Журнальный мир

Александр Сергеевич Пушкин… Святое, светлое, волшебное для меня имя. С ним я познакомился в самом раннем детстве в далёком от Томска адыгейском ауле Джамбичи, в колхозе имени легендарного Шамиля, где до августа 1942 года жила наша семья. Отец, Фёдор Васильевич, был директором школы, а мать, Антонина Васильевна, учительницей младших классов. В семейных беседах и от друзей-адыгейцев я часто слышал тогда непонятное мне слово «Пушкин». И в тоне этих бесед часто слово «Пушкин» связывалось с непонятными мне обстоятельствами, где этому Пушкину выражалось сочувствие особо. Только повзрослев, я понял, что эти беседы затрагивали трагическую для Пушкина дуэль. Так, в семейной обстановке, я, еще дошколёнок, подсознательно впитывал в себя имя Пушкина как что-то доброе, родное.

Переосмысливая слова самого Пушкина теперь, могу сказать, что «в младенчестве дух песен в нас горел». Сейчас я с благодарностью вспоминаю ту семейную обстановку, в которой царил культ поэта и с которой связано начало приобщения моего к светлой пушкинской поэзии. Я даже сочинил о Пушкине такой стишок:

В высшем обществе потёрся,

Но, как видно, не притёрся.

При Дворе мог жить, как кот,

Да характер был не тот.

Не поддался на изгиб

И за честь свою погиб.

Красота и сила лиры

У него от Бога были.

Честь его сам Бог хранит,

И луч бессмертия горит.

Отец был на фронте, когда в августе 1942 года наша семья под давлением принявшего немецкую власть старосты-адыгейца вынуждена была покинуть аул. Мы переехали в соседний русский хутор Большой Сидоров, который находился на берегу речки с адыгейским названием Псинафа и тоже был занят немцами. Вместе с вещами мама увезла сюда и тома Пушкина и Лермонтова. По позднейшим её рассказам, вечерами в хате, когда «погасло дневное светило», при тусклом свете керосиновой лампы, в тревожной обстановке, мама находила иногда возможность читать нам, своим детям, волшебные строки пушкинских сказок…

Многое в моей жизни связано с именем Пушкина. Весной 1999 года я принял участие в викторине, организованной редакцией «Томского вестника» и посвящённой 200-летию со дня рождения Пушкина. В 4-х турах было 25 вопросов и один кроссворд, тоже на пушкинскую тему. Тогда я занял 1-е место и в радостном возбуждении ходил по квартире, повторяя слова Пушкина после написания им «Бориса Годунова»: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!». А 11 июня 1999 года в «Томском вестнике» я увидел свой радостный портрет с призом и дипломом первой степени в руках. Окрылённый этим успехом, я забросал телеигру «Что? Где? Когда?» пушкинскими вопросами. Один из них прозвучал на Первом канале российского телевидения. Хотя на него в дополнительное время был дан правильный ответ, представитель банка, финансировавшего эту телеигру, по микрофону на всю Россию заявил, что банк высылает Пензину Владимиру из Томска пять тысяч рублей «за самый оригинальный вопрос». О моём участии в этой телеигре в «Томском вестнике» за 5 декабря 2000 года на первой странице Т. Трошина написала статью «Пушкин, Пензин, проколотые письма и знатоки». С тех пор я ежегодно посылаю в эту телеигру пушкинские вопросы.

Желая увлечь Пушкиным томичей, я составлял в то время по пушкинским мотивам кроссворды и криптограммы. Целый ряд их был опубликован в «Красном знамени», «Буфф-саде» и «Томском вестнике». Номера этих газет я храню для себя. По просьбе директора школы № 14 Киселёва Л. И., хорошо меня знавшего, я написал учебно-методическое пособие для учителей русского языка и литературы под названием «А. С. Пушкин. Штрихи биографии и творчества в вопросах и ответах», изданное в 2006 году.

Не забыл я родного мне Пушкина и в далёкой от Томска Кубе, где в туристической группе был осенью 1997 года. Мы жили в Гаване, в гостинице, расположенной на набережной Карибского моря. Прощаясь с Кубой и с морем, вечером 4 октября я один вышел из гостиницы. В тёплом влажном полумраке я стал лицом к морю и в шуме морского прибоя громко прочёл два куплета – первый и предпоследний – из пушкинского «К морю»:

Прощай, свободная стихия!

В последний раз передо мной

Ты катишь волны голубые

И блещешь гордою красой.

……………………….

Прощай же, море! Не забуду

Твоей торжественной красы

И долго, долго слышать буду

Твой гул в вечерние часы.

…Внимательно читая поэзию, прозу Пушкина, его переписку, я обратил внимание на сходство его нравственных позиций с моими, привитыми мне в детстве. Поэтому на многое в жизни страны и нашей области я смотрю пушкинскими глазами. И в оценочных суждениях широко пользуюсь словами и словесными оборотами Пушкина. Речь идёт об осуждении Пушкиным таких социальных пороков, как безудержная нажива, казнокрадство, коррупция, лицемерие, карьеризм. То, чем болеет сегодня наше общество и особенно власть. «Не рвусь я грудью в капитаны и не ползу в асессора», писал о себе Пушкин, и был этому верен всю жизнь.

