Георгий Кичигин и его «Фотоальбом деда»

Георгий Кичигин и его «Фотоальбом деда»

Межрегиональная художественная выставка «Сибирь—XII», первая среди девяти запланированных в федеральных округах России, прошла в апреле нынешнего года в Новокузнецкеи, как на любой «сборной-отборной» выставкомовской выставке, в новокузнецкой экспозиции нашлось место всякому добру: редкие выдающиеся произведения соседствовали с вполне профессиональными вещами, оттесняя на задний план проходные экземпляры, без которых тоже не обойтисьвыставка-то отчетная, своих обижать не принято, тем более что последние в искусстве все равно не делают погоды… А делают ее по-прежнему крупные мастерате, кому под силу не только решение профессиональных задач, но и создание художественных образов, способных тронуть душу и ум максимально большого количества зрителей. Такое по силам лишь талантливым художникам, потому что они способны поднимать проблемы, касающиеся многих, если не каждого. Это особенно важно сейчас, в пору индивидуализма и гипертрофированного эгоцентризма, состоящего в кровном родстве с расплодившейся нынче агрессивностью.

В немногочисленном же ряду крупных социально и нравственно ориентированных современных художников отдельно хочется выделить Георгия Кичигина. Думаю, что многие зрители хорошо помнят этого омского мастера по большой персональной выставке, проехавшей в 2010—2011гг. по Красноярску, Томску, Новокузнецку и Новосибирску. Давно зная Георгия Кичигина, я берусь и читателей «Сибирских огней» поближе познакомить с ним как с художником и, если получится,как с человеком.

* * *

Список работ Георгия Кичигина, говоря без преувеличения, труднообозрим, поэтому в сегодняшнем разговоре остановимся лишь на одном цикле, очень похожем на исследование и пронизывающем всю творческую жизнь мастера. Суть цикла выражена в названиикак всегда у Кичигина, точном, продуманном, очень часто метафорическом«Фотоальбом деда».

Знакомство с циклом требует короткого отступления, с которым нам будет легче понимать специфику художественного языка мастера. Георгий Кичигин свою первую персональную выставку, прошедшую в далеком 1991г. в Омске, назвал в духе того времени«Театр гражданских действий». Оставшийся от выставки небольшой каталожек показывает, как рано, буквально с первых шагов, художник программно заявил о своих ориентирах в творчестве: нравственное неизбежно пересекается с социальным ив идеальном вариантеконвертируется в духовное. Применительно к изобразительному искусству это означало, что работа с подобными темами под силу в основном традиционным жанрам живописи. Художники по-разному решают такие задачи, и Кичигин нашел свой ход, точнее, свою драматургию: не только сочинение той или иной картины, но и сочинение всего своего творчества, заложив тем самым основы личного метода. И здесь стоит сказать главное, касающееся основ работы Георгия Кичигина: для него существенным, то есть социально, нравственно и эстетически ценным, является все то, что символизирует и выражает ценность универсальную. Такой ценностью для Кичигина может быть только личное, вобравшее общественное, а до симбиоза личного и общественного может восходить только семейное, родовое: память рода, фамилиито есть то, что скрепляет личную и социальную историю уже народа, нации, государства.

Ранняя работа цикла появилась давно, в 1977г., через три года после окончания омского худграфанебольшой холст «Старый альбом». Это тот самый дедовский фотоальбом, реально существующий и бережнейшим образом сохраняемый в мастерской в том состоянии, в каком по наследству достался художнику. Для Кичигина альбомэто не просто семейная реликвия, а предмет сакрального свойства; такие вещи в домах старого уклада хранятся свято. В этой бытовой вещи живет память предков, которую Кичигин-человек бережет и чтит, а Кичигин-художник черпает из нее сюжеты для картин.

Не могу не сказать еще и о таком важном качестве творческой личности, как ее самость или само-бытие, т. е. такое бытие человека, при котором он, по Мартину Хайдеггеру, не противопоставляет себя миру. Самостная личность встревожена состоянием мира, заботится о нем здесь и сейчас, думает о том, что с миром будет завтра, и в нашем случае речь как раз идет о нравственных исканиях как основной теме русского искусства вообще и живописи в частности.

Самость у художника определяет главное: умение быть в ладу с самим собой и находить такую оптимальную форму существования, когда природное (талант видеть), социальное (осознание себя частью человеческого сообщества, имеющего историческую память) и профессиональное (умение писать)совпадают. Именно такую самостную личность Георгия Кичигина я знаю и наблюдаю достаточно давно…

Долгой истории его альбомного цикла уже более тридцати лет, ее наполняют композиции разного содержания: от лирических, созерцательных до драматических и философских. К 2004г. относится «Память старого альбома»большого формата холст, весьма изобретательно написанный: первый план, выполненный в жанре торжественного праздничного натюрморта, прихотливо трансформируется на втором и третьем планах в жанровую композицию с реминисценциями из истории дореволюционного Омска.

