Хочется домой

Хочется домой

Потерялись.

В лесу, который исправно дарил Сергею грибы много сентябрей подряд. Чаща предательски мельтешила незнакомыми голыми березами на замерзающем болоте. Под ногами хлюпает перемешанная кабанами грязь. Их следы повсюду. Сергей давно не замечал кабанов в лесочке у деревни. Вокруг шумно. Шоссе, деревни, обещали построить супермаркет на развилке. Тут не то чтобы кабанов встретить, потеряться невозможно было.

А они потерялись. В тот самый сентябрь после развода, когда подросшая дочь в компании матери согласились провести с ним выходные. Как в старые добрые времена.

Давай вернёмся к стоянке, – ссутулившись, попросила Аглая. Она не скрывала страха – личико кислое, губки бледные, большие голубые глаза выглядывают из-под капюшона, сиротливо прижалась к резиновому сапогу плетеная пластмассой корзинка. – И снова попробуем. Должно же получиться.

Давай, Серёж, – вступилась за дочь Ника, – пока недалеко отошли.

Сергей хмыкнул. Решение верное, жалко, предложили девчонки, неудобно как-то. Нехотя согласившись, он захлюпал по разомлевшему болотному мху к упавшей березе, рядом с которой они ночевали. Вокруг сухие скелеты молодых елей на припорошенном насте из желтых иголок. Земля из податливой твердой становится у самой полянки с березой, расцветая зеленью вокруг колючего сумрака. Сергей помнит полянку, он ночевал здесь, может, года два назад.

Затушенный по-пионерски костёр тихонько шипел, обидчиво выдувая тонкую струйку дыма из мокрых углей. Ему недолго осталось. Ещё примят папоротник, где спали Сергей с девчонками, тут же расположился пузатый пакет из супермаркета, полный оберток и всяческого мусора. Сергей оглянулся, выбирая по памяти дорогу к дому. Вокруг такие одинаковые деревья, наверху злорадно разразилась хохотом ворона. Сергей взглянул вверх – сегодня хороший день, небо, порезанное на дольки острыми верхушками деревьев, чистое и голубое. Запахов до головокружения много, терпкий еловый, кислый земляной с болотцем, мягкий, щекочущий нос аромат мха на дереве. Обязательно доберутся домой.

Если за спиной болото, – авторитетно заявил Сергей, – то идти нам остаётся… туда.

Девчонки посмотрели по направлению руки. Такие же деревья, как и со всех сторон. А Сергей уже шагнул вперёд, аккуратно переступая трухлявую березку, перегородившую путь.

Давай мусор заберем, – всхлипнула Аглая, – сам же говорил, что нужно уносить с собой. И не взял, когда костёр тушил.

Оставь! – рявкнул Сергей, перспектива растерянно блуждать в знакомом лесу вызывала раздражение. – Непонятно, сколько идти. Ты с пакетом собралась таскаться?

Аглая испугалась и бросила пакет у пенька, прижавшись к матери.

Я слышу шум, – виновато улыбнулся Сергей, – скоро выйдем.

Ника тревожно разглядывала бывшего мужа.

Аглая, ты слышишь что-нибудь? – бросила она, не отрывая взгляда от него.

Нет.

Сергей, тут нет никаких шумов, кроме ветра наверху, – осторожно ответила она.

Грибник досадливо сжал губы. Вздохнул. Укоризненно посмотрел.

Ты серьёзно? Шум дороги в лесу спутать невозможно.

Мать с дочкой не шелохнулись, пристально наблюдая за Сергеем.

Тут нет никаких звуков, – повторила Ника. – Сергейю, что происходит?

Он медленно пошел вперед, прислушиваясь. Отодвигал ветки и следил, чтобы те не царапали идущих сзади девчонок. Аглая всхлипывала. Ника молчала. Женщина шла за грибником, держась на расстоянии, не сводя с бывшего мужа взгляд. Он чувствовал её спиной. Вокруг рябило от берёз, кривоватых, взращённых болотными соками, напоминавших старух из сказок про ведьм.

Сергей, это из-за развода? Я понимаю, ты скучаешь по редким встречам с Аглаей…

Идём. – обрубил грибник. – Громыхает совсем рядом.,

Девчонки переглянулись. Пронзительно скрипели сосны в вышине, о чём-то переговариваясь на своём древнем языке. Прислушаться и можно ощутить шорох мха, вздыхающего под тяжестью сапог. Но других звуков в лесу не слышно.

Нет, нам страшно, – Ника остановилась, прижала дочь к себе.

Идём.

Впереди снова болото. Так не бывает, ты здесь столько раз ходил. Посмотри туда, – Ника кивнула левее намеченного пути, – там лес гуще, значит, нет болота.

Но шум дороги…

Папа! – испуганно вскрикнула Аглая, услышав про шум.

Ладно, пойдём левее.

Он нехотя свернул с пути. Хрустнула под ногами старая шишка, земля обрела привычную твёрдость, и мох лежал не махровым ковром, а проплешинами на земле. Может, девчонки и правы, – усмехнулся Сергей, впереди показался просвет.

Ну вот, – вздохнул Сергей, – пришли.

