Стихи
Стихи
Кашмир
Н.
Полустанки, заборчики, вишни,
а потом — в пять минут — чернота.
И дыхание спящего Вишну
из оконного тянется рта.
На кассете с альбома кумира
улетает в горячую тьму
разноцветная птица Кашмира
в голубом подзапретном дыму.
Птица сядет на тоненькой ветке
и по шпалам пойдет на восток,
где гора поострей, чем соседки
пробивающий майку сосок.
Уезжаем. Окутанный паром,
тепловоз выбирает пути,
на которых ни фатум, ни карма
беглецов не сумеют найти.
Утром купим у бабки кулечек
красоты, расплатившись рублем.
Среди алых сердец-одиночек
два сиамские сердца найдем.
Вы едины, едины навеки —
прогудит аватар-тепловоз,
наполняя тяжелые веки
электричеством знающих слез.
Мирабель
Наташе
Lorsque nous еtions encore enfants,
On cueillait la mirabelle
Sous le nez des tourterelles
Не по делу идут поезда
по горам и полям, через реки.
Электрическим светом навеки
отпылали свое города.
Оттого адреса и неверны.
Оттого в этот день, в этот час
лишь платформы одни и цистерны
пролетают, летят мимо нас.
Это небо уже не отпустит
горлиц, тучи, киоски, дома.
Только капают капельки грусти,
словно грустно ты плачешь сама.
Ну, давай же, с горла, без стакана,
чтоб глаза все темней и темней.
За Бориса, Антона, Ивана!
В тьму и в ночь — с мирабелью над ней.
Небесные
В сумерках районная столовка.
Теплый кофе, сладкий маргарин,
пахнет рыбой, варится перловка,
вытекает желтизна витрин.
Мужики в замасленном и мятом,
грузчики, рабочие в порту,
люди с настоящим ароматом
здесь подносят стопочку ко рту.
Байрон, выбирающий натуру
для стихов про духов мятежа,
заходи! Гляди на клиентуру —
вот она сидит и ест с ножа.
Кадыки торчат из-под щетины.
Это впрямь — мятежный страшный сброд,
то ли рыбаки из Палестины,
то ли гладиаторы. Но вот —
закусили сладкую, рыгнули,
и пошли на выход не спеша,
реплики теряя в общем гуле,
сложенными крыльями шурша.