Но слово во мне горчило…
Но слово во мне горчило…
* * *
Меняются слепые мерки
В дождливом городе моём,
Движение узоров мелких
Улавливает водоём,
В союзе камышей и ряски
Всё делится напополам,
Плывут стремительные краски
По мутноватым зеркалам,
Весенней свежести мотивы
Не могут никогда солгать,
И гладят чуть заметно ивы
Воды пленительную гладь,
В воображении сольются
Тепло и сонная вода,
Так солнце воду пьёт из блюдца,
Но не напьётся никогда.
* * *
Песка после ветра намыло,
Люблю я такие места -
Ловил здесь когда-то налима,
У маленького моста,
А ты это место забыла,
Таких ещё будет пятьсот…
Морозная песня залива
Ложится на рыжий песок,
И кажется, сонное лето
Нескоро придёт и тайком,
И башня кирпичная где-то
За ветками – маяком,
И веток слепое движенье,
Как в прошлом, лелеет вода,
Но наше в воде отраженье
Такое же, как и тогда.
* * *
В лесу, в сети знакомых троп,
Где ветка каждая упруга,
Я часто нахожу окоп,
Он тянется почти до луга…
Наступишь – и насквозь прожгло, –
Как посмотрел святой с иконки…
Здесь тянутся так тяжело
Стволы берёз со дна воронки.
Берёзок непрерывен строй,
Я молча примыкаю к строю…
Спокойно спи в земле, герой,
Я сон твой не побеспокою,
Тебе деревья и цветы
Годами отдают поклоны.
А я вернусь домой – и ты
Посмотришь на меня с иконы.
* * *
Несёт вода в темпе вальса
Тревожный свой непокой.
Как часто я оставался
Один на один с рекой.
Под брюхом пустого пирса
Узоры вода плела,
И окунь на дне крутился,
И билась в траве плотва.
Уходишь с тоской отсюда,
Но мысли всегда легки,
Ты молча уносишь чудо
Из царства большой реки,
Оно не в богатстве Слова,
А в тихой игре лучей,
К реке ты вернёшься снова,
Как впавший в неё ручей.
Когда постучится старость
В скрипучую дверь клюкой,
Я просто опять останусь
Один на один с рекой.
* * *
Теряли и обретали
С печалью и интересом…
Горчило в моей гортани
Словечко с серьёзным весом.
То радостно, то зловеще
Стучало в больные дёсна,
Горчило во мне словечко,
Звенело внутри несносно…
Я прятал его, как жемчуг,
Как имя, что прячут в списках,
От самых ранимых женщин,
От самых далёких близких.
Но слово во мне горчило,
Сурово и неподъёмно,
С годами нашлась причина
Его не держать под нёбом,
И слово ушло, конечно,
Как Солнце, в большие дали,
Мы, прячась от жизни вечно,
Что спрятано в том словечке,
Теряли и обретали.
* * *
От холода город колотит,
Он молча сползает в закат…
Я – лист в этой жёлтой колоде
Повсюду разбросанных карт.
Здесь осень, почти что допета,
Себя погружает в строку.
По венам пустого проспекта
Я кровью случайной теку –
В барокко далёких Италий,
В далёких Румыний ампир,
Но вся эта гамма деталей
Не вытащит плачущий мир
Из грустно-красивой палитры…
Ноябрь, седой интроверт,
Кладёт на бетонные плиты
Последний осенний конверт.
* * *
Из дождливого непостоянства,
Где танцуют шальные ветра,
На балкон мой привычно и часто
Прилетают синицы с утра,
Потому что их манит кормушка,
Замерзающих во дворе,
Потому что уют, потому что
Птицам нужно тепло в ноябре.
Дочка ходит на цыпочках, чтобы
Волшебство в этот миг не спугнуть.
Я смотрю на синиц из-за шторы,
Сквозь узорную белую муть,
И склоняюсь в спокойном поклоне,
Наблюдая весёлый полёт.
Это жизнь на холодном балконе,
Что угадываешь с трёх нот,
Отзывается в мёрзлой душе, но
Огибает капкан жадных рук,
Потому что она совершенна,
Как и каждое чудо вокруг.