Журнальный мир

* * *

Если можешь, хоть это не тронь –

Не тревога ли в душу запала? –

И зажёгся в окошке огонь,

И вихры тишина растрепала.

Сколько хочешь, об этом молчи,

Не твоё ли молчание – злато?

В сердцевине горящей свечи

Всё увидишь, что издавна свято.

Всё найдёшь в этом сгустке тепла,

В этой капле томленья и жара –

Напряженье живого крыла

И предчувствие Божьего дара.

Всё присутствует в этом огне,

Что напутствует в хаосе смуты –

Потому-то и радостно мне,

Хоть и горестно мне почему-то.

Всё, что истинно, в нём проросло,

Всё, что подлинно, в нём укрепилось,

Опираясь на речь и число,

Полагаясь на Божию милость.

Потому он в себе и несёт

Всё, что в песнях продлится чудесных,

Всё, что сызнова душу спасёт

Во пределах земных и небесных.

* * *

К дождю или к снегу? – плывут облака,

Окажутся тучами скоро, –

Их поедом ест негодяйка-тоска,

Вторгаясь в ненастную пору.

Не тронь эту область – она не твоя,

Ей зелья твои не опасны,

Пусть в поле плутает ползком колея –

Её не смущают соблазны.

Ты где? – откликайся, хозяйка степей! –

Стенанья твои домовиты –

Румяный шиповник и смуглый репей

Подземными соками сыты.

Не только у страха глаза велики –

Стекло поутру запотело, –

И скифские идолы прячут зрачки

Под камнем тяжёлого тела.

Но чур меня, чур! – я не вправе сказать,

Кого разглядел я невольно

Вон там, где слова узелками связать

Нельзя – до того это больно.

Мне только бы губы раскрыть на ветру,

Туда посмотреть без отрады,

Куда, словно дань, мы приносим костру

Опавшие листьями взгляды.

* * *

Ну вот и вечер – сизый дым

Роднит костры по всей округе

С каким-то светлым и пустым

Пробелом, брезжущим на юге.

Собаки лают – знать, прошёл

По этим улицам пустынным

Дурманный запах вязких смол,

Наполнен смыслом половинным,

Недобрым привкусом смутил,

Не удержался от намёка –

И небо мглою охватил,

Запеленав его с востока.

И кто мне скажет – почему

Оно так хочет обогреться –

Как будто холодно ему,

Да никуда ему не деться?

Как будто тянется к нему

Земля с закрытыми глазами

И мнит: неужто обниму? –

И заливается слезами.

* * *

Страны разрушенной смятенные сыны,

Зачем вы стонете ночами,

Томимы призраками смутными войны,

С недогоревшими свечами

Уже входящие в немыслимый провал,

В такую бездну роковую,

Где чудом выживший, по счастью, не бывал, –

А ныне, в пору грозовую,

Она заманивает вас к себе, зовёт

Нутром распахнутым, предвестием обманным

Приюта странного, где спящий проплывёт

В челне отринутом по заводям туманным –

И нет ни встреч ему, ни редких огоньков,

Ни плеска лёгкого под вёслами тугими

Волны, направившейся к берегу, – таков

Сей путь, где вряд ли спросят имя,

Окликнут нехотя, устало приведут

К давно желанному ночлегу,

К теплу неловкому, – кого, скажите, ждут

Там, где раздолье только снегу,

Где только холоду бродить не привыкать

Да пустоту ловить рыбацкой рваной сетью,

Где на руинах лиху потакать

Негоже уходящему столетью?

* * *

Шумит над вами жёлтая листва,

Друзья мои, – и порознь вы, и вместе,

А всё-таки достаточно родства

И таинства – для горести и чести.

И празднества старинного черты,

Где радости нам выпало так много,

С годами точно светом налиты,

И верю я, что это вот – от Бога.

Пред утренним туманом этажи

Нам брезжили в застойные годины, –

Кто пил, как мы? – попробуй завяжи,

Когда не всё ли, в общем-то, едино!

Кто выжил – цел, – но сколько вас в земле,

Друзья мои, – и с кем ни говорю я,

О вас – в толпе, в хандре, навеселе,

В беспамятстве оставленных – горюю.

И ветер налетающий, застыв,

Приветствую пред осенью свинцовой,

Немотствующий выстрадав мотив

Из лучших дней, приправленных перцовой.

Отшельничать мне, други, не впервой –

Впотьмах полынь в руках переминаю.

Седеющей качая головой,

Чтоб разом не сгустилась мгла ночная.

* * *

Этот жар, не угасший в крови,

Эта ржавь лихолетья и смуты –

Наша жизнь, – и к себе призови

Всё, что с нею в родстве почему-то.

Соучастье – немалая честь,

Состраданье – нечастое чувство,

И когда соберёмся – Бог весть! –

На осколках и свалках искусства?

То, что свято, останется жить,

Станет мифом, обиженно глядя

На потомков, чтоб впредь дорожить

Всем, что пройдено чаянья ради.

Будет перечень стыть именной

На ветрах неразумных эпохи,

Где от нашей кручины земной

Дорогие останутся вздохи,

Где от нашей любви и беды,

От великой печали и силы

Только в небе найдутся следы,

Если прошлое всё-таки было,

Если это не сон, не упрёк

Поколеньям иным и народам,

Если труд наш – отнюдь не оброк

Под извечно родным небосводом.