Суп из яблок

Суп из яблок

Стихи

* * *

Я был пионером, но не был.

Учился как все, но не так.

Ночами горячего хлеба

у булочной ждал как дурак.

В ноль-ноль приезжала машина,

в ноль-пять я его покупал,

в ноль-десять, домой с половиной

батона придя, засыпал.

Но так продолжалось недолго,

ну, год, может два, может три.

Впадает в Каспийское Волга,

становится морем внутри.

 

* * *

Евгению Чигрину

Мешки под глазами, и в горле першит:

он, как говорится, недавно зашит —

стаканчик пластмассовый сквозь

на мир поглядеть довелось.

 

На даче рыбачит, сажает горох,

ложится ни поздно ни рано.

Закурит устало и выдохнет: «Хох», —

и чаю махнет из стакана.

 

Десяток абзацев прочтет не спеша.

На фразе: «Поручик внезапно…» —

уснет и не видит во сне ни шиша,

не слышит тяжелого храпа.

 

И падает книга со скользкой груди,

открыта на первой странице,

где весь еще только сюжет впереди,

где все еще может присниться.

* * *

Решили щи сварганить или

борщец, но не было капусты,

а были яблоки и были

друг к другу искренние чувства.


 

И соли не было в квартире,

но были сахар и корица.

Сварили суп из яблок или

не суп, но тоже пригодится.

 

* * *

Уже свечерело, а снег все лежит,

растаять не может.

Под окнами курит нетрезвый мужик

с небритою рожей.

 

Снежинки спадают ему на башку

с безлюдного неба.

Окошко открою и в шутку спрошу:

Закуски не треба?

 

Мужик удивленно поднимет глаза,

согласно опустит.

Во-первых, мы выпьем немедленно за

отсутствие грусти.

 

А после покатятся тост за тостом,

как снежные комья.

Напьемся как черти, и это при том,

что с ним не знаком я.

 

Мы так и расстанемся, именно так,

вот так — по-простому.

Он мне на прощанье опять про «Спартак»,

а я — про Ерему.

 

* * *

похвастаться могу не изменил ни разу

ни другу ни жене ни брату ни отцу

ни матери хотя разбил однажды вазу

за что и получил ладонью по лицу

сначала оробел потом нашел защиту

отец меня закрыл подставил щеку брат

жена сказала нет и друг промолвил квиты

и я с тех пор во всем пред всеми виноват

 

* * *

В Кашире дожди. Возвращаемся с дачи,

как полк, потерпевший в бою неудачу.

Спасаемся бегством. «Рассвет» и «Волна»

оставлены. Сторож грустит из окна.

 

Собака из будки скулит. За ворота

выходим, скользя. Непогода из дота

эфирного лупит. Спасибо, не градом.

И молнии мечет. Спасибо, не рядом.

 

Янтарная слива весьма перезрела,

и лук перерос в неподъемные стрелы,

как бомба, лежит на земле кабачок,

у каждого яблока ранен бочок.

 

Я вряд ли когда-нибудь все это съем.

Но дачник обязан пожертвовать всем,

вернуться в зимовник и, вытерев пот,

сварганить рагу и забацать компот.

 

* * *

На рисунке моем,

пригвожденном к стене,

ледорез, ледолом,

ледоход на Двине.

 

Между мной и стеной

лед трещит все сильней.

Я расстался с Двиной

и тоскую по ней.

 

Наслаждаюсь пока

я другою рекой,

и плывут облака

над Окой.