Рукопись

Рукопись

Метрика

Я в Книге Судеб записан верлибром…

 

Гомер

типичная судьба
поэта-разночинца

: болезненное тело
и такая же память подростка
как у всех родства не помнящих
(семь городов спорят за право
называться его родиной)

: карьера пастуха
первые робкие гекзаметры
проба голоса
и слушатели – овцы

: научился писать
забросил кнут

: на войне? нет не был
родился через 502 года
после падения Трои
(с упоением слушал
воспоминания ветеранов-гоплитов
современных ему войн)

: писал на койнэ –
суржике «тёмных веков»
смесь ионийского с эолийским

: выступления на корпоративах и агонах
лесть и зависть
ревность и развод

: поэтический поединок с Гесиодом
(продажность судей
и приз зрительских симпатий)

: проблемы со зрением
(записывая поэму на папирус
попытался взглянуть
глазами голого Одиссея
на обнажённую Навсикаю
представив –
ослеп от красы её)

: первые книги
переписанные чужими руками
как показатель известности

: юбилейная медаль
участника Троянской войны

: обвинения в плагиате
и долгая тяжба с потомками
поэтессы Фантасии

: вторая жена
которую никогда не видел
полюбил из-за голоса
(именно таким в его снах
говорила Навсикая)

: нобелевская премия по литературе
(посмертно
по новому проекту
2031 года
«время вспять»)

: жизнь внутри себя
блуждание сумеречными галереями
памяти

: когда умирал
зрение вернулось на неделю
(нанял небольшой корабль до Корфу
высадился в заливе Палеокастрица
сел у кромки воды
написал пальцем на песке
возле следа босой женской ноги –
«навсикая»
сидел улыбаясь
возникшему голосу
покойной второй жены
и ветерку трогавшему губы)

: в эти минуты
жил долго и счастливо

: свидетельства Геродота и Павсания
о смерти на острове Иос –
ложны

 

Особая внутренняя рифма

Джиму Джармушу

в поисках совпадений
где-то в толще тебя
бьётся
(вот опять слышишь?)
пульсирует
как рыбина подо льдом
особая внутренняя рифма
улавливая оттенки
и отголоски
всхлипывая и пританцовывая
будто мамины пальцы
на плечах девочки
особая внутренняя рифма
как неугомонный енот
тянет свои лапки ко всем
подробностям мира
и проникает даже
сквозь стены
неписанного
и несказанного

многие зовут это –
сердцем

 

Гектор

друзьям и не очень

такое
бывает раз в жизни
взглянул со стены городской
на гладь голубую
небес океана
и –
остолбенел!

от целой армады ах!хейской
облаков-кораблей
заполнивших весь окоём
ещё и ещё и ещё
сминая собой горизонт

как Гектор
сказать не посмевший
«не сторож я брату»
смотрел со стены

такое бывает однажды
всю прежнюю жизнь
отменяя
впервые смотрел я
в ответе
за каждого жителя
грех

и не было списка
бесчисленных тех
кораблей

 

Ветер

синь
а по ней поспешно
порывистые слова
размашистым шёпотом: ветер
незримый смычок господень
поперёк тела
яко на небеси и на земли
объединяет одинокие струны: нас
в музыку

«Отче
не введи нас в немоту
но избави нас от фальши…»

небесные волны шёпота
шелестящий канон

путеводный смайлик
юного месяца

 

Сестра-двойняшка

Патерсону

«когда б вы знали из какого сора»
старушка на первом сиденье слева
делится со своей близняшкой –
старушкой на первом сидении справа
и та поддакивает
«не ведая стыда Анечка вот именно»…

допустим ты водитель
маршрутного такси
номер двадцать три
где-нибудь в провинциальном городе
скажем в Николаеве
неспешно снующего
от центрального рынка
до Большой Коренихи
и фамилия у тебя тоже –
Николаев
и ты вынужден выслушивать
день за днём
всё-всё
что бормочет соседу
говорит сама себе
или выкрикивает в салоне
жизнь
за твоей спиной

