Услышать честности укоры
Услышать честности укоры
* * *
Средь этих крыш с оставшейся листвою,
Быть может, я чего-нибудь не скрою –
Хотя бы мыслей, связанных с тобою,
Покуда жив, сей белый свет любя, –
Но видит Бог – далёкий от смиренья,
Вкусивший от щедрот уединенья,
Зимы превозмогая наважденье,
Чуть слышно говорю я для тебя.
Теперь нас разлучила отдалённость,
Пред-искренность и неопределённость,
Тропы береговая убелённость,
Покуда процветает вороньё, –
И в граянье, над городом кружащем,
Плач по годам почую уходящим,
Где в слове длилось вещем и болящем
Внимание всегдашнее моё.
Морозной мглы мне чудится квадрига
За лесенкой искрящеюся Грига,
Земля одолевается, как книга,
Растения без возраста – в тиши,
А музыка – волшебной голубятней
Среди двора, – и чужд ей толк превратный,
И смысл её, как вздох тысячекратный,
Куда как дорог нынче для души.
Увидеть бы мне друга в эту пору,
Затеять бы о прошлом разговоры,
Исполненные честности укоры
Услышать бы, чтоб сердце отогреть, –
За стогнами над вставшею рекою
Пойдём бродить, растерянные двое,
И сумерки – нахохленной совою,
Крылом позёмки скрытою на треть.
* * *
Ещё звучали сгоряча
Пичужьи песни по округе,
И след полдневного луча
Терялся в мареве на юге.
Ещё упрямилась листва,
Июльский жар перемогая,
И распрямлялась, чуть жива,
Всем телом неба достигая.
Ещё сквозь воздух проникал
Какой-то умысел несносный
И к безразличью привыкал,
Чем год был мечен високосный.
Но что-то пенилось внутри
Давно очерченного круга,
И в сонных лужах пузыри
Съедали поедом друг друга.
И разворачивалась в рост
Гора с маслинами под мышкой,
И настораживался мост,
Измучен долгой передышкой.
И там, где берег был покат,
Где перекат шумел несмело,
Уже тревожился закат
О том, что время подоспело.
* * *
…Цикада
Хмельней стрекочет, не о своей глася
Блаженной доле, но вдохновенная
От бога песен.
Алкей. К Аполлону
Блаженнее долю другой воспоёт –
И ты объяснить захотела:
Бессонные ночи – от Божьих щедрот,
А нежность – от певчего тела.
Ступенчатым стрёкотом бейся в груди,
Крои искромётное диво,
Разматывай пряжу – и в небо иди
По нити, протянутой криво.
Нельзя оглянуться, упасть в темноту –
Не то прозеваешь мгновенье,
Когда по наитью поймёшь высоту –
А там поведёт вдохновенье.
Но что это? – рядом, где сад распахнул,
Как шторы, шуршащие кроны,
Почудилось: кто-то, отчаясь, вздохнул –
И горло разбухло от стона.
Не ты ль загрустила, пичуга моя,
Нахохленно клюв запрокинув,
Билет несчастливый – залог забытья –
Из торбы гадальщика вынув?
И что же расскажет зрачок твой живой,
Когда этот смысл постигаешь –
И, ветру кивая шальной головой,
Крыла для рывка напрягаешь?
Пусть рвётся непрочная связь меж людьми –
И нет от трагедий пощады,
И я за сближение лёг бы костьми,
Но петь в одиночестве – надо.
И мечется птица, разлад ощутив
Душой голубиной своею,
И плачет, желанья к звездам устремив,
Хмельная цикада Алкея.
* * *
Лилии отцвели –
Лето уже вдали
Только крылами машет,
Словно поют и пляшут
Стаями журавлей
Тополи над полями, –
Ну-ка вина налей,
Выпьем и мы с друзьями, –
Сердце живёт в груди –
Что ещё впереди?
Тополи с тех полей,
Где полоса не сжата!
Вас не удержат хаты –
Быть бы им побелей,
В жёлтом ютясь и синем, –
Всё же им годы скинем,
В дружный их примем круг, –
Так высоко вокруг
В небе издалека
Пенятся облака.
Будем уж снега ждать,
Чтобы в быту осеннем
Замкнутым воскресеньям
В сумраке прорыдать,
Сиротам погадать
Вслед за листом упавшим –
И подойти к уставшим,
Нехотя передать,
Что посреди криниц
Месяц взошёл меж лиц.
Чисел прощальный жест,
Жжение узких звёзд,
Дым по садам и кручам,
Набожный скрип уключин,
Молча лежащий брег, –
Дай деревам подняться!
Что же дождям смущаться?
Там, под горой, ночлег –
Так вот, за мигом миг,
Влага за воротник.
Листья возьми в ладонь,
Вытри со лба усталость –
Что же тебе досталось?
Выдумай и долдонь,
Миру внимая внятно,
Что тебе в нём понятно,
Только его не тронь,
Раз на корню огонь
И заполняет склон
Схожий со схимой сон.
Медлить совсем нельзя –
Крикам поддавшись птичьим,
Тёмен, как ночь, обличьем,
Сумерками скользя,
Ты восхожденья сын,
Малого счастья вестник,
И постигаешь песни,
Но навсегда один, –
Осени ясный строй,
Тайны напев былой.
* * *
Не скупись ты на смутные дни! –
Не для нас ли места обжитые? –
Лучше руку, смеясь, протяни,
Чтобы тронуть шары золотые.
Заглянуть обещали дожди –
Где же пригоршни свежих жемчужин? –
Да и ты, пешеход, заходи,
Если здесь хоть кому-нибудь нужен.
Ходит-бродит вернувшийся кот,
Стынет око от выпуклой влаги,
Где листок за листом наперёд
Обретают приметы отваги.
То-то будет игры для внучат,
Впечатления нянькам и старцам! –
А открывшийся край непочат
И растительным радует царством.
Ты с низовий туман не зови –
Будут зелени отзвуки зыбки –
И поднимется храм на крови,
Чтобы наши исправить ошибки.
И тогда-то грехи замолю –
А покуда губами касаюсь
Всей распахнутой мглы во хмелю –
И внемлю, и нисколько не каюсь.
* * *
Облака белого созданный гнёт –
Что ненадёжнее с нею? –
Мысли не верит и вести не ждёт,
Став хорошей и смелее.
Выси не спросит и власти чужда –
Что ж ты чуднее устала? –
Всё ли заморская пела вода
Там, где страницы листала?
Юности спутница, странница в ней,
Где загостилась ты прежде? –
Всё бы внимать да служить потемней
Вере, Любви и Надежде.
Лишь бы, на веках твоих отразясь,
Явственно, горько и дико
Повести ангельской брезжила связь
С давностью лунного лика.
Что же за диво так зримо влечёт,
Вновь за себя не ручаясь? –
Это как в музыке – время не в счёт –
Чтоб уходил, не прощаясь.
п. Коктебель