Журнальный мир

* * *

Слаб человек? Слаб.

Горд человек? Горд.

В каждой душе – раб.

Каждой спине – горб.

Глух человек? Глух.

Слеп человек? Слеп.

И надо всем – дух.

И подо всем – хлеб.

Ты их любил? Да.

Ты им простил? Нет.

Каждой зенице – звезда.

В каждой душе – след.

* * *

Не гляди сквозь толщу льда,

ни оттуда, ни туда –

где-то греет, где-то веет,

где-то капает вода.

Кто-то под, а кто-то – над,

но никто себе не рад.

Каждый слышит, как он дышит –

каждый дышит невпопад.

Не ходи сквозь толщу льда

ни оттуда, ни туда –

там ни выхода, ни входа,

ни тропинки, ни следа.

Чья-то память подо льдом,

но о ком-то не о том.

Если свидимся – узнаем.

Если свидимся потом…

* * *

Умудрившись прожить наугад,

без расчёта на чёрный на день,

продолжала фиксировать взгляд

над головами людей.

Убедилась, что ракурс сквозной

достоверен, как жест руки,

что намного приятней гулять одной,

мимо и вне тоски.

* * *

Была хоть счастлива?

Была.

Я выбираю только это –

проявленные кадры света,

засвеченные кадры зла.

Услуга сверху – дар забвенья,

так просто, как дыханье, пенье,

в стихе любимая строка,

пусть остаётся только это –

проявленные кадры света,

и не иначе – только это:

проявленные кадры света,

засвеченные кадры зла.

* * *

Любила ветер?

Очень.

Плыл «Метеор» по Волге,

и я, держась за поручень,

Макарий проплывала.

Какой был ветер,

Боже мой!

Плыл «Метеор» по Волге,

и я, держась за поручень,

как видела, так помнила:

плыл над водой Макарий,

а я, держась за поручень,

счастливая, безмозглая,

и ветер, ветер!

* * *

Очень тихо пережить осень,

после молча переждать зиму,

говорить, когда о том просят, –

покивала и прошла мимо.

Дальше больше: на два дня – пачка,

три затяжки – и хорош, тушим.

И ещё. Не заедать сладким

диетический – тоска – ужин.

Доживаем до весны, значит.

Для чего – не поняла, надо.

А на кухонном столе – пачка,

и конфетой закушу, падла.

* * *

Линялая картинка на стене.

Прогнозы лгут, но обещают снег.

Мир зыбок, и раскачивает зыбку

Младенец, и губами ищет мать.

И если слечь всерьёз – уже не встать.

Глаза глядят сквозь прорезь полой тыквы,

и зеркало не хочет больше лгать.

* * *

Причудлив мир, в котором нету грани

меж мёртвым и живым.

Мы рядом. Мы – насквозь.

Мы движемся на ощупь и кругами

внутри гудящей сферы, по программе,

когда поймут – окажется простой.

Не отрывая глаз, не отводя лица.

И нет нам ни начала, ни конца.