Лимонница в листопаде
Лимонница в листопаде
* * *
А мне об осени запомнится
И зимней ночью будет сниться,
Как в листопад вплелась лимонница,
Не понимая, что творится.
Казалось, в кружеве кружения —
Разгадка древнего секрета,
А было лишь надежд крушение —
Погожий день, осколок лета.
В полет ненужный увлекайте
Над палисадником и лавкой.
Зачем вы, мертвые, летаете,
А не приколоты булавкой?
Под ивой голой и заплаканной
Себя к прохладе пришивая,
Болталась лишнею заплатою,
Так непростительно живая.
Как против смерти преступление,
В вельветовом цилиндре тельца
Качало маятник биения
Огромное — с пылинку — сердце.
* * *
Сад. Из него не уйти —
Сумерки в нем или пламя.
Как головой ни крути,
Явь — это фото на память.
Лишь черно-белый канон —
Тени и света плетенка.
Жизнь, сколько ни экономь, —
Слишком короткая пленка.
В кадре: на четверть ведра
С дерева радости дичка.
Миг. Из груди навсегда
Вылетит птичка.
* * *
Мир кажется бессмысленной работой,
А не работой радостной творца:
Вот с елочных игрушек позолота
Летит, как с крыльев бабочек пыльца.
Как мне с зимою этой примириться?
Я вижу, только сон коснется век,
Как ворон над заснеженной страницей
Кружит и на лету глотает снег.
И клюв его распахнутый так жаден,
Он, как воронка, тянет белый свет.
Ты просишь: «Возвращайся, бога ради…» —
А сам ведь говорил, что Бога нет.
* * *
Дед замерзает в кофте
Грубой и шерстяной.
Койку ему готовьте!
Он не пойдет домой.
Сузился до палаты
Мир, что к молитвам глух.
Серые клочья ваты
Падают, словно пух,
Мягко скользят по полу,
Пыль собирая в ком…
Он головою голой
Молча кивнет — знаком
С тонкой полоской света,
Что, закрываясь, дверь
Вмиг поглотит, и это
Горше иных потерь.
Больше уже не спорит,
Дням потерявши счет,
Дед примеряет горе —
Впору ли, мол, не жмет?
* * *
Кислит «прощай», как спелая морошка.
Покой лежит меж ребер в гамаке —
Так отдыхает лунная дорожка
На черной опечаленной реке.
Как будто ты на полотне Куинджи
И все вокруг подбито ватой сна.
Роль созерцателя кем, как не им же,
Тебе на эту ночь отведена?
Давно обида, словно солнце, села.
И хорошо, что ненавязчив блеск,
Что волосы перетекают в сено
И сердца стук перетекает в плеск…
* * *
Незачем больше метаться, и,
Будто убит, лежи.
Праздника имитация.
Радости муляжи.
Все по счетам оплачено:
Описи, штемпеля.
Жизнь предлагает в складчину
Кладбище дембелям.
Крови речонка куцая —
Словно бы я не я —
Слабая реконструкция
Сердцебиения.
Небо играло в зарево,
Солнце зашло за грудь.
Если захочешь заново,
Помни одно: забудь.
* * *
Всерьез на невидимых нам лоскутках
Смыкаются крохотных пальцев замочки.
И спряталось солнце в тугих завитках
Ушных амарантовых раковин дочки.
И только попробован жизни пирог,
Присыпанный радости розовой стружкой,
На бархатном плечике тает перо.
Конечно же, ангел! Какая подушка?
Ни взрослые, ни трикотажный комбез
Еще не мешают с проворностью ленной
Срывать этикетку лазурных небес
С игрушечной, даренной Богом, Вселенной.
* * *
На миг к груди твоей припав,
Я слышу, как на глубине
Стучит колесами состав,
Разлуку предвещая мне.
А в нем, простецким счастьем жив,
Давно решивший: все фигня,
Спокойно дремлет пассажир,
Почти забывший про меня.
У губ его змеится хмель,
Подрагивает борода…
А поезд падает в тоннель —
Туда, откуда никуда.