Журнальный мир

В начале 1960-х на историко-филологическом факультете Томского университета появились два новых лирических поэта – Валера Сердюк и Володя Пономарёв. Они не успели получить признание. В те годы студентов забирали в армию прямо из вуза. Правда, им было предоставлено право по возвращении продолжить обучение. Сердюк и Пономарёв успели сдружиться, их армейская переписка была интенсивной и взаимно полезной (Валера жалел о потере писем). Но вернулся и окончил ТГУ один Сердюк. 

Володя Пономарёв перепробовал разные занятия. Было время даже служил в Моряковском храме (Томский район). И не переставал писать стихи. Многие ценили его поэму «Проня», написанную ярко, с настоящим эпическим размахом не без влияния Павла Васильева.

Стихи Пономарёва печатала томская молодежка, имя его было на слуху. Потом он из Томска исчез, уехав на родину, в новосибирские края. Несколько лет назад я, приобщенный к Сети, увидел его имя в окошечке Фейсбука и написал, обращаясь, как было у нас принято «Пономарик», предлагая общаться. Молчание было мне ответом. Я немного расстроился.

И вдруг на его поле появилась запись: «Сообщу вам горькую весть. Пономарика не стало 24 апреля 2020 года после тяжелой продолжительной болезни. Вечная ему память в наших сердцах». Я спросил, кто мне написал. Получил ответ: «Меня зовут Людмила. Володя мне много рассказывал про своих друзей. Скорбь от утраты нашего дорогого друга не утихает. Издана книга, экземплярами которой с радостью поделюсь с его друзьями».

Сборник стихотворений Владимира Пономарёва «Пристань» напечатан в Новокузнецке в 2015 году.

Владимир Крюков

Якорь

Это я ли – одинокий
У друзей,
В своём дому?
Это я ли стал жестоким
К переулку твоему?

Я ли,
Как тебя встречаю,
Отмечаю на душе,
Что нетронутой ночами,
Той девчонки нет уже?

Оттого ли я унылый,
Временами сам не свой?
Твой ли это ходит милый
Над моею головой?

Это ты ли
возле окон
На плечо легла к нему?
Это я ли стал жестоким
К переулку твоему?

Мне ли стало одинаково,
Куда обиду класть?
У меня ли сердце – якорь:
Бросил –
Цепь оборвалась?

* * *

Я иду.
Надо мной
Комары и звёзды.
Я иду к тебе одной.
Я приеду поздно.
Я приеду – отворю
Из дерева двери.
Ничего не говорю.
Никому не верю.

Напои меня водой.
Поведи бровью.
Одари меня бедой.
Одари любовью.

Последний автобус

Я встретился снова с тобою
С тем, чтобы навеки расстаться.
Не с тем,
Чтобы вспомнить былое –

Совсем чтоб разочароваться.

И в сердце ни грёз,
Ни мечтаний.
Затихло оно, успокоясь.
Огнями сверкнув на прощанье,
Всё мчится
Последний автобус.

Ручей

Пробив собою глину сонную,
Прозрачный,
Бурный
И ничей,
Вливая жизнь в реку огромную,
Летит стремительный ручей.

Река,
Хоть в ней и пляшут камни,
Собой обязана ручью.
Я не хочу
Быть
Обтекаемым.
Я быть
Стремительным
Хочу.

Кофе (инструкция)

Перекипит и остынет душа.
Жизни утихнет хмель.
В белый кофейник налей, не спеша,
Чистой воды налей.
Горсточку кофе в него положи
И – чтоб аромат спасти –
До кипения доведи,
Только
Не кипяти.
Пей, не дыша, потом.
Не спеша.
Знойно оно на вид.
Вот и моя, и твоя душа
Чёрным огнём горит.
Вновь отогрелась
И просит своё:
Сильною быть
И – петь.

Ты доводи до кипенья её,
Но не давай
Вскипеть.

