Журнальный мир

В сентябре 1865 года, находясь в Висбадене, Достоевский написал редактору журнала «Русский вестник» Михаилу Никифоровичу Каткову о своей почти готовой, повести. В центре сюжета — убийство бывшим студентом одной неприятной старухи, а «действие современное, в нынешнем году». Именно этот документ, соотнесенный с первыми словами романа, дал впоследствии возможность литературоведам датировать основное время действия «Преступления и наказания» июлем 1865 года.

Основное место действия романа тоже сомнений не вызывает. Хотя названия некоторых улиц, переулков и мостов приводятся в сокращенном до двух, а то и одной буквы виде, многие Петербургские топонимы раскрыты. Сенная площадь, Садовая улица, Васильевский и Петровский острова, Нева и Малая Нева, Николаевский и Египетский мосты четко указывают на столицу Российской империи. «Это про нас, это здесь и сейчас» — такое ощущение должна была вызывать литературная действительность романа у тогдашнего петербургского читателя. Подробные описания зданий, дворов и лестниц, указания фамилий домовладельцев, этажей и номеров квартир — все это усиливает эффект документальности. Кажется, что можно с легкостью повторить маршруты героев с четко обозначенными поворотами и сосчитанными шагами и разыскать дома, лестницы и даже квартиры, в которых они жили.

Однако следует помнить, что Федор Михайлович нисколько не обязан был селить своих персонажей на реально существующей жилплощади. Более того, добиваясь нужных ему художественных эффектов, он в то же время не должен был провоцировать читателей отправляться на поиски места преступления и начинать беспокоить людей, живущих по указанным адресам. Могли выйти скандалы-с. Возможно, именно поэтому названия тех улиц, переулков и мостов, которые находятся непосредственно в эпицентре действия романа, зашифрованы.

Но теперь-то что может нам помешать поиграть в увлекательную игру и раскрыть адреса героев? Ведь все так подробно описано! Грех не поддаться литературному соблазну.

Многие давно уже и поддались. Начиная с 1920-х годов, попытки нанести на карту Санкт-Петербурга упомянутые в романе адреса все продолжаются и продолжаются. Сто лет поисков не могли не дать результатов. Петербургской топографии «Преступления и наказания» посвящено множество публикаций разного уровня — от научных статей и монографий до популярных путеводителей. Если мы сейчас сделаем в интернете соответствующие запросы, то сходу получим точные адреса главных героев романа с фотографиями зданий. Дом старухи-процентщицы? Пожалуйста! Грибоедова, 104. Дом Раскольникова? Еще проще. Столярный, 5. Там даже есть соответствующая художественно оформленная надпись.

Правда, если соотнести эти адреса с текстом романа и попробовать увязать с ними маршруты героев, начинаются проблемы. От дома Раскольникова невозможно добраться до дома старухи-процентщицы, сделав отпущенные писателем семьсот тридцать шагов. Их требуется вдвое, а то и втрое больше. Выйдя после убийства из ворот старухиного дома, герой должен свернуть в переулок, а никакого переулка в ближайших окрестностях Грибоедова, дом 104, нет. Соня Мармеладова никак не может выйти на канал, двигаясь описанным в романе маршрутом от ворот дома Раскольникова к себе домой. Почему же не работают установленные адреса, и нет ли еще каких-нибудь версий?

У каждого из этих двух известных локалитетов литературной топографии «Преступления и наказания» своя история. Наибольшее количество неувязок с текстом имеет адрес Грибоедова, 104, поэтому остановимся более подробно на «доме старухи».

Полный современный адрес общепризнанной на данный момент версии ее дома такой: наб. канала Грибоедова, 104 / проспект Римского-Корсакова, 25 / Средняя Подьяческая, 15. В 1865 году канал Грибоедова назывался Екатерининским, а проспект Римского-Корсакова — Екатерингофским. До конца 1950-х годов в литературе, касающейся топографии «Преступления и наказания», такой версии дома старухи не существовало. Ее впервые предложил в публикации 1959 года ленинградский литературовед Владислав Евгеньевич Холшевников (1910–2000 гг.). Затем эта версия была использована в экскурсии «Петербург Достоевского», разработанной при участии внука писателя, Андрея Федоровича Достоевского (1908–1968 гг.), и получила широкое распространение в публикациях 1970-х годов. В современной литературе, рассчитанной на массового читателя, данная версия обычно подается как единственно существующая.

По тексту романа, дом, в котором жила старуха-процентщица, был преогромнейший и выходил одной стороной на Екатерининский канал, а другой — на некую улицу, название которой в родительном падеже заканчивается на букву «ю». У дома было два двора и, соответственно, две подворотни. Количество этажей не менее четырех, так как Алена Ивановна со своей сестрой Лизаветой жила на четвертом.

