«Верю в судьбу»
«Верю в судьбу»
* * *
Ящик почтовый помер, в ящике снег не тает…
Правды намокшей номер ветер уж год листает…
Письма не ходят в ящик… Вдруг прострелило мыслью:
Ящик ненастоящий, он пожирает письма!
Может, он съел десятки, может быть, даже тысячи!
Вмиг, поражен догадкой, к ящику с ломом выскочил.
Ящик с прогнившим рылом щерился нагло прорезью,
Чтоб неповадно было — ломом ему в коррозию!
Матом до поздней ночи я поучал утробу:
Ящик быть должен почтой, ты снизошел до гроба!
Ящик шипел и дулся, трескался, но не плакал.
Вдруг зачихал, прогнулся и плюнул конвертом на пол!..
Прорвав на конверте марку, болью торчала колкой
Строчка от ручки маркой: «Прости, что молчала
долго…»
…Значит, в нелепой шутке не был виновен ящик,
Но от побоев жутких ящик скончался спящим.
Улица непогодит, дышит на ящик дымом…
Письма в него не ходят, письма проходят мимо…
* * *
В пыль сапог —
Шаг вперед,
Каждый как последний.
Ктото смог,
Ктото ждет,
Все убиты — в среднем.
Каждый в рост
Здесь встает,
Сникнуть — значит сгинуть.
Выбор прост:
Шаг вперед
Или пуля в спину…
В небе — крест!
Люди врозь,
Сборный пункт в могиле…
Выбор есть:
Взгляд насквозь
Или вдох навылет…
В грудь штыком —
В землю кровь…
Лучше бы вила€ми!..
Кто о ком
Вспомнит вновь
После шага в пламя?
Громом сталь
Небо рвет,
В небе тонет рапорт…
«Кто устал?! —
Шаг вперед!»
То есть — шаг на Запад.
Кто упал? —
Шаг вперед,
И назад ни шага…
Запад знал,
Кто взовьет
Знамя над Рейхстагом.
* * *
Мысли разбросаны…
Остается
Творить без просыху,
И сдается мне —
Не предел колеса…
Листья разбросаны
Под стать мыслям:
Желтые, жухлые, выметены метлой…
Накрою шапкой и
Пожалею.
Тлеют,
Подожженные осенью злой.
Темнеет.
На часах «8».
В жилетку асфальта
Всплакнула осень,
И сальто
Последнее в небе
Делает Солнце,
Падает
Косо…
Снова без просыху…
Опять решил заспиртовать день —
Жизнь сохранится дольше.
На часах «9»,
На бутылке — тоже,
Мороз по коже…
Рожи
Знакомые и незнакомые
Мелькают…
Кома…
Когда же кома?..
Утро смотрит зло,
Озирается.
Солнце вылезло,
На эту сторону горизонта
Боязливо переваливается…
Под зонтом
Зачемто
Шагает в школу мальчишка…
В руках книжка,
В ногах снег…
Я на лавочке,
Измазался мелом,
Где — непонятно,
Вчера забылось…
На коже березовой белой
Красные пятна —
Рябина вскрылась.
«Восьмомартовское»
Просыпайся! — горланят птицы,
Просыпайся! — орет весна,
Солнце пьяное стекла из окон давит!
Ты сегодня — моя царица,
Я сегодня — твоя страна!
Просыпайся и принимайся править!
Вот тебе и цветы под дверцу,
И объятия сотен рук,
И внимание тысяч глаз — тебе!
Ведь не в тающий снег, а в сердце
Мне впивается твой каблук,
Оставляя след при ходьбе…
О, Прекрасная!!!
Как говорили раньше:
У такой хоть весь век в невольниках…
В общем, с праздником,
Горячо, без фальши.
Преклоняю колено. Школьников.
О Любви и Смерти
Знаешь, нет ничего, что могло бы тебе мешать,
Кроме моей равнодушной лени.
Плавится грунт, когда в небо взмывает шаттл,
Тают снега, когда в стены уходят тени.
Нет ничего, что могло бы мешать нам петь
До глубоких седин от самых от школьных парт…
Жизнь — только слово, есть лишь Любовь и Смерть.
Для остального придумали МастерКард.
* * *
Как ты?
Кто кипятит тебе чайник?
Кто сопит в уши?
Как ты?
Высыпаешься ли ночами?
По утрам кушаешь?
Помнишь,
Какими опасно ласковыми
Были наши с тобой коты?..
