Признак значительности

Признак значительности

(О цикле «Греческий дух латинской буквы» Елены Зейферт)

Рецензия на книгу: Seifert E. Antike Gedichte / Aus dem Russischen Nachdichtung von Wendelin Mangold. – Gelsenkirchen: Edita Gelsen, 2017. – 70 S.

Обращение к античности ― признак эстетической зрелости автора. Признак значительности того, что находится на уровне дословесного. Трансформируя цитату из стихотворения И. Бродского, можно сказать, что это признак «здорового классицизма ».

Это качество нельзя быстро вырастить в себе, для этого требуются годы упорной работы. Для этого нужно прочитать тысячи страниц «первоисточников». Для этого нужно иметь ещё один талант, кроме дара стихосложения ― умение проникнуться духом других эпох.

Кажется, что этими качествами обладает лирический герой, облик которого проступает сквозь плотную ткань каждого стихотворения из цикла Елены Зейферт «ГРЕЧЕСКИЙ ДУХ ЛАТИНСКОЙ БУКВЫ». Но это умело скрытые качества самого автора.

Для чего автору все это нужно? Не проще ли изливать из себя так называемый «поток сознания»? Ведь это, возможно, обеспечит большую «доступность» текста «широкому кругу» читателей?

Обращение к античности нужно поэту прежде всего для сравнения ощущений, передаваемых ему разными эпохами, для правильного восприятия и воспроизведения того, что диктует поэту (через язык) невидимый диктор его времени, чтобы на уровне послесловесного читатель мог почувствовать его «дух» –то есть для выполнения своего предназначения.

Поэт не обязан знать подробности мифологии древних, их религии, их политики и быта. Он вообще никому ничего не обязан. Но такое знание, если оно находит воплощение в тексте, поднимает его стихи на значительно больший уровень. И тогда речь идет уже о проникновении в глубины, придающие совсем иной вес написанному. Никто не знает, конечно, насколько будет ценим тот или иной поэт спустя века, да и что вообще будет в то время. Но именно такие поэты часто остаются в памяти потомков.

Еще в середине 20-го века классик европейской литературы немецкий поэт Готфрид Бенн подметил, что «у автора есть нить Ариадны… у каждого стихотворения несколько создателей, один из которых Неизвестный Автор» (Г. Бенн, «Проблемы лирики»). Можно сказать, что автор этих строк, кроме Елены Зейферт, – «неизвестный римлянин». Автор знает о героях такие подробности, которые можно знать, только живя в том мире в то время:

тебе пришлось подставить вместо рук спину и городская река стеной
упала на город когда по мосту проезжал триумфатор
а на его белых плечах невесты из всаднических семей
а на их плечах Клеопатра Цезарион

В другом стихотворении цикла:

Береника – знатная невеста, юная, целомудренная еврейка, –
шепчут римские женщины,
пряча в обе ладони рот.
ведь Тит вырвал язык киника, осквернивший его возлюбленную, –
из отрубленной головы.

Лирическое действие происходит внутри античности, которая показана с разных углов. Временами кажется, что лирическая героиня 21 века, не понимающая этрусского и лидийского языков, присутствует рядом с античными героями Халкидой, Эвриалом, Тирреном. Создается видимость множества метафор, но большая часть слов ― это реалии, однако они превратились в метафоры. Кулачный боец действительно тренировался с мешком с песком или своей тенью. Полиник действительно носил львиную шкуру.

В стихах цикла очень много истории, но она дана в перекрестном опылении, поэтому возникает объемность.

Регистры тональностей стихотворений разнообразны: возвышенная, трагическая, шутливая. Даже шутливая! Но все вполне правдоподобно, развивается по законам, созданным для этого мира.

То, что автор ― специалист по античности, дипломированный преподаватель латинского языка и античной литературы проявляется во всех оттенках написанного.

ты трогаешь своей голенью племена, Лисимах, и варвары чтят тебя,
они слышат – копьё Александра в тебе кровоточит, они видят –
его диадема тебе велика. в излучине твоего рубца – Пирр.
пусть он поддержит тебя, а ты его разобьёшь. вывернись
наизнанку – твой внутренний лев сегодня ещё не ел.

Не является новостью, что римская литература (да и мифология) вообще покоится на прочном фундаменте греческой. Этому посвящены многочисленные научные работы разных времен. Но обращение к этой теме в стихах свидетельствует о глубокой прочувствованности такой связи автором.

старики ещё помнят, как Митридат вынул изо рта свой греческий язык,
и Сулла сделал так же, и они, не греки, обменялись языками
(а в это время общались на латыни, латинский у Евпатора
мускулистый, как в Лациуме),
хотя, впрочем, это был один и тот же греческий язык, его спинка дыбилась
в Риме, а острый конец упирался
в крохотное Понтийское царство…

Пропуская античность через себя автор вносит в нее новое. Глядя на античность из нашего века автор видит то, что римлянин мог и не видеть. Взаимопроникновение эпох через взаимопроникновение поэтического видения – условие возникновения новых критериев и оценок применительно к действительности. Таким образом, это больше, чем просто поэзия – потому что поставленная цель больше чисто «поэтической». И, соответственно, больше полученный результат.

Постижение значительного требует труда. Труд этот, однако, есть радость для привыкшего познавать мир. Чтение этих стихотворений Е. Зейферт напоминает восхождение на гору. Камни могут осыпаться из-под ног, идущего окружают пропасти и клубящиеся пары, сквозь которые не всегда видно тропу. Нужно сверяться с картой. Нужно вспомнить имена античных богов и героев. Однако здесь открывается еще одно свойство этих стихов ― их внутренняя энергия. Чаще она и считывается первой, а не значения слов, тем более имен и названий. Поэтому путь к вершине нелегок, но преодолим, а поднявшийся на нее будет сполна награжден открывающимся величественным пейзажем.

 

Примечание:
Владимир Пряхин – поэт, прозаик, публицист, издатель, автор текстов промежуточных жанров (ритмическая проза), переводчик. Родился в 1957 г., живет в Туле. Член Союза российских писателей. Лауреат премии «Золотое перо Тулы» 2012 г.