Дом, находящийся по адресу Грибоедова, 104, действительно, большой, имеет два двора, правда, один из них очень маленький. Название улицы, на которую дом выходит другой стороной — Средняя Подьяческая — в родительном падеже заканчивается на букву «ю», этажей хватает. Однако, несмотря на эти соответствия, старуха-процентщица жить здесь никак не могла. Убийство произошло по другому адресу.

В романе довольно важную роль играет полиция. И дело даже не только в том, что речь идет об уголовном преступлении. Многие герои, начиная с главного, люди социально неблагонадежные. Раскольников — нигде не работающий злостный неплательщик, Мармеладов — запойный алкоголик, его дочь Соня — легализованная проститутка. Окрестности Сенной, в которых происходит действие романа, входили в один из самых бедных и неблагополучных районов города. Большой рынок, вокруг сплошные пивные и притоны, и жители соответствующие — пьянь да рвань. Без полицейского контроля тут никак не обойтись. Вот почему ни одна другая профессия не представлена в романе таким значительным количеством персонажей. Достоевский знакомит нас практически с полным действующим составом конторы квартального надзирателя, к которой по месту жительства приписан Раскольников. Мы узнаем, что самого квартального зовут Никодим Фомич; он в чине капитана. Помощника квартального надзирателя зовут Илья Петрович. У него есть также прозвище — Порох; он в звании поручика. В этой же конторе служит письмоводителем (секретарем) Александр Григорьевич Заметов — бойкий щеголеватый молодой человек. И, наконец, один из главных персонажей романа тоже полицейский. Это пристав следственных дел Порфирий Петрович. Он — фигура рангом выше, служит не в конторе, а в части — районном отделении полиции, к которому относится и квартал Раскольникова.

Не только Порфирий Петрович, но и все прочие названные полицейские появляются в романе более одного раза. Одна и та же контора квартального надзирателя связывает между собой разные события. Раскольникова вызывают в контору повесткой из-за задолженности по квартплате. Когда он является туда, мы узнаем имена надзирателя, его помощника и письмоводителя. Затем, когда умирает раздавленный лошадьми Мармеладов, запротоколировать его смерть приходит уже знакомый нам Никодим Фомич. Значит, Мармеладов и Раскольников жили в одном квартале. В одной квартире с семейством Мармеладовых останавливается приехавший в Петербург Лужин. Когда его спрашивают, слышал ли он об убийстве старухи-процентщицы, он говорит, что интересовался этим событием, так как оно произошло по соседству. Получается, что все в романе сконцентрировано в небольшом районе: если и не в одном квартале, то, по крайней мере, на территории одной полицейской части. Это напрямую подтверждается и высказыванием Заметова. «Вот пример: в нашей-то части старуху убили…», — говорит квартальный письмоводитель в беседе с Раскольниковым. Другой персонаж, Разумихин, ведет Родиона Романовича к своему родственнику Порфирию Петровичу, потому что тот здешний пристав следственных дел. Здешний — то есть служит в той же части, где живет Раскольников, и именно Порфирию Петровичу поручено расследование убийства старухи. Где же находилась эта контора квартального надзирателя, и к какой части города она относилась?

Ответить на этот вопрос легко. Мы знаем, к какой конторе был приписан Раскольников, так как знаем, на какой улице он жил. В первой фразе романа сказано, что каморка главного героя находилась в С-м переулке. Полное название раскрыла нам вдова писателя Анна Григорьевна, когда помогала готовить переиздание сочинений Достоевского 1904–1906 годов. В своих примечаниях к тексту «Преступления и наказания» она сообщила, что писатель имел в виду Столярный переулок. Федор Михайлович сам жил на этой улице во время написания романа, возможно, поэтому решил «поселить» главного героя в один из домов, мимо которых ему приходилось регулярно ходить.

Летом 1865 года весь Столярный переулок относился к 3-му кварталу Казанской полицейской части Санкт-Петербурга. Справочные указатели и адресные книги тех лет сообщают, что местная контора квартального надзирателя находилась по адресу: набережная Екатерининского канала, дом 67. Съезжий дом Казанской части (то есть районное отделение полиции) тоже находился на набережной канала и значился под номером 101 (современный адрес: Грибоедова, 99). Именно здесь должна была происходить вторая встреча Раскольникова и Порфирия Петровича.

Территория Казанской полицейской части располагалась между Крюковым каналом, Мойкой и Екатерининским каналом. Сейчас ограниченную этими «водными артериями» местность иногда называют Казанским островом. За Крюковым каналом начиналась Коломенская часть, за Мойкой была территория Адмиралтейской части, а все, что находилось вдоль левого берега Екатерининского канала до пересечения с Крюковым, относилось к Спасской полицейской части. Если бы Алена Ивановна и Лизавета жили на левой, четной, стороне канала, Порфирий Петрович не стал бы расследовать их убийство, Заметов не сказал бы «в нашей-то части…», Лужин не интересовался бы этим преступлением «по соседству», да и Раскольников не дошел бы до их дома от своего, сделав всего семьсот тридцать шагов. Дом старухи-процентщицы мог находиться только на правом, нечетном, берегу канала на территории Казанской полицейской части.

