Каждый спящий знает — на том стоим
Каждый спящий знает — на том стоим
* * *
А. Б.
Так сложилось с самых давних пор,
Может быть, с начала мирозданья,
Для чужих – проклятье и позор,
Для своих – елей и оправданье.
Дорогой маэстро, врежьте марш,
Как сказал Сусанин: гидом буду,
Если скажут, что Иуда – наш,
Наплевать, отмажем и Иуду.
ЧАЙ
Ополоснуть заварник, а потом
Чай заварить без чайных церемоний,
Добавить мелочей: чабрец, полоний.
И что-то напевать с набитым ртом.
Взгляд в зеркало: чаинка на губе.
Смахнуть и выйти в люди бесшабашно,
Оставив остывать в глубокой чашке
Чай чёрный, словно мысли о тебе.
КОФЕ
По-над городом, как стяг, висит аромат.
Изгибается, полощется, свивается в жгут.
Вдоль дороги спящие с чашками стоят.
Даже не шелохнутся. Чего-то ждут.
В аромат подмешан отечества дым,
Тонкой нежной горечи нить вплетена.
Каждый спящий знает – на том стоим.
Только звякнет ложечка, и тишина.
Каждый спящий знает – грянет рассвет.
Во второй строке да в третьей строфе,
Каждый спящий знает, что в мире нет
Отвратительней классики «Нескафе».
* * *
У меня большая нога.
Неудобно.
46–47-й размер.
С юности я ношу не то, что нравится,
а то, что не сильно жмёт.
Раньше это были боты «прощай, молодость»,
сейчас какие-нибудь китайские кроссовки.
Невидимая рука рынка
не помогла
моей видимой,
заметной,
большой
ноге.
Однажды
на чердаке отцовского дома
я нашёл свои старые боты.
Удобные боты «прощай, молодость».
Примерил.
Оказались впору.
Молодость меня простила.
* * *
Г. Калашникову
Это озеро для постояльца
Как заноза, туды-растуды…
Водоём, где нельзя искупаться –
Бесполезная трата воды.
Ждут пожара, и дуют на спичку…
Постоялец взирает в окно,
Где на озере дразнит табличка
Про «купание запрещено».
Не сегодня, не завтра, но скоро,
Послезавтра, скорее всего,
Чтоб спасти водоём от позора,
Окунётся в пучину его.
Погрузится в запретные воды,
Вскинет руку – всегда, мол, готов,
Выжмет плавки, как знамя свободы,
И дворами уйдёт от ментов.
* * *
пока прогреется паяльник
для мелкой пайки
ко мне в фейсбук придёт начальник
поставит лайки
под записью что всё тщета
и понедельник
и что работы до черта
и мало денег
что мир как водится жесток
се – место боли
и вьётся синенький дымок
от канифоли
Пальцы блогера
Ваши пальцы пахнут…
А. Вертинский
Пальцы пахнут никотином,
Мышкою, клавиатурой,
Пальцы пахнут Украиной,
Кровью, гарью, миной-дурой.
Пальцы пахнут Волновахой,
Славянском, Донецком, Счастьем,
Пеплом, Горловкой и прахом,
И расстрелянной медчастью.
Сиротой, убитым сыном
Да непризнанной виною.
Пальцы пахнут мертвечиной,
Мертвечиной и войною.
* * *
Сергеев-Мценский. Новиков-Припой.
Как странен нынче путь в макулатуру…
Найти между страницами купюру
Страны иной.
И прошлое вскипающей волной,
Пощёчиной и бешеным аллюром,
Забытым поцелуем, пулей-дурой,
Беспомощностью, счастьем и виной
Нахлынет, неотвязно, как икота…
Откуда здесь зелёная банкнота,
Прекрасен ли, ужасен наш союз
Советский и поди-не-разбери,
Аптека, ночь, канал и фонари…
Над трёшкою слезами обольюсь.
* * *
Мы брали – ну и перебрали,
Затих наш умный разговор…
О чём играет на рояле
Непросыхающий тапёр?
Как у него выходит гладко,
Слащаво, всё да об одном…
Играет он о чём-то гадком,
О чём-то мерзком, неродном…
О чём-то гадком, чём-то мерзком,
Неторопливо, не спеша,
Так не по-русски, не по-детски,
Что аж кукожится душа.
Я морщусь, а сосед икает,
И нужно что-то предпринять…
Пока в тапёра не стреляют –
Он не научится играть.