В своих произведениях он осуждает «лакейские диссертации», «почётных подлецов», которые «торгуя совестью пред бледной нищетой», а «совесть отогнали прочь» и «не честь, а почести любя», одни рвутся, другие ползут во власть, где можно не только укрыться от наказания, но и нажиться. Это меня беспокоит, и своё беспокойство судьбой родной мне России я опять же выражу словами Пушкина, хотя они были сказаны по иному поводу:

…Дай бог, чтоб милостию неба

Рассудок на Руси воскрес;

Он что-то, кажется, исчез.

Как историк по образованию я ценю многие суждения поэта об исторических событиях и личностях. Вижу в них глубокие и дальновидные мысли, которые касаются и наших дней. Как не вспомнить слова Пушкина, что «Европа в отношении к России всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна».

Именно Пушкин изменил моё отношение к Наполеону, которого я боготворил в студенческие годы. Среди разных суждений поэта о Наполеоне я остановился на том, которое, по-моему, исторически наиболее верное:

Мятежной вольности наследник и убийца

Сей хладнокровный кровопийца.

Теперь я сужу и о противоречивой роли Петра Первого в истории России, и о роли Барклая-де-Толли в Отечественной войне 1812 года только пушкинским взглядом.

У Пушкина я не встречал предвзятого отношения к прошлому и настоящему нашей страны, чем страдают наши либералы во власти, которые используют «нас возвышающий обман», чтобы скрыть, приукрасить нынешнее положение в стране и видят в недавнем нашем прошлом, в СССР, только деспотизм власти и его отрицательные последствия, и не видят ничего положительного. А такой подход есть форма защиты и оправдания нынешней коррумпированной власти. «…невежество не уважает прошедшего, пресмыкаясь пред одним настоящим» – это суждение поэта говорит о многом. А знаменитое его письмо Чаадаеву от 19 октября 1836 года подтверждает данную позицию Пушкина. Я бы это письмо включил в программу изучения истории России.

Для моего понимания Пушкина не только как величайшего русского поэта, но и как мыслителя, имеют значение его размышления и о свободе человека и его мысли, и о силе воздействия печатного слова на читателя, и о признании Пушкиным необходимости рамок, границ этой свободы, которая без них может иметь разрушительные последствия для общества. В связи с этим он пишет, что «власть и свободу сочетать должно на взаимную пользу». Я давно ценю эти мудрые слова и подписываюсь под ними сегодня.

Разбросанные по разным произведениям эти и другие суждения Пушкина, по-моему, говорят о его высоком интеллектуальном уровне историка-мыслителя и, читая его, можно «и в просвещении стать с веком наравне», уже с нашим, 21-м веком. А для меня «следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная».

Прав был Е. Евтушенко, написав, что «поэт в России больше, чем поэт», с чем я согласен полностью. Вот почему я вижу в Пушкине своё наиболее полное самовыражение во многих взглядах на жизнь. Ведь «его ума огонь игривый» в меня «таинственно проник» очень давно.

По-моему, Пушкин нужен нам именно сегодня в условиях падения нравственных устоев общества, в котором царит «всюду меркантильный дух». Вот почему в поисках духовной опоры нам необходимо обращаться к тем именам классической русской литературы, которые всегда входили в духовный каркас жизни России. Именно среди них и сейчас я вижу светлое имя Пушкина.

Пушкин давно стал частью моей души ещё и тем, что он во мне «воспламенял к высокому любовь» и привёл меня к пониманию поэзии как красоте и силе выражения мысли и чувства. Читая его стихи, я испытываю большое эстетическое наслаждение. Ведь в них столько света, радостного восприятия жизни, что соответствует и моему характеру.

Вспоминаю, что при поступлении на историко-филологический факультет ТГУ вытянул билет с вопросом «Поэзия Лермонтова». Недолго думая, я построил свой ответ на сравнении поэзии Лермонтова и Пушкина, подчеркнув мотивы грусти и одиночества у Лермонтова в отличие от Пушкина, для которого характерны жизнерадостность, воспевание дружбы. И я рад каждой возможности где-то, кому-то рассказать о Пушкине.

В нашем Томске областная библиотека носит имя моего Пушкина, а в ней на втором этаже под № 48 есть специальный пушкинский кабинет. Потому-то я являюсь многолетним читателем этой библиотеки, ласково называемой томичами «Пушкинкой». Жаль только, что нигде, ни в одном кабинете, зале нет пушкинских слов «ЧТЕНИЕ – ВОТ ЛУЧШЕЕ УЧЕНИЕ». Хотя я не раз говорил об этом директору библиотеки. Да эти слова сами так и напрашиваются уже много лет на своё родное место в нашем Томске.