Журнальный мир

«От героев былых времен / Не осталось порой имен». Вот именно так зачастую и обходится история с героями. А по простым действующим лицам она и вовсе шагает не задумываясь, втаптывая их в небытие.

…Вот, скажем, Троянская война – в истории человечества первая, пожалуй, о которой дошли сведения. Слепой поэт рассказал историю о долгой осаде небольшого приморского городка – она даже не записана! Так что осталось в поэме-истории от героев древности? Два-три десятка главных действующих лиц: царь Приам и его супруга, плодовитая Гекуба. Трагедия их дочери Кассандры. Противостояние их сына Гектора и полубога Ахилла. Мошеннические проделки Одиссея, царя Итаки, и патовая ситуация царя Менелая, супруга прекрасной Елены. Похититель Елены Парис… Ну, плюс еще несколько персонажей. От остальных – а их были тысячи – действительно даже имен не осталось.

Со времени Отечественной войны 1812 года прошло двести с лишним лет. Всего двести или уже двести? А много ли осталось имен? Ну-у-у… значительно больше, чем, скажем, со времен великой Смуты на Руси. Или с Полтавской битвы… Память героев Отечественной войны 1812 года золотом выбита на плитах в храме Христа Спасителя. Все имена? Нет…

Просто замечательно, что во все времена находились люди, которые понимали, насколько важно о них рассказывать, и копали, копали завалы истории, чтобы «поднять» заслуживших не забвения, а славы и поклонения.

Недавно нижегородский писатель Елена Арсеньева опубликовала новый роман «Лукавый взор». Это история о работе сотрудников дипломатической миссии Российской империи во Франции, в Париже, накануне и после Наполеоновских войн. Не самый значительный (по чинам) сотрудник – «Дмитрий Видов, секретарь при посольстве Российской империи в Париже» спешно покидает французскую столицу, оставляя Жюстину, возлюбленную. Как оказалось впоследствии, в интересном положении. Дмитрий по трагической случайности умрет в дороге, а его невеста выйдет замуж за преданного поклонника Филиппа Бовуара. Фрази – Евфросиния – Видова-Бовуар вырастет, и судьба сведет ее с русским гусаром, а затем и агентом Иваном Державиным, ставшим журналистом и редактором бульварного листка Жаном Араго, любовью всей ее жизни. Об их совместной службе во славу и во благо России, о тайных операциях против врагов империи заговорщиков-шляхтичей – этот роман.

Как определить жанр произведения? С одной стороны, на электронных ресурсах его обозначили любовно-историческим романом. С другой – все не так однозначно: он и военно-исторический, и приключенческо-авантюрный с легким налетом мистики, и любовный. А по мне так увлекательнейший боевичок на историческом материале. На материале, заметим, отечественной истории. И не просто с использованием исторической канвы и упоминанием полудюжины исторических персонажей, но – что особенно значимо – на основе архивных материалов; не с пошлой эксплуатацией любовной линии «для связки слов в предложении», а с яркой, страстной, а где-то печальной историей любви. («Он погибнет в Красноярске через год. Она…») Фактуру для книги Е. Арсеньева «накопала» в парижских архивах.

И, как любая хорошая книга, «Лукавый взор» чрезвычайно злободневна.

Скажете, мол, этот ваш «Лукавый взор» – низкий жанр, боевик. А вы попробуйте, как Арсеньева, легко – о сложном, глубоком и трагичном.

Скажете, мало ли этого добра – боевиков – издается! Да, довольно. Однако давайте посмотрим на проблему с другой стороны. Ведь боевик «Лукавый взор» – хороший боевик, канонический, можно сказать! Завязка романа – события, происходящие за двадцать с лишним лет до основных. Эти самые основные события – не что иное, как описание работы агента под прикрытием. С «говорящими» деталями, с иронией (а где-то и откровенной насмешкой!), со знанием быта и нравов описываемого времени: Финал в стиле «наши победили» (триумфально победили!). И – спокойный, как Волга, эпилог.

В тексте же романа – и погони, и дуэли, и подлые убийства, и отчаянная любовь. А еще – начатки технологий «цветных революций» (мы же упоминали, что роман «Лукавый взор» злободневен), дипломатические игры, угроза терроризма в отношении первых лиц государства и так далее.

Человечество меняется, не меняясь. Те же войны, те же шпионы – от «Одиссеи» и до Елены Арсеньевой. Вот и в книге «Лукавый взор» – всё то же самое, но образца 1804–1832 годов. Ну любит читатель рыцарей плаща и кинжала и с интересом читает о них. Однако неубиваемый «Бонд, Джеймс Бонд» в сравнении с Араго – просто двумерный картонный персонаж, правда, расчетливо, грамотно и агрессивно раскрученный и распиаренный. Можете, конечно, поспорить, но перечитайте Йена Флеминга и прочтите Арсеньеву.