что остаётся тебе
от очередного суконного дня –
разве что запись
в тайном блокноте:

«близнецы – это на всю жизнь
как и поэзия –
твоя сестра-двойняшка
подрабатывающая с тобой на маршруте
собирая плату за проезд
как пожертвование
и передавая сдачу
как благую весть»

 

Зелёное: честное воробьиное

зелёное: и воробьи вразлёт
буквами из-под взгляда
бродить по девственной странице
ни прочитать ни коснуться
улетело и оголтело

зелёное – изрядно
: лицо в листьях
: луна в рыбах
: земля в воробьях
: венера в мехах
поэзии
влажный космос и я –
пёстрое пёрышко
из крыла вспорхнувшего времени
к ногам твоим
только имя пульсом
учащённо

июнь перестань
чирикать над головой
дай честное воробьиное
слово –
не поймать если пообещаю
не улететь

из зелёного

 

Аг-га?!

Максиму Бородину

Бог не обязательно выходит
из попутной машины
как рубаха-парень
предлагающий «запаску»
взамен твоего пробитого колеса
Он может оказаться кем угодно
например пожилым японцем
немало пожившим в Осаке
а потом приехавшим в твой город
налегке
всего-то две вещи в походной суме
: книга поэта жившего здесь
: и надежда
что не все поэты в этом городе
умерли
Он неслышно подходит
к скамейке на набережной
где ты любуешься
слиянием Ингула и Южного Буга
и говорит
«аг-га?!»

и это звучит как вопрос
«не пишешь ли ты стихи?!»
и так смущает тебя
что ты бормочешь
«дда нет…»
(сам не понимая
какое из этих двух слов
выдаёт тебя будто покрасневшие уши
а какое словно бегающий взгляд)
и ты говоришь
«я… преподаватель строительной академии»
(или
: я… госслужащий
: я… эксперт-криминалист
: я… охранник на глинозёмном заводе
: я… помощник депутата)
да мало ли какую глупость ты скажешь в ответ
лишь бы подальше в себя
закопать самое ценное своё
как буратино пять сольдо
как мешок зерна в продразвёрстку
как личные сбережения в ворохе грязного белья
авось не станут рыться
а Он внимательно смотрит
японским городовым
сквозь этот ворох
внутрь тебя
и говорит
«аг-га?!»

а потом
достаёт из рюкзака надежду
протягивает тебе –
в подарок!
и уходит будто говорит шагами
«аг-га?!»

ты молчишь вослед
и смотришь на подаренную надежду
которая выглядит как чистый блокнот
и слышишь голос
«иногда пустые страницы
дают много возможностей…»
и слышишь
«мои стихи на небесном…
перевода нет…
стихи в переводе это как
любить дождь в дождевике…»
и ты смотришь на эти чистые страницы
и говоришь запоздало
«аг-га?!»
и начинаешь писать поверх
Его непереведённых
невидимых стихов
иногда
очень нечасто
чудом повторяя фрагменты Его почерка
и даже отдельные слова
становясь в эти мгновения
похожим на нездешнего японца
знающего небесный язык
пишешь и пишешь
порой промахиваясь
как ногой в пустоту вместо облака
пишешь поверх
этих влажных притихших крыш
этих сплетённых воедино ленточек-рек
этого тающего внизу города
пишешь и пишешь
поверх себя
поверх её
поверх их
поверх
поверх
поверх
впрочем как и всё
что делаешь забываясь
поверх
Его промысла

 

Украина: пятая четверть

иди и смотри!
явится конь бел
и всадник на нём – хоругвь
вензело змеист златолжив
в двух словах – три

иди и реки!
явится конь рыж
и всадник на нём – пополам
одною душит себя
другою рвёт себе рот:
два брега полномовной реки

иди и молчи
явится конь ворон
и всадник на нём – петля
язык его словно червь
доедает слова
алфавит семенной
непрожёванный шёпот как хрип

и вот ещё: конь блед
и всадник на нём – скелет
всех обогнал и себя
смотрит назад
ждёт

без слов
без языка
без глаз

в пятый раз –
иди и смотри!