Журнальный мир

Воспитатели

В школе у нас организовали Совет отцов. Чтобы, значит, папаши обменивались опытом воспитания своих чад.

На первое же заседание доцент Иванов принёс толстенную энциклопедию.

Слесарь Сидоров принёс солдатский ремень.

Конструктор Плюсов принёс мел и начертил на доске угол.

Батюшка Гермоген принёс святое Евангелие.

Актёр Лялин принёс журнал «Плейбой».

А журналист Брашкин принёс три пузыря водки. И все быстренько упились.

Соседи

Корней купил себе большущий охотничий нож. Показал соседу Ермилу:

– Видал? Теперь меня голыми руками не возьмёшь!

Ермил проверил с вечера все замки-запоры и всю ночь не спал: к чему это сосед ножичек-то демонстрировал? А вдруг нападёт в лихой час? Ведь ясно, что завидует: у Евсея вон какой просторный огород. А копни глубже – там недра, а в них, может, что и имеется…

На другой день Ермил купил ружьё. Нёс его тайком. Но Корней заметил и встревожился: не к добру это, не иначе сосед запугать его решил. Или даже – страшно подумать! – свою идеологию навязать. Он, Корней-то, свой дом в порядке держит, а Ермил? Жену бьёт. Первый канал не смотрит. И второй не смотрит. На собрания не ходит, на выборах голосует за кого попало…

И ранним утром на видном месте, на крыльце, Корней положил гранату.

Тогда Ермил пошёл в лес и откопал спрятанный ещё дедом пулемёт.

Ещё через день Корней пригнал (с Гражданской войны) и поставил под навес бронепоезд.

Ермил ответил танком.

Тут во дворе у Корнея приземлился и застыл в «готовности номер один» истребитель.

Ермил же ночью прокопал канаву – и утром приплыл в свою ограду на списанном миноносце.

А Корней пропал. Ермил даже заскучал и начал переживать: что же это, все старания напрасными были? Но Корней, оказывается, вовсе и не пропал: он снял все деньги со сберкнижки, сколько-то ещё подзанял у родственников – и выехал в Институт Курчатова.

А всё местное население разделилось на два непримиримых лагеря: одни за Корнея, другие за Ермила. И на каждом подворье были наготове топоры и вилы.

Мир замер в ожидании. Все с интересом гадали, что же будет дальше…

Вечерний звон

Звон раздался зловещий. Приятели похолодели.

– Всё. Кранты! – опечалился Иван.

– Хана! – подтвердил Фёдор.

– Амба! – тихим шёпотом прокричал Володя.

– Кирдык! – молвил Рамзан.

– Таки да, – подытожил разговор Моня…

…Бутылочные осколки утром убрал с тротуара дворник. А  водочная лужа высохла сама.

Как пишутся пьесы

Вчера Мартемьян ударил в грязь лицом. И ничего. Встал, утёрся, пошёл дальше.

Ксенофонт ударил в ту же грязь сразу двумя лицами: своим и лицом жены. И тоже никаких переживаний. Подумал только: «Вот бы и тёщу сюда!»…

Следом ударил лицом в грязь Илларион. Обиделся: лицо официальное.

То же самое случилось и с неким разыскиваемым лицом. Ну, о нём, понятно, ничего не известно.

Ударило в грязь и одно юридическое лицо. Последствия не разглашаются.

Ударил ли в грязь Филимон, сильно не понятно: у него лицо всегда в грязи.

А вот Дементий ударить лицом в грязь никак не мог: не было на нём лица.

И Поликарп тоже давно потерял лицо. Не ударил…

Обо всём этом вскоре стало известно Гарольду Шестипёрдову, драматургу (так он себя называет), и он включил все эти лица в свою пьесу. Так поверх списка и написал: «Действующие лица». А дальше ничего придумать не сумел.

Но таких произведений у него много.