Ценители техники лессировки в живописи находят картину изумительно хорошо написанной, а точнее сказатьпрорисованной тонкой кистью. Доминантой композиции является сам альбом, водруженный на венский стул, при этом модерновая спинка последнего обрамлена с обеих сторон тяжелыми живописными складками драпировок светлого и темного тонов. Любознательный зритель спросит: а при чем здесь драпировки? А при том, что художник в данном случае театрализует композицию, пластически сочиняет возвышенный образ альбома, являющегося источником и знаком духовного взросления автора на протяжении всей его жизни.

 

* * *

В 2009г. Георгий Кичигин начал цикл из девяти работ, названный «Фотоальбом деда» и получивший продолжение в последующие годы. Внимательно вглядываясь в каждый холст, прочитывая сюжеты, понимаешь, что цикл представляют собой некую раскадровку хорошо известных «Предков» (1991) и позже написанной «Моей Атлантиды» (2010), также относящейся к этому циклу. Тему старого альбома художник, если можно так выразиться, оркеструет в многочастную живописную сагу, максимально примеривая ее к себенаследнику и потомку рода Кичигиных.

Особенно удачной является композиция «Автопортрет с папой»; не могу припомнить в современном искусстве произведения со столь сложной драматургией образа и пластики. Назову формальное решение картины конверсионным, при этомабсолютно в кичигинском духедраматургия холста предельно нагружена, усложнена, художник привносит в работу элементы мистификации. На картине мы видим автопортрет самого художника, уже взрослого человека, видим портрет его отца в детском возрасте и других персонажей на старой фотографии, которые в композиции играют фоновую роль. Усложнение драматургии холста здесь не только в мистическом жесте руки взрослого художника, лежащей на плече ребенка-отца, но и собственно в живописи: пожелтевший коричневый цвет с протертыми синими фрагментами на старой фотографии в фоне перекликается с цветом рубашки художника, сидящего спиной к зрителю, благодаря чему холст работает как единое живописное целое. В картине есть еще одна деталь, которую внимательный взгляд не пропустит: ребенок-отец, «выступив» из фотографии в картину, наделен живым взглядом персонажа картиныв отличие от отстраненных взглядов людей на исторической фотографии в фоне. Визуальная информация подводит зрителя к пониманию той самой искомой самости, которая равна исторической памяти. Суть исторической памяти есть обет и условие существования нравственной личности. Для нравственной личности нет ничего выше правды жизни.

Реальный альбом деда Георгия Кичигина содержит фотографии участников Гражданской войны, являющиеся подлинными документами истории семьи художника. В «альбомный» цикл входит композиция «Ситец Гражданской войны», написанная в стилистике, ранее не встречавшейся в творчестве мастера. Художник прибегает к имитации приема аппликации: оловянные солдатики, «красные» и «белые», весело расположились вокруг бравого конного казака с шашкой в руке, образовав некое подобие орнамента. «Ситцевое» прочтение темы Гражданской войны в контексте творчества Георгия Кичигина кажется неожиданным, однако если вспомнить подобные сюжеты и приемы, распространенные в 1920-х гг. в советском фарфоре, в иллюстрациях В.Курдова (книжки-картинки «Кавалерия» и «Конная Буденного»), то можно не только считать его оправданным, но и отнести к пластической находке, напрочь лишенной профессиональной косности.

Следуя заявленным творческим ориентирам (прошлое есть настоящее в личностном измерении), Георгий Кичигин в контекст цикла органично вплетает автопортреты, портреты дочери и жены: изображая одних и тех же персонажей, художник старается раскрыть тему духовной преемственности. Если на одном из давнишних портретов предстает трепетный образ юной девочки («Лиза», 1991), то в жанровой композиции «Сто лет спустя» (2013) дочь, написанная на фоне семейной фотографии столетней давности,это молодая женщина и продолжательница рода.

И, наконец, автопортреты Георгия Кичигинаих немало, но среди них нет ни одного парадного, они интерпретированы порой беспощадно и безжалостно. Наверное, правильным будет считать, что автопортреты Кичигина поверяются тем, что он пишет вообще. Иногда он сознательно обостряет собственный образ («Автопортрет. Мишень», 2005), иногда мифологизирует себя, делая причастным то к мировой истории («Каинова печать», 1995), то к мировому искусству («Ямаленький голландец», 1994).

По метафоричности и тонкой символической перекличке уже известный нам «Автопортрет с папой» стоит в одном ряду с «Автопортретом. Несение мольберта» (2009). В данном случае несение мольберта —смелая вариация на тему библейского сюжета, и смелость не только в «опрощении», но и в передаче тяжести материального мира, натуралистичности ощущения, переживания. Мастер иллюзорного письма, Георгий Кичигин сознательно пошел на обостренную подачу материала ради создания образа несения креста судьбы художника, ответственного за правду жизни и искусства. Живописцев с таким нравственным творческим посылом в современном искусстве Сибири очень немного, и Георгий Кичигин —один из них, вероятно, самый яркий и убедительный.