Из Джона Китса
Из Джона Китса
Тому, кто жил в неволе городской
Кто в городе жил долго как в плену,
Влюбленным станет в ясный небосвод,
Молитву выси он произнесет
Мольбой наполнив звездную страну.
Почувствует тот счастье всей душой,
Кто обретет покой в траве волнистой.
Быль о любви он прочитает чистой,
О страсти светлой, нежной и простой.
А возвращаясь вечером домой,
Услышит Феломины песнопенье.
И облака плывущего покой
Вдруг ощутит, подумав с сожаленьем
Что день, сравнимый с ангела слезой,
Подходит незаметно к завершенью.
ПЕРЕД МРАМОРНЫМИ СТАТУЯМИ
ИЗ СОБРАНИЯ ЛОРДА ЭЛГИНА
Я духом слаб, пугает смерть меня,
И тяготит как будто жуткий сон.
Горами обступив со всех сторон,
Терзает душу мне день ото дня.
Все говорит о том, что мне грозит
Покинуть этот мир больным орлом.
Но я грустить не стану ни о чем
Не будет у меня печальный вид.
Слезами я не омрачу рассвет.
Мой разум торжествует не всегда –
У сердца часто он берет совет.
С ним споры порождая иногда.
Но Время свой спешит оставить след
Везде: где океан и где вода.
О СЛАВЕ (I)
Бывает с теми Слава холодна,
Кто чересчур трепещет перед нею.
Но верной станет мальчику она,
Который и мечтать о ней не смеет.
Она уже не возвратится к тем,
Кто думает о ней все дни и ночи.
Идти к таким страдальцам — незачем,
Общенье с ними — честь её порочит.
Она цыганка — Нилом рождена.
И Потифару сводная сестра.
Ей тем же заплати, Поэт, сполна —
Пренебрежением. Уже пора!
Но поклонись учтиво на прощанье
И можешь ждать с ней нового свиданья.
О СЛАВЕ (II)
Как часто раздражен бывает тот,
Кто занят мыслями о днях земных,
Удачу книга жизни не несет,
От славы он далек в делах своих.
Как с розы бы слетели лепестки,
А с вишни матовый налет исчез,
Наяда илом воду бы реки
Запачкала, сменив немало мест.
Но также на кустах бутоны есть
Для благодарных пчел и для ветров.
Вновь спеет слива и плодов не счесть
И озеро хранит тишь берегов.
А разве жажда получить успех,
У нас, порой, не вызывает смех?
Когда бы стал я юношей прекрасным… (1816)
Будь у меня прекрасный внешний вид
То вздохи бы мои неслись стрелой.
И овладели полностью тобой,
Ведь страсть к тебе пылает и кипит.
Но в битве я, увы, не победитель
И без доспехов жертвую собой.
Я не гонюсь за женской красотой,
Люблю одну тебя, мой повелитель.
Ты сладостнее, краше и милей,
Чем розы Гиблы в утренней росе.
У них пьянящий, нежный аромат
Его я ощущаю все сильней.
Когда луна лицо покажет всем,
Мои цветы порадуют твой взгляд.
К одиночеству
О, Одиночество! Уж если нам
Придется вместе долго быть с тобой
Давай мы место выберем в горах,
Чтоб красотою насладиться там.
Вид с высоты — не верится глазам,
Долина утопает вся в цветах.
В ней кто-то распугал пчелиный рой,
Я узнаю оленя по прыжкам.
Картину эту счастлив наблюдать,
Но мне дороже милый разговор.
Для добрых слов и мыслей — здесь простор.
И это все — души моей отрада.
Беседа радует мой слух и взор —
Два сердца бьются в унисон опять.
На сонет
И если, будто пленник, наш язык
Закован рифмой должен быть в Сонете,
То, словно Андромеда, дочь царя,
Он станет красотой своей велик,
Понятным и доступным всем на свете
И покорит все страны и моря.
Проверим лиру мы и ударенья,
Мелодию чтоб в строчках отыскать.
Найдем созвучье и размер отметим
Ведь это важно для стихотворенья.
Чтоб уберечь его богатство как Мидас,
Сухие листья выбрав из венка.
И Муза посетит творца тотчас,
Мила её походка и легка.
К сну
О, нежный тихой полночи бальзам,
Смыкающий перстами наши очи.
Останемся мы верными мечтам,
Рассвет желая встретить в доме отчем.
О, Сон целительный! Будь добр ко мне,
Дослушай этот гимн. Я стану спать.
Сомкнув глаза, предамся новизне.
Вокруг моей постели ты опять
Раскинешь много мака лепестков.
Спаси меня от бед и от грехов,
От угрызений Совести моей,
Она таится будто крот в тиши.
Мне помоги, ключом своим сумей
Плотней закрыть ларец моей Души.
Кузнечик и сверчок
Поэзия Земли всегда жива.
Когда все птицы устают от зноя,
В листве скрываясь в поисках покоя,
То чей-то голос слышится едва.
Кузнечик это, он поет для нас,
Конца своим, не зная наслажденьям.
Насытится, не может он весельем
И под травинкой прячется от глаз.
Поэзия Земли не прекратится.
Однажды, поздним вечером, зимой,
Вдруг песня зазвучит Сверчка за печкой,
Неведомы ей дали и границы.
И тот, кто опьянен, стал дремотой,
Пусть вспомнит про Кузнечика у речки.
* * *
Ах, как люблю я вечером прекрасным,
Когда играет золотом закат,
И на зефирах дремлют облака,
Расслабиться, не думая напрасно
О трудностях и всяких пустяках,
Желая слиться с дикою Природой,
Чтоб окружить её своей заботой
Забыв на время о других делах.
Патриотизма песню затянуть
О Милтоне и Сидне размышляя,
Чтоб образы их были предо мной.
И на крыле поэзии ничуть
Не испугает высота любая,
Полет не омрачу своей слезой.