Проба пера
Проба пера
АТЛАНТИКА
На песке нет узоров, там есть письмена.
Их выводит отлива седьмая волна.
В миг, когда ты прочтешь то, что есть на песке,
Превратится в снежинку слеза на щеке.
Океана дыханье, туман и роса –
Это только огранка.
Читай небеса
на песке.
МОСКВА, НАКАНУНЕ
Однако.
Мы можем не встретиться больше.
Как в августе тридцать девятого в Польше.
За окнами что-то не то творится.
Мне странно, мне страшно смотреть в эти лица…
Дома, переулки, мосты и тоннели,
Мой город становится чище и злее.
И губы, которые пели когда-то,
И руки, которые гладили, – сжаты.
Все сжато, все кем-то спрессовано в массу.
Все меньше надежды, и лишь маракасы
Настенных часов отбивают свой ритм –
«Те вещи в троллейбусе были забыты».
УТРО
Состояние глаз говорило о тяжком похмелье.
Через шторы протиснулся первый рассвета гонец.
Мои губы лежали на чьем-то светящемся теле,
Узнавая объект, потянулся за брюками, влез.
Что-то выпил, прихлопнул вампира дрожащей ладонью,
Засмеялся, прошелся по комнате, сделал глоток
Из другого сосуда, проснулся, умылся и понял,
Что щетина прорезала ткани поверхности щек.
Ужаснулся, разделся, подвинулся ближе к объекту,
Положил свои губы на прежнее место, уснул.
В это время следивший из леса спустился на ветку,
А с балкона соседней квартиры был выброшен стул.
ГАММА
Белым по черному. «Сложный путь,
Как удержаться, не свернуть
К черным по белому». Вот вода,
Это враждебная нам среда,
Но если выдержать, не вдыхать.
Сможешь понять и почувствовать –
Есть и объемный мир, цветной.
Думай.
Я рядом.
Здесь.
С тобой.
Сотню ржавых гвоздей я забью в сотню стен,
Не к тому, чтоб казаться героем, а с тем,
Чтобы вспомнить твой запах, твой цвет и число,
Убегающий берег, волну и весло,
Уносящее в вечность объемы воды.
Ты забудешь меня с четверга до среды.
Ты забудешь…
И ладно…
Забудешь – прощай!
Лишь к могилке цветы приносить обещай.
СВИДАНИЕ
Куранты отбили мне почки и левое ухо.
С рубиновым вздохом стремилась к асфальту звезда.
– Раздавим бутылку? – спросила седая старуха.
– Ночами не пью, – отвечал, – но вообще… иногда..
Запутались здания, площади, улицы, даты.
Василий Блаженный, а может быть, Спас на крови.
Наутро меня разбудили пинками солдаты.
Я шел Алексеевским спуском в начале зари.
Навстречу летели кометы, драконы, газеты.
Толпа фараонов гналась за ручным какаду.
Нашел у тринадцатой крыши бычок сигареты.
«К закату я буду в Чертаново, ждите, зайду».
RED SEA БЛЮЗ
Целина. Это море похожее на
Тебя. Все циклично,
Как сказал тамплиер, прорубая скалу.
Этот век повторится,
И вслед за ним мы поем эту песнь,
А до него,
Так сказал бородатый еврей, а до…
Страх – движитель прогресса. И если нам
Суждено продвигаться в затопленный храм,
Где под аркою бьет отраженный свет
И теченье само подхватывает,
То нам… повезло?
Это как погруженье, когда волна
Забавляется с нами, играя. На
Борту хаотично летают баллоны, мы
Не должны при прыжке задевать кормы.
Это больно. А на глубине
Все спокойно.
ПОЛЁТ
Через страны,
Вдоль по линиям меридиан,
Океаны
Забавляются с нами, там
Разбивают
Неокрепшие вдоль сердца.
След барана,
Пощадившего нож отца.
Через время,
По секундам течет струя.
Отраженье –
В этом озере ты и я.
РАЗГОВОР
Колебания маятника в ночи
И биение сердца – не совпадают.
Диалог не сложился. Теперь молчи.
На стене только тени от фар мелькают.
И звучит раздражающий стук колес:
Кто-то что-то забыл, кто-то что-то вспомнил.
Задыхаясь в копне ее волос,
Я ищу свой алмаз в каменоломне.
ГЕОМЕТРИЯ
Геометрия – тем интересен Пикассо
И Малевич, Дали, а по-своему – все.
Снова лайнер взлетает, и на полосе
Остаются следы. Как ночами на трассе
Палестинско-хорватских холмов, мы и те,
Кто стреляет друг в друга, уверены в том,
Что Господь нас поймет и укроет наш дом.
Все уверены в собственной правоте,
Словно дети, танцующие на черте,
Отделяющей мир от не мира.
На деньги эмира
Покупаются трупы.
Поведение труппы
Безобразно,
Директор и режиссер
Удалились в кабак,
Где продолжили спор о «великом».
А те, что попроще, открыто
Бьют друг друга по морде и в пах.
Где тот страх,
Что хоть часть отрезвит?
Страх людьми позабыт.
Мы вернулись на грабли.
Скажите, а вы – не араб ли?
КАР ВАЙ
Обелиск, человек и букет.
Имена на колонне.
Теперь ты проходишь рубеж,
Отделяющий «просто картинку» от смысла.
Имена на колонне…
Рождение их,
Резкий запах врачей, появление мысли,
Первый вздох, первый крик, и движение ног.
Имена…
Мне-то раньше казалось, что рок
Пощадил их. Я был очарован дождем,
Колыханием ткани, походкой, числом.
Имена, имена, имена, имена…
Ты желал просветления.
Вынесешь? На.