Журнальный мир

* * *
Мы брали – ну и перебрали,
Затих наш умный разговор…
О чём играет на рояле
Непросыхающий тапёр?

Как у него выходит гладко,
Слащаво, всё да об одном…
Играет он о чём-то гадком,
О чём-то мерзком, неродном…

О чём-то гадком, чём-то мерзком,
Неторопливо, не спеша,
Так не по-русски, не по-детски,
Что аж кукожится душа.

Я морщусь, а сосед икает,
И нужно что-то предпринять…
Пока в тапёра не стреляют –
Он не научится играть.

* * *
Легко, по погоде, одета,
Раздета ли, кто разберёт,
Нетрезвая девушка Света
Домой с вечеринки идёт.

По розовой кромке рассвета,
Туда, где батяня побьёт,
Нетрезвая девушка Света
Чуть-чуть, еле-еле бредёт.

Вращается тихо планета,
Над городом брезжит восход.
Светает со скоростью Светы –
Чуть медленней – и не взойдёт.

* * *

Игорю Дронову

Разберите на запчасти
Молодого дон-кихота.
Человек рождён для счастья,
Словно рыба для полёта.

Сердце разорви на части,
На четыре части света:
Человек рождён для счастья,
Как ондатра для балета.

Ничего не в нашей власти,
Только выбор: либо-либо.
Человек рождён для счастья,
А ондатра – это рыба.

Нашей долей даже глыбы
Начинают тяготиться:
Человек рождён для рыбы,
А ондатра – это птица.

Всё, чему учили в школе,
Позабудьте, перекрасьте.
Человек рождён для боли,
А ондатра – это счастье.

* * *
Страховка, ссуда, ипотека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века –
Все будет так. Исхода нет.

Умрешь – начнешь опять сначала
Всё снова точно также будет:
Ночь, ледяная рябь канала,
Страховка, ипотека, ссуда.

* * *
Принесли на Авеля похоронку.
Тишина стоит, что ни звук – то всхлип,
Тишина стоит, только треск в колонках.
И не в курсе Каин, во что он влип…

Если б Ева сама не рвала где тонко,
То Адам, как трепетный сомелье,
Пригубил бы яблочную самогонку,
Настоявшуюся на змее.

* * *
Какое сильное звено,
Но – выпавшее из цепочки…
Уменье свыше нам дано –
Как пропадать поодиночке.

По одному нас ловит стая:
Поддых – ага, по морде – хрясь,
Как бы резвяся и играя,
Но не играя, не резвясь.

* * *
Вот женщина. Ей надо
Немного. Пара строк:
Финита ля помада,
Финита ля сапог.

В моём бюджете тонком
Наметился изъян:
Финита ля дублёнка,
Финита ля седан.

Гляжу я виновато,
А женщина – строга.
Финита ля зарплата,
Финита ля деньга.

* * *
Морского волка кормят плавники.
И те, кто заплывает за буйки.
Хватает виртуозно за мениск
И тянет с безнадёжной силой вниз
Курортников, отбившихся от стаи,
И к сентябрю их поголовье тает.
И лижут волны шлёпки и футболку –
Свидетельства побед морского волка.

Монолог головы

Подбородок упирается в грунт,
Солнце левую щёку печёт.
Что за месяц стоит? Июнь?
Ну ничё ещё, ну ничё…

Мне бы муху согнать со лба,
Мне бы за ухом почесать,
Но слабо-таки, не судьба…
Хорошо, если утром – роса.

А вот вечером – это да,
Тянет от земли холодком,
Светит прямо в душу звезда,
И – бессонница-точка-ком.

А уснёшь – приснится Майн Рид,
Отчего – догадайся сам…
Открываешь глаза – стоит
Толи Сухов, толи Руслан.

* * *

белый шум разговора
А. Жестов

Если вспомнить – да сколько речей утекло:
Угрожали, сулили и брали на понт…
Телевизор погас, мозг промыт как стекло,
Закрываешь глаза, как союзники – фронт.

Открываешь глаза – а союзников нет,
Не моргая глядишь… в крышку? нет, в потолок.
Если раньше с зарёю мерещился Фет,
Нынче точно в двенадцать является Блок.

И лежишь, как боец, потерявший отряд,
Потолок изучаешь, как будто матчасть.
Но когда все вокруг говорят, говорят –
Нужно что-нибудь делать. Хотя бы молчать.

из цикла «версии»

как всегда началось с пары строк.
взяли мы не пузырь – бутылёк.
невзначай проскользнул матерок.
тут же к нам подошёл мусорок.
и в кутузку нас всех уволок.

За собой мы не чуем вины.
Тяжела ты, ушанка поэта.
Всех врагов – с окончаньем весны.
Всех друзей – с наступление лета.

* * *
Если верить в приметы и знаки,
То с тобой мы теперь на века:
У тебя есть цыплёнок Табаки,
У меня есть шакал табака.

День прошёл, город тонет во мраке,
Утро будет потом, а пока
У тебя есть цыплёнок Табаки
У меня есть шакал табака.

и т.д.

* * *
Корейского пройдоху Пашу Ли
(таких в России более чем много)
Почти не называли по фами-
Ли-и, а звали просто Слогом.

Хлебнув лишок креплёного вина
Шатался как-то Паша у вокзала.
Цыганку встретил с картами, она
Ему, конечно, правду нагадала,

И выпадал ему казённый дом,
И ближний свет, и дальняя дорога…
Потом случилась кража, с кражей – взлом.
Поймали и закрыли Пашу Слога,

И получил он безусловный срок.
Английский учит, шутит понемногу:
Что раньше де, он был открытый Слог,
Ну а теперь он стал закрытым Слогом…

* * *
Жизнь началась, как положено, в три утра,
Сердце заныло (сердце – известный нытик),
Поиск таблетки, смысла, воды, добра…
Снова прилечь, затихнуть, выключить бра…
Жизнь – лженаука, мой неумелый гитик.

Каяться, маяться, перебирать слова,
Праздновать труса траченным валидолом…
Сдрейфив насчет «пройдут Азорские острова»,
После сорваться на торжество шутовства:
Выжечь больное сердце дурным глаголом.

* * *
Мама, мне снилось поле,
В поле гуляла пуля.
Было ей там раздолье
Было ей там июлье.

Было ей там раздолье,
Было чем поживиться.
Птицы ушли в подполье.
Люди стали как птицы.

Мама, мне снилось лето,
Пчёлы, солнце в зените,
Первая сигарета,
Прожжённый свитер.

Старая радиола,
Бал выпускной и танцы…
Мама, мне снилась школа…
К чему покойники снятся?

* * *
Эта музыка – музыки для.
Для того, чтоб вращалась Земля,

Для того, чтобы розы цвели,
Чтоб хмелели, смелели шмели,

Чтоб прозрачный и призрачный весь
За деревьями прятался лес,

Чтоб, пробившись меж сосен и туч,
В паутине запутался луч…

А диктует мне весь этот свет -
Афанасий. Не факт, что не Фет.

* * *
пока прогреется паяльник
для мелкой пайки
ко мне в фейсбук придёт начальник
поставит лайки

под записью что всё тщета
и понедельник
и что работы до черта
и мало денег

что мир как водится жесток
се – место боли
и вьётся синенький дымок
от канифоли

* * *
Внезапно замолчали соловьи,
Напившись неба, захлебнувшись высью…
– Иванушка, не пей из колеи,
Тойотой станешь, хондой, мицубисью!

Но выпало всем сёстрам по серьгам,
Алёнушку везла «калина лада»
По всем семи холмам, по всем кругам,
По всем развязкам дантовского МКАДа.