Стихи
Стихи
* * *
Не важно куда ты идешь по лабиринтам мозга этого города.
Не важно чьи эти встречи, чьи эти проводы.
Идешь до вершины пристанища дальнего облака.
И сам не упомнишь своего настоящего облика.
Но все же, но все же, пока ты несешь то безумие,
Значит ты тот же, ты свой, но вокруг одни мумии.
В дорогое встречаешь в тумане знакомую
душу родную живую в полях беззакония.
Вот и идешь с ней в пределы, пока неизвестные.
Черта где-то рядом, мы слышим, там слышимость чистая.
Какие-то знаки, сигналы и вести прошедшие.
Но это неважно. Кто знает весь смысл происшедшего?
Мы с ней посидим в кафе Данте, в Корнелии под деревом
среди грустных теней, расположенных веером,
В дали переулка, где нет ни реки, ни отвесного озера
что-то маячит, луна и ночное молозиво.
И я говорю ей: ничего не осталось другого нам,
Лишь только сидеть здесь, вдвоем, наблюдая как парами
уходят чужие за горизонт на восток безымянные.
Лишь кофе допьем, и потом разойдемся, пора и нам.
* * *
Бытие — тихий люкс нежилого отеля
над скелетом вокзала.
Долгий транзит у голландской, индейской реки.
То, что сегодня не досказала, долетит —
продолженьем руки.
Указаньем на временный выход
из безумья, квадратного ночью.
Я вот все думал, что это лишь выдох.
А это — жизнь, как и есть она, в общем.
Где все по крошкам: табак, хлеб и мелочь
на безличной поверхности быта.
Как ни прикидывай — не получилось.
Но выясняется: ты не убита.
Ты лежишь на краю теплой бездны,
названной одиночеством ночью.
Или покоем? Судить бесполезно.
Каждый себя доживает заочно.
Так вот и я; оживая помалу,
впрок берегу затвердевшую данность.
Мертво губами шепчу все условия
и прижимаю к себе одеяло.
* * *
СНАЙПЕР
Вот девочка лежит,
Щека ее в крови
Вокруг полиция и рации трещат и вертолеты.
Ни признака, заметены следы,
Повсюду перекошенные рты
А из TV — посмертная зевота.
И вот, по видео — еще один убит.
Один на тротуаре он лежит.
Он одинок, как в смерти одиноки.
Но снайпер медленно оружие в тиши
Потрогает, то кольт а то винтовку.
Так смертный ужас посещает нас
Прикосновение к безумию бездушья.
Пятьсот стрелков все целятся без сна
В пустую ночь где плавится тоска
Но он не обнаружен.
А он глядит на нас из всех TV,
И, как бы, впитывая цвет и жизни, и цвет жизни.
На кладбище замерзшие цветы,
Шуршат несуществующие песни.
И нет конца, но все растет ответ
Чудовища что вечно просит слова
Exegi monumentum. Снайпер, как поэт.
Он тоже хочет быть опубликован.