Такую точку зрения уверенно высказывал еще в начале 1970-х годов один очень внимательный исследователь петербургской топографии романа «Преступление и наказание» — Борис Варфоломеевич Федоренко, первый директор Литературно-мемориального музея Ф. М. Достоевского на Кузнечном переулке, открывшегося в 1971 году. Федоренко предложил свою версию расположения дома старухи. Он считал, что Алена Ивановна и Лизавета могли жить на правом берегу канала неподалеку от Гороховой улицы, в одном из больших доходных домов, которые выходят одной стороной на канал, а другой — на Казанскую улицу (в 1865 году она называлась Большая Мещанская).

Такое расположение гораздо лучше соответствует тексту романа, так как попадает на территорию нужной полицейской части. Расстояние от Столярного переулка до домов Казанской улицы может укладываться в семьсот тридцать шагов. Выйдя после убийства старухи со двора на улицу, Раскольников должен был оказаться на Большой Мещанской. Повернув налево (направление поворота указано в тексте романа), он пошел бы в сторону Демидова переулка (сейчас — переулок Гривцова) и, повернув на него, вскоре вышел бы на канал. Именно такой маршрут предписывает герою автор.

Версия дома старухи-процентщицы Б. В. Федоренко имеет право на существование, но и в ней есть некоторое несоответствие тексту романа. Идя на убийство, Раскольников проходит мимо Юсуповского сада, который находится на Садовой улице. Если бы он шел от Столярного переулка в сторону Гороховой, то никак не мог бы увидеть Юсуповский сад, так как для этого ему пришлось бы перейти канал и повернуть в сторону, прямо противоположную той, в которой ему надо было двигаться. Учитывая, что герой спешил, это кажется маловероятным: «…он увидел, что (…) уже десять минут восьмого. Надо было и торопиться и в то же время сделать крюк: подойти к дому в обход, с другой стороны…» Чтобы выполнить такой маневр, Раскольников мог пойти от Столярного в сторону Гороховой через Сенную, по другому берегу канала, но вряд ли он пошел бы по Садовой в сторону Вознесенского проспекта.

Сократив до одной буквы название улицы, на которую выходил дом старухи, и никак не назвав переулок, на который свернул Раскольников после убийства, Достоевский предоставил нам целое поле возможностей для увлекательного поиска. Однако у этого поля есть границы. Во-первых, расстояние в семьсот тридцать шагов не такое уж и большое. Длина шага мужчины среднего роста (Федор Михайлович как раз и был таким — ведь если кто-то и считал эти шаги, то только он — больше некому) составляет примерно 70 см. Умножаем семьсот тридцать на 0,7 и получаем пятьсот одиннадцать. То есть, между домами убийцы и его жертв было всего полкилометра. Во-вторых, переулков, которые выходят на правый берег канала Грибоедова в окрестностях Столярного, тоже не так и много. Строго говоря, их всего три — Демидов (Гривцова), Фонарный и Львиный. По одному из них Раскольников должен был выйти на набережную после убийства. Улиц, с которых можно повернуть в эти переулки, вообще всего две — Офицерская (Декабристов) и Казанская (Большая Мещанская). Вот в подобных рамках и следует искать дом старухи-процентщицы, не забывая, конечно, что его может и вовсе не быть.

Ситуация с домом Раскольникова чуть более определенная. Если про Алену Ивановну мы можем сказать, где она не могла проживать, а где проживала — не знаем, то дом, в котором писатель, скорее всего, поселил главного героя «Преступления и наказания», нам известен. Правда, и в этом случае наблюдается несоответствие наиболее популярной версии адреса тексту романа. В «Доме Раскольникова» (Столярный, 5) Раскольников точно не проживал.

В 1923 году в Петрограде в издательстве «Брокгауз-Ефрон»¹ вышла книга Николая Павловича Анциферова «Петербург Достоевского». Издание было небольшое, всего сто восемь страниц, и необыкновенно изящное, так как иллюстрациями к нему служили рисунки Мстислава Добужинского. Выдающийся график, делая правдивые зарисовки городских реалий, сумел наполнить изысканностью царившую тогда в городе разруху. Изобразил он и здание, которое по своему внешнему антуражу показалось Николаю Павловичу подходящим для проживания главного героя «Преступления и наказания». Сам дом нарисован в ракурсе, который сейчас невозможен: со стороны брандмауэра, закрытого теперь зданием более поздней постройки. Кроме этого, Добужинский изобразил еще и крыльцо парадной во дворе дома, и пролет черной лестницы. Проникнуть на лестницу сейчас трудно, а крыльцо во дворе выглядит почти так же, как в издании 1923 года.