Подкупает еще и то, что «Лукавый взор» не просто написан на материале отечественной истории, но сугубо в положительном ключе – нечастое явление в современной российской литературе. Кстати, есть об этом и в самом романе:

Евфросиния Дмитриевна воспитывала сына и дочь, держала литературный салон и прославилась своими трудами в области изящной словесности. Ее перу, в частности, принадлежал приключенческий роман «Лукавый взор», написанный под псевдонимом Фрази Араго. Роман привел в восторг читателей, но критики бранили его за избыточное русофильство (оно в России среди так называемой образованной публики никогда не было в моде!) и посмеивались над некоторыми эпизодами, которые сочли выдуманными и неправдоподобными, хотя в них не было ни слова лжи.

История Елены Арсеньевой просто обречена на успех у читающей публики. Плюс ещё один момент – неизвестный герой Иван Державин – Жан-Пьер Араго. О представителях этой профессии необходимо рассказывать, особенно в такие моменты, как сейчас.

А вот теперь о том, что поначалу слегка задело при чтении. Польская линия в романе. Русские-то персонажи в романе как на подбор «белые и пушистые», «без страха и упрека», в отличие от антигероев. Однако сложно, знаете ли, воспитываться интернационалистом, иметь литературных друзей в Польше, всю сознательную жизнь читать Ярослава Ивашкевича, Тадеуша Новака, Александра Минковского, Игоря Неверли, да того же Болеслава Пруса – и получить в качестве ушата ледяной воды на доверчивую головушку описание зверской расправы шляхтича над русской крестьянкой Катериной от Елены Арсеньевой!.. И не только эта сцена – садизм Юлиуша Каньского, вероломство его сподвижников, безнравственность, беспринципность и утробная ненависть к России и русским… Наши западнославянские «небратья» в «Лукавом взоре» однозначно – на темной стороне.

Но именно в этом жанре подчеркнутая поляризация не просто на руку, а в плюс роману. И держим в уме, что характеристики героев и антигероев, безусловно, право автора, а архивные материалы и документы (мы уже упоминали об этом) – аргументация сильная.

…И вспомнился свой эпизод. Нет, нас в польском Решеле не били, не пытали, не обижали и не унижали, но истинное отношение к русским некая пани выразила. Итак, тот майский день тянулся медовой ниткой. За окном автомобиля мелькали рапсовые поля, миленькие городки и хутора. К Решелю, намотав на колеса не одну сотню километров, мы зверски оголодали. Ввалились в кафе на центральной площади – пахло упоительно: журеком, жареной рыбкой, травами, свежим хлебушком и кофе. Ура! А вот и не срослось… Немолодая хозяйка заведеньица, услышав русскую речь, сощурилась, поджала губы и заявила, что кормить нас не станет – у нее через час заканчивается рабочий день, а наши хотелки готовить дольше. И пусть панове поищут здесь же, на площади, другое кафе. Когда через полтора часа мы, сытые, выпали из соседней пиццерии, ревнительница трудового кодекса и не думала закрываться… К нам относились в Польше и совсем по-другому, буду честной, но эпизод в Решеле ну никак не забывается!

Побежденные почувствуют себя обиженными этим великодушием «царя дикарей» – чрезмерным, даже с их точки зрения, великодушием. …Кичливый галльский петух не сможет выдержать такого оскорбления. Его гордыня непомерно уязвлена, и эта язва будет саднить – чем дальше, тем сильнее. Память о том, как он потоптал почти всю Европу, словно слабую курочку, но был заклеван… Так постепенно народы Европы – и побежденные, и те, кто был с нами союзниками, – будут поглощены ненавистью к нам, великодушным победителям. Вряд ли скоро Европа решится огнем и мечом воевать с нами вновь,

– пишет Е. Арсеньева в романе «Лукавый взор». Ну да, за двести с лишним лет, минувших со времен Отечественной войны 1812 года, много всего случилось. Балканские войны, франко-прусские, две мировые войны. Мои коллеги-журналисты ерничают, что дорогие наши европейские (и, увы, не только) соседи пристрастились к опасному для жизни и здоровья спорту – «танцам на граблях», или «подразни медведя в берлоге». И вот они – бодро, радостно и весело – раз в 50–70–80 лет идут на Россию «с мечом». А далее все ожидаемо происходит в соответствии с цитатой, приписываемой князю Александру Ярославичу Невскому.

Вот очень хочется спросить: ребят, что ли вы не видите, у моей страны, кроме прочих, есть еще одна миссия – особо зарвавшихся разжаловать из великих держав. Вспомним: XVII век – Польша, XVIII век – Швеция, XIX век – Турция, XX век – Германия.

Кто-то сильно хочет стать следующим? Вот вам оно это надо?

А пакостничать, как наши дорогие небратья 9 Мая в Варшаве, – мелко и грязненько.

Только что им еще остается?

…Такие вот соображения возникают по прочтении романа нижегородки Елены Арсеньевой «Лукавый взор».

Вот казалось бы – любовно-исторический роман, боевичок. Только зря, что ли, А.С. Пушкин написал: «Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок»?