Журнальный мир

Счастье

Пока враги кряхтели с тыла, страна ощупывала дно,

казалось, счастье рядом было, но было ли оно – оно,

не унимался зуд подкожный предчувствием иных забот,

придётся подождать, возможно, ещё немного, и – вот-вот,

а в будущем усталый хакер, на Марсе подхватив гастрит,

пошлёт свою эпоху на хрен и в нашу лыжи навострит –

включая аварийный пеленг, успеть бы смельчаку напеть:

чтоб разумел сначала перед не удивляться и терпеть,

чтоб на заре, умывшись щами, начальство посылать в качель,

не обращать на обещанья любимых женщин и врачей,

не спятить вдруг от жажды мести, расходуя полоний зря,

когда приходится всем вместе тянуть из ила якоря,

забыть в поход любимый свитер, сыграть на спички в дурака,

поддаться чарам леди Винтер, свинтить в итоге, а пока

трещит на батарее «Прима», хрипит на записях Вудсток,

а счастье пролетает мимо, как рейс Москва – Владивосток.

Петля времени

Что будет с этими и с теми,

когда в теплице добрых лиц

фигуры расставляет время

и не проигрывает блиц,

а ты испортил кадр, не дуб ли,

не время думать с кем оно,

идёт кино – сплошные дубли,

одно и то же кимоно,

одна пространства кривизна и

как не пропасть, спроси у пчёл,

что всё не так – и так я знаю,

на солнце пятен не учёл,

но вырвешься на дачу рано –

звенит скворца зубная нить,

достанешь юность из чулана

поверх щетины нацепить,

сопатит радио с причала,

елозит в чашке муравей –

и вновь котёнком заурчала

любовь за пазухой твоей.

Попутная астрофизика

Вот и всё на рассвете не замерло,

грянул ливень, короче – движуха,

расцелует звезду фотокамера,

коль случится на тучу проруха,

расплескались подсолнухи рыжие,

закипел иван-чай из ванили,

словно добрых людей не мурыжили,

в неотложку по ним не звонили,

научились трещать автоматами,

о бессмертии будущем врать, но,

всё равно распадёмся на атомы,

где ни света, ни тьмы – невозвратно,

дорогая, запомни лицо моё,

шаткий кузов последней попутки,

где в дорожной пыли пританцовывают

разорвавшихся звёзд незабудки.

Пять утра

Всё начинается с малого,

если не будет сюрприза,

цифра не дружит с аналогом,

как с головой телевизор,

в серости рыхлого, талого –

майского солнца замашки,

если с утра не поймал его –

чай остывает в скучашке,

пьёшь холодильник из горлышка,

по полу скачешь по крошкам

высохших яблочных зёрнышек,

делая пальцы картошкой.

Мультик

На лапах лебеды и розмарина,

гуляет август с дудкой в бороде,

как битумную крышу разморило

его на солнце, значит, быть беде,

кривые георгины мутят воду,

ворона переваривает сыр –

моей поляне ясную погоду

накаркала, ну кто её просил,

гудят шмели, как выпивший Мацуев,

а у подружки юбка коротка,

нет алкоголя крепче поцелуя,

внезапнее болонки с поводка,

идёшь себе, правдив, как мерин сивый,

у красных цифр полуденный столбняк,

хватило б вербы в собственные силы,

метаться и аукаться поздняк,

моршанской папироскою мигая,

персоной грата меньше суети,

Петровка 38 попугаев –

ни одного удава на пути.

Забантика

Злые тучи плывут на восток,

отливают дождями, как нерпы,

я пропущен сквозь электроток,

потому что железные нервы,

думал сам этот вес подниму,

одному не по силам, однако –

там, где сосны сосут синеву

и рассован вай-фай по оврагам,

здесь листвы нарезные тузы,

и кора, как ладонь психопата,

лес взлетел на турбинах грозы

и упал за Тунгуску куда-то,

накрутила река бигуди,

нацепила на бакен рубины,

назарет ты меня не буди,

и копьём не касайся грудины,

мне обрыдла веков суета,

бесконечные войны за слитки,

только – вымок, похлопав кита,

словно чайный пакетик, до нитки,

украинцам за сало «салам»,

итальянцам «рахмат» за ризотто,

гнётся воздух, с грехом пополам,

разжимая тиски горизонта,

где шинкует надежду резон,

завезли амазонок намеднях,

и кенты егерей не в сезон

перебили кентавров последних.