоит, деревья домик заворожили,
– прекрати, здесь женщины, дети, мы все погибнем.
дом как раз такой, в котором когда-то жили,
ты носила яркие платья из лёгкой ткани.
но теперь пролетаем мимо, здесь только скалы.
что такое там возникает, когда теряешь.
направляемся вниз метеором, звездой, кометой,
представители стран, они ничего не знали.
– прекращай сейчас же, люди не виноваты.
а когда решил стать пилотом, не зная словно,
родниковой водой утекало сквозь пальцы что-то,
рассветало во мне, но серое только помню,
я не знал, а потом расплата, платить не больно.
– открывай, довольно.нет, я не знаю, что там.