В тексте книги Николай Павлович Анциферов сообщает, что он выбрал этот дом на Столярном переулке, так как его облик показался ему «отличной иллюстрацией» к роману. О том, насколько расположение дома соответствует описанным в романе маршрутам героев, в книге «Петербург Достоевского» ничего не говорится.

А соответствия здесь мало. Буквально в первом абзаце романа указывается, что герой вышел из двора своего дома на улицу и «…медленно, как бы в нерешимости, отправился к К-ну мосту». То, что К-н мост — это Кокушкин мост, мы знаем из тех же комментариев Анны Григорьевны к переизданию 1904-1906 годов, в которых она раскрыла название переулка. Дом, который находится по адресу Столярный, 5 — «Дом Раскольникова» — угловой. Выйти из его двора можно только на Гражданскую улицу (в 1865 году она называлась Средняя Мещанская). Находясь на Гражданской улице, невозможно сразу пойти в сторону Кокушкиного моста. Нужно сначала дойти до угла и повернуть на Столярный переулок, а потом уже направиться в сторону моста.

Еще один подробно описанный в романе маршрут вызывает сомнение, что мы имеем дело с тем самым домом — путь Сони Мармеладовой от жилища Раскольникова к себе. Ее маршрут автором прослежен очень внимательно.

По тексту романа, выйдя со двора Раскольникова, Соня должна повернуть направо, пройти небольшое расстояние по улице, повернуть еще раз направо и в скором времени выйти на набережную Екатерининского канала. Осуществить такой маршрут, выйдя из двора дома, расположенного по адресу Столярный, 5, невозможно.

На это несоответствие обратил внимание Борис Варфоломеевич Федоренко и предложил свою версию «Дома Раскольникова». Интервью, в котором Федоренко рассказал о своих соображениях по поводу адреса главного героя «Преступления и наказания», было опубликовано в газете «Вечерний Ленинград» в 1971 году.

Борис Варфоломеевич напомнил журналистам и читателям «Вечерки», что Раскольников сам сообщает в романе свой домашний адрес. Это происходит, когда он идет на место совершенного им преступления, вызывает подозрения у дворника и других обитателей дома и, чтобы исправить ситуацию, представляется как порядочный человек: «…Я Родион Романыч Раскольников, бывший студент, а живу в доме Шиля, здесь в переулке, отсюда недалеко, в квартире нумер четырнадцать». То, что герой вместо номера дома называет имя домовладельца, очень типично для того времени. Другие герои романа тоже так делают. Мармеладов сообщает, что живет в доме Козеля, Разумихин называет дом Починкова. Если почитать частные и рекламные объявления, которые печатали в тогдашних петербургских газетах, то мы увидим, что фамилия домовладельца — обязательный элемент каждого адреса.

Какие же дома на Столярном переулке принадлежали некоему Шилю? В 1865 году — не было таких домов. А вот ранее, в 1830-х… В городских архивах Б. В. Федоренко обнаружил, что владельцем дома номер 9 за тридцать лет до времени действия романа был купец Яков Шиль. Может быть, жители квартала и во времена Достоевского продолжали по инерции называть дом по имени бывшего владельца? А может быть, название понравилось писателю потому, что он сам в конце 1840-х годов проживал в доме Шиля, только в другом — на Вознесенском проспекте.

Дом Раскольникова, который расположен по адресу Столярный, 9, гораздо лучше соответствует тесту романа, если соотнести его местоположение с маршрутом Сони. Тогда все получается идеально. Более того, сам Достоевский жил прямо напротив, в доме, расположенном по адресу Столярный, 14. Окна его квартиры должны были выходить как раз на Столярный, 9, и «дом Шиля» мог служить отличной реальной декорацией для происходящих на будущих страницах романа событий. Конечно, угловой дом — Столярный, 5 / Гражданская, 19 — гораздо лучше, чем Столярный, 9, подходит для размещения на нем художественной композиции с горельефом писателя и гранитной плитой с текстом, придуманным Даниилом Граниным и Дмитрием Лихачевым. Но вот только стоило ли называть это здание из-за помещенной на нем композиции «домом Раскольникова», превращая одну из версий адреса героя в окончательную и предпочтительную? Думаю, что нет. Попытки «прописать» героев «Преступления и наказания» на конкретных петербургских адресах — всего лишь заманчивая литературная игра. Это совершенно не обязательно делать для постижения глубокого смысла произведения. Однако если уж играть в эту игру, то не менее серьезно, чем это делал Борис Варфоломеевич Федоренко. Ведь именно его версии на данный момент представляются наиболее соответствующими тексту романа.