У пенька развалился пакет с мусором. В складках собрались большие капли влаги, проглотившие песчинки с иголками, сквозь поникшую петлю ручки нагло выглядывала этикетка сарделек. Папоротник и трава расправились, размывая недавнее присутствие людей. Окончательно погиб костер. Поднявшееся высоко солнце пробивалось сквозь ветки, ощупывая полянку и пакет с мусором.

Надо мусор забрать. Он здесь чужой, – бросила Аглая, – совсем не нужный.

«Может быть, и хорошо, что дочь не понимает ситуацию», – пожал плечами Сергей.

Оставь, растащишь мусор только, пока блуждать будем.

И тут же остервенело направился в сторону сгорбленных берёз – никаких поворотов, идём на шум.

Девчонки испуганно зашмыгали носами, сдерживая слёзы. Тёмный лес, ворочающийся в болоте, их не пугал. Страшно идти на шум, которого нет. Лес проснулся и ожил. Полуденное солнце приветливо разбивало сумрак чащи, заполняя лучами пространство. Щебетали птицы, гулял ветер, пахло хвоей и смолой. Всё. Ни скрипа тормозов, ни шороха шин об асфальт, ни опоясывающего деревни на километр вокруг лая собак, ничего людского не было слышно.

Сейчас, – Сергей оглянулся на них ,– будто машина колесом в яму угодила. Слышали?

Ничего не оставалось, как идти за мужчиной. Его темно-зеленый костюм впереди сливался в лесу, превращаясь в траву на земле, мох на деревьях, заросшие сфагнумом пни. Сергей шел уверенно, будто тянул за веревку в незнакомом лесу, выискивая тропу. К стрёкоту сорок в вышине добавилось хлюпанье мха под ногами, покрытые коростой лишайника тонкие деревца попадались чаще и чаще. Аглая пожаловалась, что замочила ноги.

Сергей, дочь не виновата в нашем разводе… – снова, теперь тихо проговорила Ника. Она сдалась.

Идём – бросил грибник. Женщина замолчала.

Болото подступало. Сергей уверенно двигался на шум. В полной тишине леса за ним обреченно шагали бывшая жена и дочь. Пришлось пробираться по упавшему стволу. Каждый шаг превращал в труху слабые волокна внутри мертвого дерева, шесты для опоры будоражили темную застоявшуюся воду. Спрыгнув с дерева за болотцем, Сергей бросился вперёд через кусты.

Они встретились неожиданно. Сергей замер. Огромная морда лося, торчащая из кустов, застыла перед ним, горячее дыхание на выдохе окутало лицо грибника. Сергей медленно, выставив назад руку, отходил. Лось поступил совершенно иначе, вздёрнув голову выше кустов, с треском ломая тонкие ветки, развернулся и грациозно убежал вглубь болота.

Грибник вышел на отвоёванную полянку. Угли расплылись в размозжённом копытом кострище, теперь напоминавшем воронку. Под натиском убегающего лося окончательно завалилось дерево, у которого они ночевали. Пакет остался нетронутым, покрывшись налетом лесной грязи, иголок, опавших листьев, веточек и шелухи шишек. За Сергеем вышли бледные Ника с Аглаей.

Идём на шум, – упрямо повторил грибник, вслушиваясь в гул дороги.

Девчонки заплакали, повторяя, что нет никакого шума.

Сергей растерянно схватил пакет с мусором. Что-то нужно менять в бесконечном блуждании по лесу, сделать частичку городского мира больше. Он свой, пакет нужно забрать, быть вместе. И снова вперёд к болезненным березам на болоте, корячившимся в танце перед растерянным человеком.

Вечернее солнце пробивалось сквозь лес. Лучи больше не заполняли пространство, прошивая сумрак яркими нитями. Снова шагнув за знакомую березу на ковер мха, Сергей ощутил свет, наполненный гулом дороги, впереди чернела дорожная насыпь. Валяется красная канистра, покрытая стекающей с дороги грязью, солнце красит жёлтой серой асфальт.

Ну, – победоносно воскликнул Сергей, – говорил же, на шум надо идти.

Грибник выбежал к дороге, обернувшись к девчонкам. Те затаились у одной из гнутых берез, прячась в тени. Смотрели испуганно, бормоча, что нет никакого шума, медленно отступая в сумрак леса. Их одежда, дождевики и сапоги сливались с рыжим настом иголок, со мхом на деревьях, с еловыми ветками чащи. Пока не растворились в потёмках чащи.

Сергей! – впереди раздался голос Ники. Он всмотрелся в машины на обочине через дорогу. Вместе с бывшей женой и дочкой навстречу бежали мужчины из поискового отряда. Они гурьбой принялись обнимать, ощупывать, тискать грибника.

Ну, ты чего? Дочь испугал, – плакала Ника, – отправил в машину, сказал – огонь затушу и приду. Мы её прогрели, ждали, спасателей вызвали. Ты где был целый день? Мы так кричали и на стоянку нашу ходили раз десять, наверное.

Ника размазывала слёзы по лицу. Аглая не понимала и потому не плакала, но видно было, что всё так интересно. Воздух пропах асфальтом, тонкий запах мокрых углей доносился из леса. Сергей поставил пакет с мусором на асфальт, надо будет не забыть его захватить, когда все начнут разъезжаться. Хочется домой.