Пересуды

Пересуды…
Что им, судьям нужно!
Нас ли пережёвывать с тобой,
Связанных невзгодами
И дружбой,
И во многом схожею судьбой!

Всё равно
Сугробами босыми
Не укроешь
Буйства зеленей.
Слухами облапанное имя.
Не черней по сути,
Не черней.
От молвы ни хуже
И ни лучше,
Если на двоих –
Единый путь.
Ну а люди
Разве что получат,
Если разлучат
Кого-нибудь…

Предзимье

Иней уж не тает.
И река мелеет.
Забережья краи
Хрупко леденеют.

Все суда без груза
Льнут к причалам жалко.
По каналу шлюза
Проплыла русалка.

Еду

Вот оставил уголок.
Еду, куда тянет.
Дома давит потолок.
Дома
Стены давят.

Этот дом кому-то дан
А кому-то не дан.
Никогда я,
Никогда
Не был домоседом.

Вновь – туда!
И снова мчу.
А когда случится,
Заартачусь:
– Не хочу
умирать
В больнице!

Занавес

Терпя застой,
Я никуда не ездил.
Да и сейчас не хочется.
Поверь!
Большой
Железный занавес
Разрезан
На миллионы
Запертых
Дверей.

Звезда

Я ей придумывал название.
Она была моей звездой.
Когда в ночи рассвет вызванивал,
Ей любовались мы с тобой.

Но в жизни получилось иначе:
Моя далёкая звезда
Осталась Альфою Возничего,
А ты – чужой.
И навсегда.

На каникулы

Прихватив пирожков капустных,
От недавних успехов пьян,
Я несу,
Уже второкурсник,
Немудрёный свой чемодан.

Дни каникул ждут меня очень.
Тепловоз,
Побыстрей гуди!
Общежитье,
Бессонные ночи,
И экзамены позади.

Всё качнулось,
Пошло,
Поплыло.
Утонуло в далёком дыму.
И чего-то вдруг
Не хватило,
А чего –
Я пока не пойму.

Карандаш по столу катаю.
Убегают столбы гурьбой.

То ли дом я свой
Покидаю,
То ли еду
К себе
Домой.

Книги

Их читают,
С собою берут в экспедиции.
Переплеты темны,
Но совсем не от времени.
И совсем не от времени
Потемнели страницы,
А от частого с ними
Соприкосновения.

Прикасались к ним много
Рукою.
Еще больше
Касались
Душою.

* * *

Весело и резво
По лыжне бегу.
Как арбуз разрезанный,
Солнце на снегу.

Споначалу – мягко,
А затем внавал,
Все лесные запахи
Снег
Расколдовал.

Берега

Заговорили волны.
Растаяли снега.
А мы с тобой,
Безмолвны,
Стоим,
Как берега.

С собою нету сладу.
Разделены чертой –
Глубокою прохладой,
Прозрачной
Чистотой.

Снежинка

Борису Овценову

Маленькая звёздочка
Мне в ладонь
Уткнулась,
Яркою снежинкой
Счастье
Обернулось.
Только – ах! –
Растаяла.
Как я
Просмотрел:
Загадать
Желание
Не успел.

Таблетка

С «косой» спознался сам.
Она взялась не робко.
И наполняется
Лекарствами коробка.

Ладонь на левый бок.
Другой в коробке шаришь –
И, коль сподобит Бог,
Таблетку принимаешь.

И вновь живёшь, спеша,
Дивясь добру и свету.
А заболит душа –
И ни таблетки
Нету.

Просьба

Дай Ты, Боже всесильный,
Не прейти ту межу.
Слов «Россия, Россия»
Попусту не скажу.

Колоколит над ухом
Слов высоких буклет.
Только русского духа
В нём нисколечко нет.

Нечаянная старость

С напряженьем в даль глазею.
И сказать бы «ах».
Всё мутнее и мутнее
Солнышко в глазах.

Но нечаянная радость
В ум вошла с утра,
Что ко мне приходит старость –
Мудрости пора.