Стихи
Стихи
САВЕЛИЮ
Мой друг – ты жив?
Ты произносишь «да».
А то, что было, – фата и моргана?
Но в Дормционе горький плач органа
так прозвучал трагически и странно,
что у меня опять открылась рана.
Пусть выпитое перед сном – бурда,
но, может, стало поводом для встречи,
где мы друг другу произносим речи,
хотя я здесь, а ты уже далече
намного, чем полярная звезда.
Течёт беседа.
Час течёт, другой.
как Лета – неподвижною рекой,
под запах заоконного жасмина
кручинимся, что всюду непокой…
Мы были – два конца одной струны,
и словно после бала сатаны
застыли стрелки по команде смирно.
Но ты сказал: «Пора».
И у пера,
которым сочиняют, есть усталость.
Что было с нами?
Что же с нами сталось?
А утро разлучить нас постаралось,
призвав на помощь бога Солнца Ра.
* * *
Не нужно просыпаться, если дождь.
Закрой глаза, и вновь под одеяло,
чтоб тело безразлично отдыхало,
решив, что на работу не идёшь.
Не вынимай ладонь из-под щеки,
блаженство ощущай неуловимо
и слушай еле слышные шаги.
Как дождь идёт.
Как жизнь проходит мимо…
* * *
Всё пролетит!
Растает, словно льдинка.
И дней табун промчится чередой,
но слышу вой собаки дикой Динго
за проведённой памятью чертой,
откуда ничего мне не маячит,
волна нахлынет цвета сон-травы
и спросит тихо: что тобою, мальчик?
И вдруг окатит с ног до головы…
* * *
Завещанье готово.
Печать
адвокат проставляет привычно,
остаётся смотреть и молчать,
как поёт на экране певичка,
обаятельна и синеока,
что хотела быть рядом со мной,
в том краю, что уже не земной,
десять лет ей одной одиноко…
ДРУЗЬЯМ
Так хочется в Москву поехать, но…
О, эти времена и эти нравы –
стоит коронавируса пятно
печатью, запрещающей забавы,
на всех желаньях.
Заперли Эль-Аль.
Позволено: продмаг, хирург, аптека,
у нас одно бессмертно – ипотека…
Не выйдет нам увидеться, а жаль…
ПОСЛЕ ДОЖДЯ
Ах, как солнце заблистало
на листве холодно-влажной,
и мгновенье это стало
вдруг приметой очень важной,
что не зря на этом свете
жил, любил, смешить старался,
и во всех глаголах этих,
словно в солнце, отражался…
* * *
Мы состоим из противоречий, из
восторга звуков «ах» и сожалений «эх».
Оттого, если будешь падать куда-то вниз,
всё равно душа от удара взлетит вверх.
Не страдай, если сделав добро, получаешь зло,
а удача друзьями оценивается как «фигня».
Даже если потом всё станет золой,
то лишь в результате пылающего огня.
Не виновата тропа, когда стал длиннее путь.
Если нет билетов – не проклинай вокзал.
И пусть дождь всю ночь идёт, не давая уснуть,
и в этом не виноват, кто его предсказал…
ПЕРЕД СНОМ, ЗАСЫПАЯ…
Перед сном, засыпая, я говорю спасибо
за всё,
что со мною было.
И зная,
что песенка спета,
надо успеть оглянуться в далёкое прошлое, ибо
не всем суждено проснуться под там-тамы рассвета.
Надо уже быть готовым, что накатится глыбой
Боль, и сердце усталое наконец-то уймётся.
Перед сном, засыпая, я говорю спасибо,
может быть,
благодарность на небесах зачтётся…
РАЗГОВОР
– Вакуум, –
ты говоришь, –
вакуум, –
разглядывая жизнь, как в ювелирном серёжку.
– Живём в болоте, как лягухи квакаем.
Упадёшь –
и никто не постелет рогожку…
А кругом погода – зимою не купишь такую,
неба прозрачная синь, и всё задарма.
Я – молчу.
Утешением не атакую.
Всё равно в жизни радости больше,
чем, скажем, дерьма.
ДОРОГОЙ КАМНЯ
– Куда мир катится? – подумал вдруг Сизиф,
на камень глядя, что катился вниз,
итог его работы бесполезной.
– Ведь Зевс и вся его ватага – миф,
мы сами их придумали, а приз
у нас один – знакомство с бездной!
Пора с Парнаса сбросить этот сброд, –
Сизиф усталый для себя решил.
Остатка жизни безвозвратна трата,
и Рубикон форсировал он вброд,
за пазуху свой камень положив –
что стал оружьем пролетариата…
СКАЗКА ПРО ЗОЛОТУЮ РЫБКУ
Сказала жена мне, скрывая печаль:
– Давно, мол, тебе я толкую.
Закинь свои сети в неведому даль
И рыбку поймай золотую.
Тогда,
оторвавшись от строчки с тоской,
Жене отозвался открыто,
Что, мол, в морозилке ставрида с треской,
И в ванной – большое корыто.
– Спинозу зубри на своём канапе,
Меня никогда не ругая,
А древние фэнтези от А.С.П.
Читать прекрати, дорогая…
ВОРОВКА
Стишок не про юмор и не про сатиру –
Про кошку, что лазит в чужую квартиру.
Ни капельки страха у этой воровки,
В ней море нахальства при должной сноровке.
Окраска, естественно, чёрного цвета,
А для воровства свойство важное это.
В два ночи, когда спят домашние киски,
Она очищает их чашки и миски.
Но я в неё тапок не бросил ни разу –
Люблю за отчаянность эту заразу.