А я пытаюсь готовить пасту.
Я не умею
Как ты€.
* * *
Похож на НАШ
(горячий, жадный)
воды глоток.
Но ТЕМИ же
руками глажу
изгиб НЕ ТОТ.
Похож опять
с балкона кашель
на ТВОЙ…
Ищу ТЕБЯ.
В постели НАШЕЙ.
С другой.
* * *
В маршрутке грязно и «Бутырка»,
В мозгу — опять системный сбой.
И между рёбер снова дырка —
Закрыть забыла за собой…
В кармане — фига, боль в затылке,
Следы от ногтя на руке…
Стеснительно звенят бутылки
В натёртом жизнью рюкзаке.
* * *
О блокноты и стены костяшки сбив,
За какието три недели
Руки поняли, как вывести твой изгиб
На совсем не твоем теле.
* * *
Делай всё по порядку, так:
Взгляд на губы. Замах. Удар.
Лишь растаявшая вода,
Закипев, выпускает пар.
Следствия и причины? Всегда б…
«Кто не бьет, тот не будет бит»…
Поступаю как сволочь? Да.
Надоело терпеть. Терпи.
Ищешь повод сказать «люблю».
Не ищи, ты не Белый Бим!
Надоело любить — воюй.
Надоест воевать — люби.
* * *
«Ненавижу!» «Люблю» «Скучаю…»
Сложно? Просто, как дважды два.
Запиваю вчерашним чаем
Твои сегодняшние слова.
* * *
Мне нужна вечная светотень,
Все остальное, прости, не важно.
Он хочет есть с тобой каждый день,
Я — целовать твои волосы. Каждый.
* * *
Всё немного не так, как комуто хотелось бы:
Неизменное утро к стеклу прилипает влагой,
Вдоль дороги шагают несущие свет столбы
Чётко выверенным шагом.
В одинаковых окнах вагонов слоёный дым
Над унылым, бескрайним брезентом из песни Цоя…
«Мы — хозяева жизни» — сказала мне както ты,
«Есть Любовь и Смерть!» — рассмеялся тебе в лицо я.
Все немного не так. У подошвы ревёт поток,
Камни гладкими делая сотни лет.
Я как знамя в руках поднимаю своё Ничто:
Я люблю. И поэтому смерти нет.
«Про душу»
Широка страна!
Вариантов куча (и каждый — лучший),
Кому продать эту никчемную безделушку:
Новому богу
Или сатане,
как мир старому.
Распродажа, граждане!
Да неужто пристало вам
таскать с собой эту рухлядь?!
По кабакам, подвалам,
По чьимто кухням?!
Снимите.
Это давно не модно.
Да и чего ради?
Пакуйте…
На углу работает
пункт
скупки
краденого…
Чего не смел, гражданин с бородкой?
Справедливости в мире нет?!
Прямой обмен! На айфон, на водку!
На новую плазму, на Старый Свет!
На цифровую вытяжку настоящей любви…
Она, представь, даже светится ночью!..
Снимай.
Пакуй.
Да гляди не рви…
Продай или обменяй ее,
Если хочешь.
* * *
Ключ от сортира в отделе «трусики»,
На мониторе чужие фотки.
Маюсь в фотосалоне малюсеньком
Между ломбардом и виноводкой.
Триста за выход, процент на пиво,
На горячем системнике теплый чай,
Утро. Из принтера смотрят криво
Люди, загруженные в печать…
Времени пашня на серой коже,
Шарфики в клетку, советский драп…
Ктото им пенсии сбавит, может,
Я им морщины могу убрать…
Малого бизнеса рвутся глотки
В спорах о Боге и колбасе…
Между ломбардом и виноводкой
Все.
* * *
Флагом белым бьется
Бумажка на здании:
«Тело. Продается.
В хорошем состоянии.
Корпус грязнобелый.
Интим предлагается.
Продается тело.
Душа не прилагается».
* * *
В его машине кресты с иконками.
Его любовь — на сиденье заднем.
Перекрестившись на купол, скомканно,
«Во что ты веришь?» — вопрос он задал.
«Верю в судьбу, говорю, и карму,
Верю в любовь пока (с ней проблемы).
Молюсь воде и Звезде Полярной,
Потому что они незыблемы…
Чем мы рознимся? — когда мирок
Тревог испариной жжет подмышку,
Ты вынимаешь свой кошелек.
Я — свою записную книжку».